— Все.
— Артиллерия, которую вы привезли… — сказал Раббан. — Могу ли я…
— Я вывезу ее.
— Но…
— Такие игрушки тебе не понадобятся, они теперь бесполезны, и нам нужен металл. Они не могут действовать против поля, Раббан. Было ясно, что люди герцога будут прятаться в пещерах и среди скал. Где же еще прятаться на этой мерзкой планете? Наши пушки могли их там достать. Это был расчет на неожиданность.
— Свободные защитными полями не пользуются.
— Если хочешь, можешь оставить себе несколько ласганов.
— Спасибо, мой господин. Так вы говорите, что у меня развязаны руки?
— Да, пока ты будешь выжимать. Раббан зловеще улыбнулся.
— Я все понял, мой господин!
— Ничего ты не понял, — проворчал барон. — Давай с самого начала поставим все на свои места. Ты должен понимать и помнить одно — как выполнять мои приказы. Приходило когда-нибудь тебе в голову, племянник, что на этой планете живут по крайней мере пять миллионов человек?
— Разве мой господин забыл, что я был здесь раньше наместником? И да простит меня мой господин, его цифры, возможно, чересчур занижены. Трудно подсчитать население, рассыпанное там и здесь, по котловинам и низинам. А когда считаешь Свободных…
— Свободные не стоят того, чтобы их считать!
— Простите меня, мой господин, но сардукары думают иначе. Барон с сомнением взглянул на племянника:
— Ты что-нибудь знаешь?
— Когда я прилетел сюда вчера вечером, моего господина еще здесь не было. Я… вошел в свободный контакт с некоторыми из офицеров. Они говорят, что где-то на юге группа Свободных напала на сардукаров и уничтожила их.
— Уничтожила сардукаров?
— Да, мой господин.
— Этого не может быть! Раббан лишь пожал плечами.
— Чтобы Свободные одержали победу над сардукарами! — негодующе фыркнул барон.
— Я повторяю то, что слышал. Говорят, что эти Свободные захватили в плен грозного Зуфира Хавата.
Барон понимающе улыбнулся.
— Я верю этому сообщению. Вы не знаете, какую проблему здесь представляют Свободные.
— Возможно. Но те, кого видели твои лейтенанты, не были Свободными. Это были люди Атридеса, обученные Хаватом и переодетые в форму Свободных. Это единственно возможный ответ.
Раббан снова передернул плечами.
— Но сардукары считают, что это действительно были Свободные. Сардукары уже разрабатывают план уничтожения всех Свободных.
— Это хорошо!
— Но…
— Это займет сардукаров. А Хават скоро будет у нас, я это чувствую! О, какой это будет день! Сардукары будут зря рыскать по пустыне, а главный приз будет у нас.
— Мой господин… — Раббан нахмурился. — Я и раньше чувствовал, что мы недооцениваем Свободных, как количественно, так и качественно…
— Не думай о них, мой мальчик. Они — чернь. Нас больше интересует население малых и больших городов, деревень. Там живет множество народа, не так ли?
— Так, мой господин.
— Они беспокоят меня, Раббан.
— Беспокоят вас?
— О… девяносто процентов из них не доставляет никаких хлопот. Но остальные… Малые дома, самолюбивые люди, которые могут затеять опасные игры. Если один из них удерет с Арраки, захватив донесение о том, что произошло, я буду не доволен. Ты знаешь Раббан, как выражается мое неудовольствие?
Раббан сглотнул слюну.
— Ты должен немедленно взять заложников из каждого Малого дома. Все, кто живет вне Арраки, должны думать, что война здесь велась только между домами, понятно? Сардукары не принимали в ней участия. Герцогу было предложено изгнание, но он умер в результате несчастного случая раньше, чем успел согласиться. Вот такая версия. И любые слухи насчет пребывания здесь сардукаров должны решительно пресекаться.
— Как того желает император?
— Как того желает император.
— А как быть с контрабандистами?
— Контрабандисты не в счет. Их терпят, но никто им не верит. Во всяком случае, тебе придется кое-кого подмазать… и принять другие меры, на которые, я знаю, ты мастер.
— Да, мой господин.
— Итак, запомни две вещи: годовой доход и кулак, не знающий милосердия. Никакой жалости! Думай об этом сброде так, как он того заслуживает: рабы, завидующие своим хозяевам и ожидающие любой возможности, чтобы восстать.
— Нужно ли истреблять всю планету?
— Истреблять? — лицо барона выразило изумление. — Кто говорит об истреблении?
— Я понял так, что вы собираетесь перевозить сюда новое племя и…
— Я сказал «выжимать», племянник, а не «истреблять»! Не стоит зря растрачивать людские резервы, нужно лишь направить их в русло подчинения. Ты должен быть плотоядным животным, мой мальчик, — он улыбнулся, и его лицо приняло почти детское выражение. — Плотоядные животные никогда не останавливаются, они не знают милосердия. Милосердие — это химера. Оно смолкает, когда желудок урчит от голода, когда горло вопиет от жажды. Ты должен быть всегда голоден, всегда испытывать жажду! — Барон нежно погладил свой живот. — Как я сам.
— Понимаю, мой господин. — Раббан отвел глаза в сторону.
— Теперь все ясно, племянник?
— Кроме одного, мой господин: как быть с планетологом Кайнзом.
— Ах, да, Кайнз…
— Он человек императора. Он может приезжать и уезжать, когда захочет; он близок к Свободным и женат на Свободной.
— До наступления завтрашней ночи Кайнз будет мертв.
— Убийство слуги императора — опасное дело, дядя.
— А почему ты думаешь, что я буду действовать сгоряча? — спросил барон. Он говорил тихо и, казалось, с трудом сдерживался. — Кроме того, тебе нечего бояться, что Кайнз покинет Арраки. Ты забываешь, что он не может существовать без спайса. Такие люди ни за что не пойдут на риск лишиться наркотика…
— Вы правы, — согласился Раббан. Они молча переглянулись.
— Кстати, одной из первых твоих забот будет мой собственный запас спайса, — сказал барон. — После этого безумного налета людей герцога осталась лишь ничтожная часть того, что мы хранили для продажи.
Раббан кивнул, и лицо барона прояснилось.
— Итак, завтра утром ты соберешь все, что осталось от местного самоуправления, и скажешь им: «Наш великий падишах-император повелел мне владеть этой планетой и положить конец всем распрям!»
— Я понимаю, мой господин.
— На сей раз я в этом не сомневаюсь. Завтра мы все обсудим в деталях, а теперь дай мне продолжить свой сон.
Барон убрал защитное поле у двери и проводил глазами племянника. «Ума палата, — подумал барон. — Он думает только мускулами. Когда он за них возьмется, кровь будет хлюпать под ногами. Потом, когда я пришлю Фейд-Рауса снять бремя с их плеч, они сочтут его спасителем и воспрянут духом. Возлюбленный Фейд-Раус, спасший их от зверя! Фейд-Раус станет человеком, за которым идут, за которого умирают. К тому времени мальчик узнает, как надо угнетать без риска для себя».
