Вопреки ожиданиям, Громова посадили отдельно от родителей. Он точно знал, что они все еще находятся в заточении.
Его продержали около трех часов в сыром затхлом помещении, где кроме очка и окна с решетками не было больше ничего. А потом металлическая дверь со скрипом отворилась, и в помещение вошли трое молодцеватых парней с трехдневной щетиной на лицах и злыми, ядовитыми глазами. Двое из них были богато украшены татуировками, а один имел на щеке кривой шрам, скорее всего, полученный стеклом.
Несколько минут они стояли, смотрели на Громова, а потом, будто стая голодных волков, почуявших жертву, ринулись на него.
Максим, заранее зная, чем все закончится, перевел себя в боевое состояние и ответил адекватно. В отличие от парней на улице, эти были чистейшими уголовниками, и жалеть их Громов не собирался. Едва самый ретивый из них приблизился, Максим нанес ему удар в грудь из положения сидя, да такой, что уголовник улетел в противоположный конец камеры и врезался в дверь. Двум другим Максим сломал руки и серьезно повредил кости лица, не желая дозировать энергетику ударов, которые в боевом состоянии способны были крошить кирпичи на мелкие части.
Когда охрана ворвалась в помещение, Громов преспокойно дремал, прислонившись к стенке в дальнем конце КПЗ.
Но приключения на этом не закончились. Спустя час Максим вновь почувствовал опасность и приготовился реагировать на нее, но никак не мог определить, откуда последует удар. Он знал, что в застенках спецслужб можно было ожидать всего на свете, но коварство людей, порой, превышало все разумные пределы. Так случилось и на этот раз. За дверью послышались шаги. Никакой человек, даже с самым острым слухом, не смог бы уловить этот звук, однако Максим обыкновенным уже не был. Кто-то притаился за дверью и, судя по ауре, отчетливо видимой сейчас через железобетонную стену, намеривался причинить Максиму смертельные увечия.
Слегка приоткрылась смотровая ниша и тут же закрылась обратно. Раздался хруст стекла, и Максим тут же все понял. Никто не собирался доказывать его невиновность, его просто хотели устранить, без суда и следствия, использовав ампулу с летучим ядом.
Сколько у него оставалось времени, Максим не знал. Зато знал совершенно точно, что если он в ближайшие секунды что-нибудь не предпримет, выбраться отсюда живым ему вряд ли удастся. Сосредоточившись на физиологических процессах своего организма, он запустил программу диагностики крови, и практически сразу обнаружил в ней присутствие вредоносных соединений, которые уже начали свое черное дело. Вслед за диагностикой пришлось запускать цикл очищений, и это потребовало достаточно больших энергетических и психических затрат. Лишь благодаря открытому каналу со своей глубинной психикой Максиму удалось справиться с ядом, который начинал уже парализовывать сердечную мышцу.
Правда, благодаря этой ситуации, он смог открыть в себе кое-что новое. Порывшись в совей голове, он обнаружил, что знает, как можно поглощать энергию всем телом прямо из окружающего пространства. КПД этого процесса из-за наличия физического материального тела был не таким уж высоким, однако теперь Громов, в случае чего, мог обходиться без еды и питья целыми месяцами.
Подпитавшись таким образом и опустив температуру в помещении камеры на три с половиной градуса, Громов полностью восстановился, и как оказалось вовремя.
Едва он закончил своеобразную трапезу, как дверь его комнаты вновь отварилась, и на пороге объявился давешний человек в плаще. Похоже он был несказанно удивлен тому, что Максим до сих пор пребывал в здравии и относительном благополучии.
— П-прошу на выход, — произнес он с заминкой, которую очень старался скрыть, но которая не укрылась от четких глаз и ушей Максима.
Вновь его привели в знакомый кабинет для допросов. Громов тут же определил, что не так давно здесь побывали и его родители, которых, скорее всего, допрашивали чисто формально.
— И так, — начал незнакомец, которого на самом деле звали Леонидом Григорьевичем (его имя, как и многое из его жизни, Максим узнал, прочитав того мысли), — надеюсь, Вы пришли к чему-нибудь разумному?
— Не надейтесь, — огрызнулся Громов, — Вы сами в этом виноваты. Давайте ваш полиграф, спецсредства прочую лабуду.
Несмотря на то, что телепатический контакт между ним и сотрудником госбезопасности был четким и постоянным, Максиму не удалось узнать многого, чего бы он хотел. Вероятней всего, сущность, ранее вселившаяся в него, заблокировала или вовсе стерла часть памяти Леонида Григорьевича.
— Жаль, я надеялся на Вашу сознательность.
Он не пошевелился на своем месте, но уже через минуту в помещение для допросов внесли ноутбук, какие-то небольшие приборчики с датчиками на липучках, и ловкие руки профессионалов нацепили на него все это хозяйство.
— Приступим? — улыбнулся Леонид Григорьевич.
Максим ничего не ответил, почувствовав внезапный укол угрозы. Аппарат был чем угодно, но только не детектором лжи.
Едва прибор включился, как у Громова возникло ощущение, что его голову кто-то начал сдавливать невидимыми тисками. Сознание помутилось, привычные очертания предметов стали зябкими, поплыли, краски резко потеряли свой цвет. На глазах нависла пелена.
— Программатор, — возник в голове голос собственной психики, олицетворенной Громовым-двойником. — Поставь защиту, иначе тебя на долго не хватит.
Защитные психофизические рефлексы поспешно возвели преграды на пути излучения программатора, и Громову стало легче. Он увидел непомерное удивление на лице Леонида Григорьевича, который явно не ожидал такого развития событий.
И в этот момент на сцене появился еще один игрок. Глаза оперативника как-то по-особому сверкнули, зловещим ядовитым огнем, Максим на мгновение увидел над ним знакомую маску Смерти, и Враг, точнее его часть, предстала перед Громовым во всей красе.
— Тебя необходимо устранить, — прошелестел не своим голосом Леонид Григорьевич. Ты мешаешь программе.
— Что за программе? — воскликнул Максим. — Кто ты!? Что тебе нужно!?
— Ты опасен. Ты враг. Ты противодействуешь плану. Тебя необходимо уничтожить.
— Каким планам…
Он не договорил. Леонид Григорьевич выставил мощность программатора на максимум, добавив к его излучению свой сокрушительный пси-удар. Впечатление от атаки Агрессора было таким, как будто Максима ударили по голове чем-то тяжелым и при том несколько раз подряд.
— Сопротивляйся, — вновь прошептал внутренний голос. — Вспомни ночной бой с темной сетью. Действуй так же.
