Что и говорить, Агрессор великолепно подготовился и вполне мог рассчитывать на успех с такой командой ликвидаторов. Первая же атака показала, что технический потенциал группы превосходит все мыслимые и немыслимые пределы, и стоило еще разобраться, где Врагу удалось завербовать этих ребят.
Всю площадь стройки пронзили еле различимые на фоне сплошной снежной взвеси лучи слабого голубоватого свечения. Максим сразу уловил гигантское понижение температуры в местах выстрела и еле успел уйти с линии огня. То место, где он дожидался своих противников, моментально превратилось в купель жидкого огня, а температурная разность воздуха создали такие чудовищные ударные волны, что они разносили на своем пути кирпич и бетон в пыль. Кроме того, Громов понял, что в канале луча каким-то необъяснимым образом изменяется, перестраивается сам вакуум, и что против этого оружия нет никакой защиты, во всяком случае его память о такой умалчивала.
Единственным шансом выжить для Максима было сблизиться с противниками на такую дистанцию, на которой они бы не смогли применить свои разрушительные пушки. Эту тактику ему подсказало само сознание, работавшее сейчас с невероятной скоростью реакции на опасность.
Громов размазался по пространству — так быстро он двигался — прямо с земли впрыгнул в окно третьего этажа, и вовремя, потому что как раз пятью метрами ниже противник саданул сразу с двух стволов, причем к известному уже смертоносному лучу (Громов назвал его морозильником) добавилось что-то, сумевшее зажечь внизу настоящее солнце. В оконном проеме вспыхнуло так, что Максим едва не ослеп. Ударная волна встряхнула здание, и на какой-то момент показалось, что оно вот-вот рухнет.
Однако теперь спецназовцам нужно было перестраиваться для ближнего боя и боя в помещении, что сводило мощь их фантастического оружия к минимуму. Правда, как оказалось, ликвидаторам было чем ответить и в ограниченном пространстве. Едва Максим оказался с одним из них на линии огня, как по Громову был открыт шквальный огонь из чего-то, стрелявшего яркими белоснежными «теннисными» шариками, меж которыми то и дело вспыхивали разветвленные разряды молний. При взрыве этих высокотемпературных энергетических гранат нещадно разрушались стены, но самое отвратное заключалось в том, что каждый взрыв такого заряда выбрасывал в окружающую среду уйму тепла, поэтому даже сверхскоростное маневрирование Максиму помогало не так эффективно, как хотелось бы.
Он попытался сократить расстояние, ежесекундно рискуя получить энергетический заряд (это же плазма!), но противник сразу раскусил его намерения, спешно разорвал дистанцию и выстрелил из морозильника в потолок, над головой Громова. Если бы не его теперешнее состояние Максим вряд ли бы выжил. Ему пришлось ускориться до предела, и обрушившиеся перекрытия упали уже на пустое место.
Этот маневр оказался совершенно неожиданным для спецназовца, и Максим, выскочивший из коридора как чертик из табакерки, оказался с ним лицом к лицу. Все это время Громов пытался воздействовать на спецназовцев ментально-психическими ударами, но совершенная защита ликвидаторов до поры до времени не давала сбоя. Но теперь, оказавшись со своим противником вплотную, он атаковал сразу на трех планах и спецназовец потерпел поражение. Физический удар, подкрепленный мощным энергетическим импульсом и ментальным ударом, преодолел необыкновенную защиту противника, причинив его организму травмы, не совместимые с жизнью.
Тут же спал оптический камуфляж, и Максим теперь мог более детально рассмотреть ликвидатора. Впечатление было такое, что эти ребята явились сюда прямиком из фантастических фильмов. Рост пришельца был слегка за два метра, белый ощутимо плотный материал придавал его костюму удивительное чувство уверенности и монолитности. И ни каких стыков, кармашков или ниш.
Из спины ликвидатора торчали четыре гибкие руки, напоминавшие щупальца осьминога, которые имели специальные захваты на своих концах. В два верхних захвата были закреплены предметы, внешне напоминавшие американские пулеметы системы Гатлинга, а вот к двум нижним Максиму не удалось подобрать ассоциации. Кроме того, используя паранормальные способности своего зрения, Громов установил, что некие полости в теле необычного костюма все же имеются. Два бедра и средняя полость груди содержали в себе какие-то предметы непонятного назначения, которыми ликвидатор воспользоваться не успел, а как их извлечь изнутри костюма, Громов не знал.
Долго рассматривать труп ему не дали. На этаже объявилась пара спецназовцев и сходу открыла огонь на поражение. Действуя на инстинктах, Максим упал на пол и закрылся телом ликвидатора от потока плазменных шариков. И костюм выдержал!
Громов перекатился, вскочил на ноги, качая маятник, бросился прочь из коридора, прекрасно понимая, что стоит только спецназовцам применить пушки покруче, и прикрыться трупом ему уже не удастся.
Лестничные перекрытия сменялись между собой с бешеной скоростью, коридоры, комнаты слились в сплошное единое полотно. Максим бежал, натыкался на солдат противника, уворачивался от выстрелов, вновь бежал. Еще два раза ему удалось достаточно сблизиться с противником, чтобы вывести его из строя, но так долго продолжаться не могло.
Громов был сильнее любого из ликвидаторов, но те умели хорошо действовать в команде и по максимуму использовали свои козыри, в том числе практически полную невидимость.
Максим выскочил на какую-то внутреннюю площадку, по всей видимости, лифтовую, и попал в самую настоящую засаду. Перед ним стоял один из солдат противника, практически не различимый во всех диапазонах излучений. Громов попытался атаковать его, используя уже привычную технику, но противник очень проворно отступил, выскочил в окно и взмыл воздух (по все видимости, костюмы имели встроенные генераторы антигравитации) в то время, как в оконный проем, в котором маячил Максим, откуда-то с противоположной многоэтажки дали залп. Вспышка света едва не выжгла Максиму глаза. Раздался страшный грохот и Громов ощутил, что падает вниз. Его обдало волной испепеляющего жара и одновременно страшным холодом, а когда он, больно ударившись спиной об пол, все же прекратил свой полет, стены, потолок и пол взорвались…
Максим, вернее, уже не совеем он, открыл глаза. Картина, представшая перед ним, была достойна пера великих экспрессионистов прошлого. Искореженные взрывом части несущих конструкций, железобетон и кирпич застыли в воздухе причудливым изваянием, словно кто-то всемогущий нажал на паузу и остановил время со всеми событиями. Пола под Громовым как такового уже не существовало, так же, как не было привычного ему потолка и стен. Все они сейчас были превращены в мириады мельчайших осколков, которые, вопреки всем известным законам физики взрывов, разлетались не в стороны под действием центробежных сил, а наоборот, коллапсировали.
