— Но я же не знаю куда?
— Это просто. Определять направление и расстояние до искомого объекта умеют все новообращённые, причём с самого начала. Сядь, прикрой глаза и попробуй почувствовать, где находится ближайшее жильё и сколько до него идти.
— Далеко, — спустя минуту молчания сказала Лара и с некоторым сомнением глянула на Маришку. — И ещё мне кажется, что это место имеет к тебе какое-то отношение.
— Правильно, — энергично кивнула эльфийка. — Там живут мои родители.
— Так ты собираешься отвести нас к себе домой?
— Не к себе, а к своим родителям. Они у меня самостоятельные и уже давно живут отдельно, — и озорно подмигнула Ларе. — Мы там остановку сделаем. Отдохнём, отъедимся, нормальную одежду для вас добудем.
Маришка изо всех сил пыталась выглядеть оптимисткой. Предстоящая задача — провести слабоподготовленных людей через полный опасностей лес, при этом так разрекламировать Форрестер и жизнь на нём, чтобы им захотелось тут остаться, казалась ей весьма непростой. При том, что она хоть и любила уходить в дальние вылазки, но предпочитала делать это в одиночку, не беря на себя ответственности за других. Ну, предположим, женщина и так на всё согласна, чтобы остаться тут. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять это. Но Лес, приходивший сегодня к ней в сон, больше всего шумел по поводу парня. Интересно, что он смог разглядеть в этом Максиме? Ладно, потом всё выяснится. Сейчас же нужно сосредоточиться на дороге.
— Так что там по поводу выбора, быть или не быть эльфом? Я всё ещё жду ответа на свой вопрос, — Макс чуть повернул подбородок в её сторону, не решившись обернуться полностью — Маришка шла последней.
— Дело в том, что люди — первые разумные существа, кроме него самого, с которыми столкнулся наш Лес. По началу он действовал так же как в отношении всех живых организмов, попадающих сюда из других миров — заразил вирусом, видоизменяющим живой организм и помогающий перестраивать и приспосабливать его к местным условиям. А уже потом стал разбираться, что мы такое.
— Косвенным подтверждением этой теории служит то, что из роты солдат, специально присланных на Форрестер, чтобы получить из них подконтрольных эльфов, трансмутацию прошли всего несколько человек, — донёсся спереди голос Лары, которая конечно же прислушивалась к интересному разговору.
— Это для вас это теория. Для нас — вполне устоявшийся факт.
— Это вам Лес сказал, а вы и поверили, — вставил Максим критическое замечание.
— Вы бы тоже поверили, если бы были поближе с ним знакомы. Концепция вранья для него до сих пор недоступна, — легко отозвалась Маришка.
— Дерево оно и есть дерево, — себе под нос пробормотал Макс, но Маришка его, конечно же услышала и, как ни странно, улыбнулась. — А бессмертием он вас наградил по доброте душевной? — он аккуратно переступил на соседнюю ветку. Что-то Лара взяла слишком уж резвый темп. Но просить сбавить его он не стал. Мужчина он или нет? Тем более, что и для следующей за ним эльфийки такая скорость не представляла проблемы.
— А это вообще почти случайно получилось, — от такого неожиданного заявления Макс чуть было не споткнулся, но вовремя вспомнил, что находится на немалой высоте, и выровнялся. — Дело в том, что в процессе трансмутации он заодно выправляет и все проблемы со здоровьем бывшие у индивида, а то, что разумное существо может быть таким же смертным, как и все остальные твари, у него просто не уложилось в сознании. Вот он и подправил как смог. Спасибо ему за это. А особенно за то, что каким-то хитрым образом отрегулировал взаимодействие иммунитета с регенерацией.
— А это тут при чём?
— Можно я не буду объяснять? Потом у физиологов спросишь, где тут собака зарыта. Они толковей объяснят.
Постепенно скорость их передвижения всё возрастала, Лара уже не просто быстро шла, а почти бежала, временами перепрыгивая с ветки на ветку. С одной стороны это было неплохо — цель их путешествия приближалась стремительно, а с другой — привела к вполне закономерному итогу: в один далеко не прекрасный момент Максим оступился и, порвав штанину и стесав значительный кусок кожи с бедра, полетел вниз. Недалеко. Тут ему и повезло и не повезло одновременно. Посадка вышла мягкой, во что-то типа гамака — это хорошо, но то, что этот гамак оказался ловчей сетью паутинницы — уже не очень. Сердце на миг остановилось, а потом зачастило с немыслимой скоростью, когда он понял, что не может оторвать от своей посадочной площадки ни руки, ни ноги, ни даже голову приподнять. В десятке метров над ним показались бледные лица девушек, с расширившимися от страха глазами.
— Не дёргайся. Только глубже увязнешь, — крикнула ему Маришка. — Я сейчас что-нибудь придумаю.
Страшно было до ужаса, но Максим внял совету и волевым усилием постарался расслабиться. Через пару минут ожидания, показавшихся чуть ли не годом, к его руке спустилась лиана.
— Хватайся за неё и крепко держись, пока я тебе не крикну: «Отпускай!». Тогда кидай её немедленно. Понятно?
— Да, — он ухватился за упругий стебель, не сильно понимая, чем тот может ему помочь. Кажется он в свой «гамак» начал погружаться. Между тем, Маришка, держась за лиану совсем другого вида, это он успел отметить, начала медленно спускаться. Зависнув примерно в метре над ним, она острой, длинной палкой потыкала куда-то в сторону его ложа. Оно ощутимо сжалось и Максима с недюжинной силой повлекло на лиане вверх.
— Отпускай! — крикнула ему Маришка, бросив свою палку и обхватив его свободной рукой за талию. Лиана-спасительница унеслась вверх, а оба они закачались на её соседке. Добраться до ближайшей надёжной опоры было уже делом техники, но как это случилось, сознание Максима не зафиксировало. Он привалился спиной к надёжной твёрдости вальсинора и рукавом попытался вытереть выступившую на лбу испарину. Что за ерунда? Ткань, соприкасавшаяся с живой ловушкой, была словно бы проедена. А через мгновение он осознал, что не защищённые одеждой участки кожи начинает нестерпимо печь.
— На, смажь, — Маришка уже протягивала ему склянку с мазью, от которой доносился резкий, освежающий запах. — Да гуще мажь, не жалей.
— Что это было?
— Паутинница.
— А сам паук где? — Максим с содроганием глянул вниз и увидел толстый матрас из натянутых в беспорядке между несколькими ветвями тонких беловатых нитей.
— А нет никакого паука. Сами ловчие нити и есть живой организм. Растворяют и всасывают добычу заживо. Кстати, куда его отнести систематически так и не решили.
— Мерзость какая, — Максима передёрнуло.
