Туристы взяли «бандитов» в плен. Меня на плечах пронесли вокруг костра. Когда я вновь оказалась на земле, Этьена поблизости уже не было.
Распорядители раздавали шашлык, Люсиль стояла первой в очереди, «бандитов» уже тянули к столу под веселый смех. Они наперебой осыпали комплиментами моего отца, я и не догадывалась, насколько я у него замечательная дочка. Воспользовавшись суматохой, было очень просто оставить взрослых праздновать победу и сбежать из лагеря в лесную тьму. Хотелось убедиться, что с графом все нормально.
— Что вы здесь делаете, Миледи? Не стоит уходить так далеко от родителей, — раздался из темноты бархатный голос. В нем одновременно сплелась грусть и насмешка.
— А то что? Топить здесь вроде бы негде. Повесить изволите?
— Топить?
— В одном русском фильме граф утопил жену в пруду с лилиями. Красивая параллель: лилия на плече, лилии в пруду…
— Отвратительно.
— Мне всегда нравился Атос. Ничего не могу с собой поделать, Ваше Сиятельство.
— Вы можете звать меня по имени. Я не сторонник излишнего церимонитета.
— Этьен или Атос? — улыбнулась я, невольно повторив старую шутку. Тогда, при переходе «на ты», я сказала так же. Но в этот раз шутку не поддержали. Граф проводил меня к костру и вновь растворился в ночи.
Однако теперь я была за него совершенно спокойна и с легким сердцем уснула.
Мне снилась школа для оборотней. Проснувшись, я поняла, что я гений. Школа! Социализировать оборотней можно только так. Сейчас ни воспитание, ни образование не позволяют им выбраться из социального болота.
Да, сперва далеко не все родители отпустят волчат в неизвестность. Но ведь и Хогвартс поначалу должен был нарабатывать доброе имя. Воспитаем и мы учеников, которыми можно гордиться. Ученых и реформаторов. Вот только четверку Основателей найдем. Интересно, родственники Сьюз отпустят ее на должность Хельги Хаффлпафф?
Так. Если подумать о программе… Так. Где там мой блокнот?
Обдумывая учебный план, прежде всего стоило прикинуть дальнейшую социализацию, возможность работы.
Во–первых, чтобы каждый мог сварить волчелычное. Разного качества, но каждый. Даже если все годы обучения долбить только его приготовление. Надо будет в Хогвартской библиотеке начинать поиск рецепта.
Как маггла, я видела мало шансов в мире магическом (наверное, потому что вообще как–то мало знала магические профессии) и много — в мире магглов. Например… да вот хоть в МакДаке работать! Или грузчиком, ночным сторожем, мало ли… главное, чтобы посменно. А там всегда со сменщиком можно договориться. Значит, маггловедение — обязательный предмет. Что еще? Хороший переводчик может вообще на дому работать, кажется. Значит, языки. Много. Включая редкие и умершие. Кстати, со знанием языка можно и в гиды податься. Значит, искусствоведение и психологию. Основы оказания медицинской помощи… Стоп! Верните мне предыдущую мысль! Надо записать идею нового бизнеса, может, кому пригодится. А что если устроить экскурсионное бюро в маггловский Лондон? Можно несколько туров — по техническим новинкам; по историческим местам, с посещением театров и музеев; с визитом во всякие гетто для магглоненавистников, чтоб потешили эго. Записала. Еще что может быть? Толковый фотограф на свадьбу может неплохо заработать. Но это нужно сперва найти учителя, который пройдет курсы фотографов у магглов, а потом согласится преподавать в школе.
Бухгалтер, наверное, бывает приходящим. Предсказатель. Архивариус. Дезинсектор (всяких крыс и тараканов травить). Интересно, в цирке акробатом или дрессировщиком оборотень может устроиться? Это же не фокусник. Нарушения Статута нет… Нет, зато там, кажется, вся жизнь на виду. Вычеркиваем.
Я развила бурную переписку, резко сократив количество листов, соединенных Протеевыми чарами (удобнее, чем письмо, но похуже телефона). Выясняла, как быть со зданием школы — где в магическом мире заказывают архитектурный проект и нанимают строителей, надо ли согласовывать открытие школы? И если да, то с кем? Министерства магического образования ведь нет…
Впрочем, все эти планы и прожекты не настолько меня отвлекли, чтобы можно было забыть про наступившее полнолуние.
С утра я сидела, как на иголках. Никаких идей, как оставить волка сытым, а туристов — целыми, у меня не было. Вчера, под большим секретом, я спросила совета у Гарри, Драко и Невилла. Нев прислал три портключа в особняк Лонгботтомов — мне и моим родителям. Драко прислал рецепт аконитового зелья. Я сперва решила, что это что–то новенькое, но оказалось — разновидность волчелычного, усовершенствованный рецепт, который Драко нашел в семейной зельеварне накорябанным на клочке пергамента. А Гарри ничего не ответил. Спросить совета у мистера Эванса или у его сына я не могла — не знала, как с ними связаться.
Я подробно описала родителям, как пользоваться подарком Невилла. Но объяснить, почему он прислал эти ключи именно сейчас, кажется, не смогла. Я не готова ни с кем обсуждать Этьена. Хотя бы потому, что пока не могла пошагово рассчитать — как ему может аукнуться моя болтливость. А рассказ о том, что в этих исхоженных бесконечными тургруппами лесах могут водиться оборотни даже для меня самой звучал странно. Можно сказать, необоснованно параноидально.
В обед на пергаменте, который связан с таким же в Малфой–мэноре, появилась просьба отбиться от общей группы и получить посылку. Дракон немножко подумал и осознал, что сварить зелье мне некогда, негде, не из чего, да и банально не хватит умения. И потому добыл деньги, отправив совой заказ в аптеку. Тут его фамильная изворотливость дала сбой, про окружающих меня магглов и возможном нарушении Статута он позабыл, а значит нужно срочно перехватывать сову, потому что заказ был на мое имя и птичка давно уже в пути…
Прервав чтение, я побежала в кусты с такой прытью, словно мне приспичило. Хорошо хоть местные не способны увидеть в ситуации двусмысленность. Из наших туристов в кустики удалялись только нарвать цветочков, пофотографировать паучков или семейку ежей, ну и парочки еще уединялись.
Еле успела перехватить сову. Сделав круг над лагерем, никем не замеченная птичка приземлилась передо мной, благосклонно приняв кусочек пирога с мясом и позволяя отвязать посылку. Сама же пестрая неясыть увлеченно выковыривала из сдобы начинку. Я дождалась конца трапезы, погладила птичку по мягким перышкам и достала флакончик с зельем. И как этим подозрительным на вид и наверняка отвратительным на вкус варевом напоить оборотня? Запивать нельзя. Значит в чай или компот не подольешь. Подходить вот так, в лоб — как–то стыдно. Но если ничего не придумается, на закате подойду. Я же гриффиндорка, в конце концов!
Что ж, пока не хватились, пора возвращаться. Только пузырек спрятать пока.
— К нам каким–то образом присоединились еще туристы, — поспешил проинформировать меня отец. — Пошли, познакомлю. Странная компания. Похоже, два гея. С сыном.
— Джон!
— Джин?
А в ответ яростный мамин взгляд.
— Милая, я считаю, что наша девочка достаточно взрослая и достаточно толерантна, чтобы принять такие вещи.
Ну, я бы на месте отца не была так в этом уверена. А вообще, странно — наше турагентство вполне серьезное и дорогое, чтобы не втискивать посреди тура непонятную пару, потенциальный раздражитель и источник конфликтов. Да еще с ребенком. Какой магией это можно объяснить?
***
Ну, какой магией? Ясно какой — Конфундусом.
Поттер, с его выразительными глазищами и безграничным доверием к обожающему его крестному, спалился.
Выяснив детали, профессор Блэк кинулся спасать меня и магглов. Гарри вытащил отцовскую мантию–невидимку, которую авроры нашли в вещах директора и вернули законному владельцу, и просочился следом. Профессор Снейп, заметив отсутствие подопечного, рванул за ним, оказался зачислен еще не отошедшим от Конфундуса распорядителем к тургруппе и сейчас костерил Блэка и Поттера совместно, поочередно и с упоминанием дурной наследственности. Выглядел он в самом деле как сварливая жена с двадцатилетним стажем сурового распила супруга.
— Гермиона! — Гарри выбрался из толпы взрослых и крепко меня обнял. — Прости меня пожалуйста! Я так за тебя испугался! А Сириус как–то понял, что что–то не так. А профессор Снейп услышал мои мысли и рассердился, что я не пошел за советом к взрослым. А Сириус догадался, что профессор прочитал мои мысли, и они чуть не подрались. Хоть профессор не виноват. Просто у меня, как у всякого змееуста, природная склонность к мыслеречи. А с окклюменцией, наоборот, в силу склонности, большие проблемы. А потом Сири помчался к тебе, а я же не мог остаться дома, хоть он и запретил мне. Но тут же ты! И я решил, что можно. В смысле — нужно. А профессор Снейп узнал и кричал, что нельзя. В смысле — опасно.
