так, что заложило уши.
— Не твоего ума дела, какой баланс! Ты всё испортил!
Она топнула ногой.
— Отправляйся откуда взялся!
Рука Тьмы взлетела вверх и рухнула на меня.
Упс! Ничего не произошло.
— И всё-таки, — я продолжил, — мне хотелось бы знать. С какого перепугу светлые всё время побеждали тёмных?
— Я сказала, заткнись! Отправляйся в мир, откуда пришёл!
Тёмная ладонь снова поднялась и ударила по мне. И снова ничего не изменилось.
— Дамочка, не надо на меня орать. Во-первых, меня нельзя выкинуть из этого мира без моего согласия. Во-вторых, я задал вопрос.
— Хррр…
Нас прервал Уру-Бука, подкравшийся к Тьме сзади.
— Ты мне второй клык выбила! — орк бросился на Тьму.
— Да отвяжись ты, — она пнула его ногой, и Уру-Бука опять куда-то улетел, обиженно вопя.
— Ты! — Тьма наклонилась надо мной. — Не хочешь уходить? Тогда я тебя…
— Отойди от моего папы!
Между мной и фигурой из мрака стояла Дитя Тьмы.
— Ты плохая! Не смей трогать папу! А то я тебе в глаз вилкой ткну!
Тьма ошарашенно замолчала, а затем вперила в девочку тяжёлый взгляд.
— Дитя… Почему ты не вернулась домой, когда я тебя позвала?
— Мой дом здесь, — Дитя показала Тьме язык, — тут меня любят, поняла?
— Что?
— Любят. Ты хоть раз со мной пасочки делала? Куклу дарила? Раскраску с карандашами дала? На шее меня катала? Нет! А папа — да. Не дам его обижать!
— Отойди, это…
— Моё дело! Мой папа! Мой дом!
Не знаю, что это было за колдовство, но вилка Дитя налилась багровым светом, от которого у меня по спине побежали мурашки. Так, должно быть, светится преисподняя, самая её сердцевина. Тьма отшатнулась от этого свечения, как от удара.
— Ты не посмеешь, Дитя.
— Папу не тронь.
Тьма отступила.
— Я не буду убивать его. Довольна? А теперь отойди, когда старшие разговаривают.
Дитя отступила на шаг, но стояла напряжённая, готовая в любую минуту ткнуть вилкой.
Огненные глаза Тьмы снова посмотрели на меня.
— Да, я оставлю тебе жизнь, раз у тебя такая защитница, — фигура усмехнулась, — вместо этого я накажу тебя по-другому.
Я пожал плечами. Ну, накажет и накажет. Тоже мне, угрожательница.
— С этого момента я лишаю тебя звания Чёрного Владыки!
Тьма выдержала паузу, надеясь на мою реакцию. Но так и не дождалась.
— Ты глупый? Дурак? Всё, ты больше не Чёрный…
— Я слышал, не глухой. Ну не чёрный, так не чёрный. Да всё равно.
— Теперь ты никто!
— Это ещё почему? Да, не Чёрный. Теперь я просто Владыка. Замка Калькуары, города Ивановска и окрестных земель.
— Ты вообще не Владыка!
Она затопала ногами, впадая в истерику.
— Это ещё почему? Замок принадлежит мне, я его получил в наследство. Тебе любой юрист скажет, что всё по закону. Так что я — Владыка, даже не сомневайся. И знаешь, мне нравится, как это звучит: сам себе Владыка. Без всяких там сущностей, претендующих командовать. Сам себе Властелин — это звучит гордо!
— Ты не можешь быть Владыкой! Ты не Властелин!
— Чем докажешь?
— Я… Я… Убью тебя!
Дитя выставила вилку, но её снесло ударом тёмной руки.
— Угук!
Фигура замолчала и уставилась на Сеню.
— Ты ещё что такое?
— Угук!
Монстр снял шлем, обнажив свою настоящую голову, оглядел Тьму с головы до ног и облизнулся.
— Уберите его!
— Угук!
— Уберите ЭТО!
Сеня стянул латные перчатки и выпустил наружу щупальцы.
— Нет!
— Угук.
Тьма завизжала, переходя в ультразвук. Я зажал руками уши и склонился к седлу. Было ощущение, что у меня сейчас лопнет голова.
Пух!
С громким хлопком Тьма исчезла, стоило Сене сделать шаг ей навстречу.
— Угук, — разочарованно поджал фиолетовые губы монстр.
Мы неспешно возвращались в замок. Дитя, слегка помятая после падения, сидела позади меня в седле и пыталась выправить погнутый зубчик вилки. Уру-Бука, обиженный на весь мир, то и дело раскрывал ладонь и горестно вздыхал над вторым выбитым клыком.
Сеня, шедший пешком, косился на меня с задоринкой в глазах и подмигивал, когда никто не видел. Меня страшно тянуло спросить его — что же он такое? Но ведь не ответит, только угукнет насмешливо.
Рядом на сороне трясся мумий, опоздавший на разборку с Тьмой и жутко из-за этого расстроившийся.
— Ваня, — он подъехал ближе, — а что делать теперь будем? Если мы теперь не династия Чёрных Владык.
— Как что? Жить. Просто жить, деда.
— Да?!
— Ага. Мы теперь никому ничем не обязаны. Захотим — со светлыми союз заключим. Захотим — с тёмными. Нам теперь никто не указ.
Мумий удивился, почесал в затылке и стал что-то бормотать, загибая пальцы. На его лице появлялось то возмущение, то тревога. Ничего, привыкнет жить без диктата всяких Чистых Начал. По совести и по уму.
Уже у самых ворот я обернулся. За каналом, за полем битвы, из леса вышел отряд опоздавших гномов. Коротышки осмотрелись, почесали в затылках, развернулись и потопали обратно.
Но мне, если честно, не было до них никакого дела. Я ехал домой, где меня ждала любимая женщина. А всё остальное не имеет никакого значения. Это я вам ответственно заявляю, как сам себе Властелин.
Конец
