― Что ж вы никого из выпускников-кадетов не выбрали? ― меня одолело такое сильное любопытство, что от этого вопроса я удержаться все же не сумела. ― Сами говорили, экти Ардашир, что любой из них почел бы за честь вам служить.
Его превосходительство, который уже касался своим носом моего носа, резко отстранился. Выпустил из захвата мой подбородок. Поднял взгляд куда-то поверх моей головы.
― Ты задаешь слишком много вопросов, Мартель, ― заявил недовольно.
Кулаки генерала сжались, брови сошлись над переносицей.
― Так ведь понять хочу… ― попыталась оправдаться я. ― Не желаете говорить ― не надо. Тогда объясните, будьте добры, почему адъютант, в отличие от обычного слуги, не может уйти, когда захочет.
― Потому что срок воинской службы для делесов ― не меньше трех лет, а адъютант ― человек служивый, пусть и не совсем рядовой.
Три года ― срок немалый. Однако, будь я беглым мальчишкой-делесом ― согласилась бы без раздумий. Чем плохо жить на полном довольствии, выполнять поручения его превосходительства, разъезжать по стране, знакомясь с разными местами и людьми? Ну, в смысле, с делесами и истинными.
― Что молчишь? Трусишь? Трудностей опасаешься? Или думаешь, на улицах Ашмарканта проще будет?! ― генерала мое молчание разозлило больше, чем мое же любопытство.
― Никак нет, ваше превосходительство! ― Я вытянулась по стойке смирно. ― Онемел от щедрости вашего предложения! Разумеется, я согласен!
Да, я дала свое согласие! Вовремя экти Ардашир напомнил, что выбор у меня небольшой: или служба у него, генерала, или ― нищета и жизнь среди беспризорников. Первое ― всяко лучше. Даже если откроется со временем, что я ― девушка, а не парень, в армии меня за это пожурят, а потом замуж отдадут. А вот что в таком случае со мной уличные банды сделают ― я и представить не могу.
Ардашир после моих слов смягчился. Лицо его расправилось, уголки рта чуть приподнялись, обозначив намек на улыбку.
― Так что ― рецепт печенья запомнишь? Бобов астрагала, так и быть, в столице прикуплю.
― Запомню, экти Ардашир!
― Тогда четверть часа тебе на общение с поваром, а потом все-таки в путь! И без того задерживаемся дольше, чем я думал. В Ашмаркант уже затемно прилетим.
На то, чтобы запомнить рецепт приготовления печенья, мне хватило пяти минут. Еще столько же я потратила, чтобы утешить повара и убедить его, что рецепт лакомства я никогда и никому не выдам даже под пытками.
Наконец, сбегав в уборную, посадив на левое плечо теля и пристроив на правое плечо свой дорожный мешок, я вышла во двор, где меня дожидался Ардашир.
― Последняя палочка осталась, ― указал он на пучок волос у себя на голове. Из пучка действительно торчала одинокая палочка, похожая на деревянную вязальную спицу. ― Первое поручение тебе, адъютант Мартель: зарядить мне три стека.
― Не то чтобы я против, ваше превосходительство, ― напряглась я. Неужели тут каждый делес знает, как эти самые стеки заряжать? ― Но, боюсь, раньше мне ничего подобного делать не приходилось.
― Лысый хвост! ― изумился Ардашир. ― Тебя вовсе магической силой пользоваться не учили?
Я развела руками ― мол, как-то так. Тель на моем плече неуверенно переступил с лапы на лапу, но благоразумно промолчал.
― Так. Объясняю, ― смирившись с неизбежным, приступил к обучению меня, неумехи, бравый генерал. ― Берешь палочку, начинаешь водить ею по спинке своего дракончика. Чем сильнее твой дракончик, и чем быстрее водишь ― тем скорее зарядится палочка.
― А шептать что-нибудь при этом нужно? Какое-нибудь магическое заклятие? ― на всякий случай уточнила я.
Еще из школьных уроков физики я помнила, что эбонитовая палочка электризуется, если потереть ее о мех. Но у дракончика не мех, а чешуя, да и палочки мне Ардашир протягивал не эбонитовые, а деревянные.
― Не нужно.
― Это любой прутик так зарядить можно? ― Я забрала из рук мужчины колчан с десятком гладко ошкуренных палочек. Прицепила его к поясу ― простенькому, плетеному, что нашелся среди вещей Мартеллы.
― Для накопления магической силы годится только древесина драконьего дерева. Считается, что оно выросло из когтей Перводраконицы, ― просветил генерал. ― Пока будем лететь, пару-тройку палочек зарядить сумеешь точно.
Вот по поводу полета у меня тоже вопросы были. Я даже, помнится, пыталась что-то по этому поводу выяснить, но генерал меня тогда отбрил. Ладно, теперь все на практике узнаю.
― Будет исполнено! ― козырнула я. ― К вылету ― готов!
Ардашир вдруг приблизился. Снова прихватил мой подбородок двумя пальцами. Заглянул в глаза ― близко-близко:
― Вот потому я адъютанта раньше и не брал, что не мог себе представить, что кто-то из тех юнцов у меня на спине сидеть будет. Но тебе, Мартель, я готов доверить спину и подставить крылья.
― Э… Кхм… благодарю за доверие… ― опешила я.
Слова Ардашира были слишком похожи на признание. Не в любви, конечно, но в чем-то, что сам генерал, похоже, считал своей слабостью.
Ардашир вздохнул ― протяжно, трудно и хрипло. Покачал головой в ответ на свои мысли, прочесть которые по его лицу было невозможно. Отошел, без всяких впечатляющих эффектов обратился драконом. Лег на брюхо и подставил мне крыло, намекая, что я должна взобраться на шипастый хребет.
Я не решилась топтаться по этим чудесным крыльям ботинками. Разулась. Босиком пробежалась по краю крыла ― там, где под плотной чешуйчатой шкурой ощущались прочные кости и бугрились мышцы.
Оказавшись на спине дракона, обнаружила, что два острых выроста, торчащих вверх, вдруг развернулись и раздвинулись, образовав что-то вроде седла. Я уселась между ними, снова обулась. Тель пристроился в седле впереди меня, прикрыл крыльями мои колени.
Ардашир, дождавшись, когда мы закончим возиться, поднялся, разбежался и взлетел. Я уцепилась за торчащий перед носом вырост и стала смотреть вниз, на удаляющуюся землю. Там поблескивало капелькой ртути заповедное озеро, цвели розовыми кисточками астрагалы. А за оградой генеральского поместья серой безжизненной проплешиной смотрело тоскливо в небо разоренное поместье родителей Мартеллы. Родовое гнездо, убившее одного из своих птенцов.
Тьфу, ну и мысли в голову лезут!
Чтобы отвлечься от них, я вытащила из колчана сразу две палочки и начала водить ими по спинке Теля. Тот пару раз дернул хвостом, лапками, и застрекотал. Ага! Значит, ему такой массаж доставляет удовольствие! Ну, хоть кому-то хорошо. А вот у меня, боюсь, руки к ночи отвалятся. Им сегодня и так двадцать пять отжиманий досталось. Но зарядить палочки ― необходимо! Не ходить же Ардаширу голышом, когда долетим и приземлимся!
14. Три неба
Полет на драконе сильно отличался от путешествия на авиалайнере. Это земные самолеты врубают двигатель и летят прямо, игнорируя воздушные потоки, а их пассажиры сидят себе в герметичном салоне, защищенные от ветра и холода, спят, читают, едят-выпивают.
Драконы наверняка быстро уставали бы, если бы двигались против ветра. Поэтому черный дракон, на спине которого я сидела, двигался неровно. То поднимался почти до облаков, то спускался чуть не до земли, время от времени отклонялся в сторону, потом снова возвращался к взятому курсу. Все ради того, чтобы поймать поток, несущийся в нужном направлении.
Задремать или даже расслабиться при таких условиях было невозможно: приходилось все время держаться хотя бы одной рукой за выступающий гребень. Другой рукой я продолжала почесывать спинку Теля двумя палочками. Правда, время от времени приходилось прерывать это занятие, чтобы стереть со щек выбитые ветром слезы.
― Тель, вот скажи, разве делесы не додумались защищать чем-нибудь глаза во время полета на драконе? ― в очередной раз утирая бегущие по скулам соленые капли, поинтересовалась я.
Мой дракончик лениво приподнял голову, изогнув шею, оглянулся в мою сторону.
― Не слыхал, ― лениво прокряхтел он. ― Я так-то впервые на чужих крыльях лечу. Ты давай, заряжай палочки, не останавливайся. И спроси про защиту глаз у его превосходительства. Уж генерал-то должен знать.
