Но девочка отскочила.
— Вы что же, бросаете Томми?
— Ты не понимаешь…
— Чего тут понимать? Вы обещали!
Томми дернулся к ней, но Уолтер крепко держал его за плечи.
— Свои о нем лучше позаботятся, — начала Берта.
— Свои? Как раз из-за своих он на улице и оказался! А вы, мисс Берта, вы… я не думала, что вы такая! Хотя все вы одинаковые! Ненавижу вас! Кровопийцы! — Харриэт выплюнула слово, которое жгло ей язык. И, прежде чем вампирша успела ее схватить, провалилась под землю. На снегу осталось лишь темное пятно да пучок водорослей.
Одной рукой Уолтер прижимал к себе притихшего мальчишку, другой нащупал в кармане револьвер, вытащил, но направил в землю. Выпалил шесть раз, истратив все драгоценные пули. Снова сунул в карман. Он сам не знал, зачем это сделал. Но полегчало.
— Прощай, Берта Штайнберг, — обернулся он к вампирше, — и никогда не попадайся на моем пути. Забудь дорогу в мой дом. В следующий раз я выстрелю в тебя.
Вместе с Томми, который от страха и не думал сопротивляться, он помчался туда, где они совсем недавно расстались с Генри. Только бы найти его! Только бы не ушел далеко! Уолтер метался по улицам, выкрикивая его имя, и, к величайшей удаче, в одном из переулков буквально натолкнулся на своего друга. Правда, тот вовсе не был рад встречи. Рядом с ним стояла какая-то девица в пестром платье. У мистера Стивенса сжалось сердце. Попадись она на дороге вампира, тоже ведь могла погибнуть!
— Ах, мисс, какого черта вас на улицу потащило! — в сердцах закричал на нее Уолтер. — Бегите домой немедленно! Томпсон, как хорошо, что ты взялся ее сопроводить! Там такое произошло, такое… У меня слов нет. Но ты был прав.
Генри быстро сориентировался в ситуации. Кивком он приказал девице удалиться, и та упорхнула, радуясь, что облапошила клиента-дурака, заплатившего вперед. Она так и не узнала, что этой ночью Парки по волокну распутывали нить ее жизни, но остановились в самый последний момент.
— Что-то ты неважно выглядишь, старина. Выпить хочешь? — деловито спросил Томпсон, мимоходом опуская что-то в саквояж и застегивая его.
— Хочу, — ответил Уолтер, — очень хочу. Вот как вернусь домой и запру все двери на засов, так и выпью. Лови кэб. Нельзя оставлять Эвике одну. И его тоже, — он сочувственно посмотрел на оборвыша.
Генри подошел поближе и схватил мальчика чуть выше локтя. Томми вздрогнул. Все это время незнакомый джентльмен очень крепко, почти до боли сжимал его руку, но так держат человека, повисшего над обрывом, чтобы не дай бог не сорвался. А вот прикосновение второго джентльмена было по-настоящему неприятным. Он производил впечатление человека, который сломает тебе кость просто чтобы послушать, как она хрустит.
— Ты не можешь его забрать. Не сейчас, Стивенс. Подумай, какая угроза нависла над твоей семьей. Разве ты хочешь втянуть его в это?
— Но что же делать?
— Один мой знакомый — директор приюта. У него мальчик и останется до поры, до времени. Покуда мы не перебьем всех кровососов.
А Томми наконец осознал, что наступили тяжелые времена.
* * *
Когда только дверь открылась и Гизела вошла в свою спальню, она даже не сразу заметила, что была там не одна, настолько сильно охватили ее переживания произошедшего. Ей хотелось спрятаться от всего мира, упасть на кровать, зарыться в одеяло и проплакать до завтрашнего вечера. Потом она увидела Берту, и эти желания сменились другими.
Камин полыхал. Берта стояла спиной к нему, так близко, что ее распущенные волосы могли вспыхнуть в любой момент. Не иначе как из-за отблесков пламени, на обычно бледных щеках играл румянец. Тень опустилась на ее лицо, но даже так оно казалось завораживающе прекрасным.
Она была обнажена.
— Ты… Что-то сделала с лицом? И волосы… И…. - бормотала Гизела, словно увидела подругу впервые. Да так оно и было.
— Не включай свет! — одернула ее Берта, когда она потянулась к газовому рожку. — Пусть так все и останется… А что, красива я сейчас? Нравлюсь тебе?
— Ты спрашиваешь! Ты прекрасна, как никогда. Я не узнаю тебя, милая. Что ты с собой сделала? Новая пудра, шампунь? И твое тело… Что бы это ни было, делай так почаще!
— Почаще, — повторила Берта и вдруг добавила, почти скомандовала: — Подойди ко мне!
Не отрывая от нее зачарованного взгляда, Гизела подалась вперед. Внутреннее сияние вампирши притягивало ее, как свет далеких звезд — нереальный и невообразимо манящий. Берта обняла ее за плечи непривычно теплыми руками и впилась ей в рот. Губы Берты тоже были теплыми, и девушка ощутила необычный привкус, как будто чего-то сладкого, но не приторного.
Такой правильный вкус.
— Нравится тебе? — спрашивала подруга, осыпая ее поцелуями и одновременно расстегивая ее платье, расшнуровывая корсет.
— Да, — прошептала она.
— Мне тоже. Потому что это вкус тьмы.
Они опустились на пол, и на фоне полыхающего пламени очертания их тел слились в общий, подвижный силуэт. И заснули они так же, прижавшись потеснее, так что было не разобрать, где кончается тело одной и начинается тело другой.
Засыпая, Берта успела подумать «И это я тоже украла.»
26 декабря, 188* года
Вампиры собрались в столовой. Однако ни праздничного настроения, ни радостной оживленности, ни всего того, что прочат на этот сезон рождественские гимны, среди них не наблюдалось. Маргарет казалась подавленной. Опустив голову, она даже не смотрела на Гизелу, которая гладила Берте руку под столом. Не выругала она и Фанни, когда тот, забывшись, положил ей пять ложек вместо одной. На лице юноши блуждала улыбка. Он казался счастливым, но то было зыбкое счастье, как если бы он досматривал приятный сон, каждую секунду ожидая, что его разбудят пинком. Мысли его устремись на третий этаж, в гостевую спальню, где мисс Грин уже разожгла камин и поджаривала себе тосты на завтрак. Спуститься в столовую она так не решалась. Вдруг ее поджидает новый кулинарный изыск лорда Марсдена.
Ждали только самого Мастера. В его отсутствие никто не смел прикоснуться к еде.
И Мастер появился. Точнее, ворвался в комнату и, размахивая газетой, так ударил кулаком по столу, что зобные железы вылетели из супницы и плюхнулись на белую скатерть. Ошарашенные женщины вскочили.
— Чума, оспа, и моровая язва! — грохотал вампир, тыча пальцем в газету, как будто журналисты напечатали на него пасквиль. — Вы это видели?! На первой же странице!.. Все, прощай моя репутация!
— Что-то стряслось, милорд?
— Еще как стряслось! Такое бесчестье! Какова теперь цена моему слову? Фартинг за дюжину! Вот, полюбуйся — найден обескровленный труп!
Гизела обернулась к Маргарет.
«Ты это сделала!»
«Нет, нет, нет!» зазвучал у нее в голове испуганный голос. «Я отпустила его, как только ты ушла! Ради тебя!»
— Никто из наших не посмеет нарушить Договор! — взвился Фанни.
— Как знать, как знать. Но все праздники грифону под хвост!
— Что за договор? — вмешалась Берта. Ее лицо было непроницаемо.
— У нас со смертными Перемирие каждый декабрь. Они нас не трогают, мы их. Блейк вам разве не рассказал? Хотя какая разница, вы все равно кровь не пьете.
— А убили кого?
— Какую-то бродяжку. Столько хлопот из-за такой швали! Выясняй теперь, свои меня так одолжили или из приезжих кто.
Фанни прижал руку к груди.
— Если это браконьер, я отдам его тебе, — пообещал Мастер, заметив, как запылали глаза юноши. — Никуда он от нас не денется.
— Как вы поступите с нарушителем? — снова спросила вампирша.
— Вам по-этапно перечислить? Об одном жалею, что нельзя в 19 м веке выставлять отрубленные головы на частоколе. А ведь как красиво смотрелось!
— Это сделала я, — сказала Берта. — Я ее убила.
Вампиры замолчали. Только Гизела резко втянула воздух. В образовавшейся тишине ее вздох прозвучал пронзительнее крика.
Не говоря ни слова, Мастер буравил взглядом преступницу. Наконец он коротко скомандовал:
— Мисс Штайнберг, извольте следовать за мной.
Он первым вышел из комнаты, и Берта, ни на кого не оглядываясь, поплелась за ним.
Лорд Марсден шагал по коридору, пока не остановился у лестницы. Подошедшая преступница посмотрела на него вопросительно. Ей уже слышен был лязг кандалов, что колышутся в подземелье. Кивком Марсден приказал ей идти по ступеням. Вверх.
Что он задумал?
— Есть у вас второе имя? — ни с того, ни с сего спросил Мастер. — Берта..?
— Просто Берта.
— Отлично, возни будет меньше. Ко мне в кабинет, мисс. Да поживее!
Они ушли.
А тем временем через балконную дверь в столовую проник мужчина в зеленом плаще и спросил, что сегодня на завтрак.
* * *
Отчасти успокоившись за судьбу фроляйн Штайнберг, мы вернемся к событиям этого утра.
