я у вас одну стрельну?
Не дожидаясь разрешения, она достала из пачки оторопевшего профессора сигарету, потом достала из ящика стола пластмассовую зажигалку, сунула сигарету в рот, выбила огонь и с наслаждением затянулась:
– Все-таки социальное у нас государство, беспокоятся о людях науки. Сигареты по 42 рубля, зажигалка вообще за десять… При коммунизме можно сказать живем, а некоторые неблагодарные недовольны!
Барт с интересом смотрел на Бубнову, в общении которой явственно проявлялись некоторые из повадок бывшего ректора Иванова.
– Не думаю, что хорошо, – ответил он. – У меня есть подозрение, что наш университет оккупировали инфернальные сущности.
«Неужели он узнал про озеро и эгрегора? Откуда?» – испуганно подумала и.о. ректора. А профессор между тем продолжал:
– Мы недавно говорили с профессором кафедры экономики Кузьминовым, и он мне рассказал про невидимую руку рынка. Ничего более жуткого я не слышал со времен моей советской пионерской юности.
– А… – облегченно выдохнула Бубнова, но, вспомнив, что до определенного момента она и в эгрегора не верила, решила, что лучше уточнить о чем идет речь:
– Так что это за рука?
– Премерзостнейшая рука, я вам сразу скажу! Те, про которые пионеры рассказывают – это пустяки! И те хоть ограниченные географические рамки действия имеют, а эта везде проникает, и в наш университет в том числе!
– Можно поконкретнее?
– Ну, я вам не Кузьминов и даже не Адам Смит, чтобы заливать о том, как совокупность производителей, как будто движимая «невидимой рукой», активно, эффективно и добровольно реализует интересы общества, причём часто даже не думая об этом, а руководствуясь эгоистическими мотивами. Скажу по сути. Рука эта вытаскивает деньги из карманов одних, перекладывая их в карманы других так искусно, что со стороны кажется, что это все делается исключительно в интересах общества, и ни о каком мухлеже, а тем более воровстве и речи быть не может. И так дельно все распределяет, что одним бублик, а другим дырка от бублика. А тех, кому не нравится – рука и прикончить может: у нее много подручных невидимых или видимых рук – тех, про которые пионеры у костра раньше рассказывали.
– Так вы видели эту руку? – довольно спросила Бубнова, подумав, что у нее есть шанс упрятать этого неприятного типа в психушку.
– Не понимаете вы ничего в философии и в системе образов, – разочарованно махнул рукой Барт. Потом посмотрел глубоко в глаза и.о. ректора и очень серьезным голосом сказал:
А вот вы их наверное видите!
– Кого? – испугалась Оксана Александровна.
– Их. – Карл Владимирович встал, и перед тем как уйти положил перед Бубновой пачку «Родопи», сочувственно добавив:
– На уж, кури. Тебе тяжелее, чем мне.
Дверь за Бартом уже минут пять как закрылась, а и.о. ректора продолжала сидеть в оцепенении, думая, что не зря так ненавидит этого проклятого старика.
Кафедра экономики
Кафедрой экономики в университете заведовала профессор Эльвира Егоровна Кузькина – пятидесятилетняя женщина необычайно важного и серьезного вида, при одном воспоминании о которой у Бубновой начинался приступ зависти от того, что ей никогда не выйти на такой уровень. Эльвиру Егоровну за глаза звали «Кузькина мать», потому что на этой же кафедре доцентом работал ее сын – Натан Мардохеевич Кузькин.
Эльвиру Егоровну интересовали проблемы глобальной экономики, макрофинансы, дерриваты, блокчейн и многое другое. Ее сына, про которого злые языки говорили, что он «ни бум-бум» ни в чем, интересовало, как повеселее провести время.
Ведущими профессорами на кафедре были Мардохей Наилевич Кузьминов, как ученый занимавшийся менеджментом в сфере образования и концепцией обновления элиты посредством инновационных образовательных технологий, и Борис Анатольевич Чупс в сферу научных интересов которого входили приватизация государственной собственности и операции с ценными бумагами. Еще всем был известен доцент Геннадий Иванович Гроф, по прозвищу «Органчик» (в честь одного из героев «Повести одного города» Салтыкова-Щедрина). Другим прозвищем Геннадия Ивановича было «Искуственный интеллект». Сплетники говорили, что после аварии ему удалили собственный мозг и вместо него вставили компьютер, биологическую основу для которого составил мозг обезьяны. Был еще профессор Кудряшов, но он недавно перешел на другую работу.
Про остальных преподавателей и сотрудников кафедры можно и не говорить – на фоне вышеперечисленных они не были фигурами, достойными отдельными упоминания. Зачем были нужны еще один профессор, три доцента и четыре старших преподавателя? Ответ очевиден: кому-то ведь надо было и работать на кафедре, а не только решать макропроблемы.
Тем более, что стараниями профессора Кузьминова кафедра стала пилотной для четырех областей: на ее основе апробировалась его идея о том, что если преподавать в десять раз меньше, а отчетных бумаг писать в десять раз больше, то качество обучения будет в десять раз выше. У него была еще идея, что обучение нужно вести дистанционно: чтобы лекции читали только самые высококлассные профессора, а остальные не смели выходить к студентам. По мнению Мардохея Наилевича это позволило бы сократить в разы штат вузовских преподавателей, потому что записанные видеолекции можно крутить бесконечное количество раз. Оставшиеся «за бортом» этого процесса профессора, доценты и старшие преподаватели, как считал профессор Кузьминов, могли бы найти себе более полезное применение, например в бизнесе. Профессор Чупс на это иронично отпускал: «Какой им бизнес! Чистка сараев – вот потолок для этой публики!»
Доценту Кузькину идея перехода на дистанционные лекции очень нравилась, но он считал, что ее нужно и дальше развить. Лекции ведь не обязательны для настоящего высшего образования, куда более важную роль играют обучающие семинары. По мнению Кузькина, телевидение на данном историческом этапе предоставляло огромный образовательный контент, просмотр которого мог заменить систематическое образования. Например, медиков можно готовить по программам Елены Малышевой и Геннадия Малахова, психологов по передаче «Дом 2», социологов по «Пусть говорят» политологов по «Место встречи». Явный экономический эффект от принятия такого инновационного образовательного проекта заключался в том, что затраты потребует только проведение итоговой (при необходимости и промежуточной) аттестации и оформление документов, подтверждающих полученный уровень образования. Коллеги резонно возразили неопытному доценту, что при таком подходе, несмотря на ряд очевидных плюсов, есть и серьезные минусы. Первый из них в том, что образовательный контент в свободном доступе, таким образом, образовательная сфера лишится средств за обучение, между тем именно они, а не аттестация и тем более не оформление итоговых документов являются основным источником денежных поступлений. Второй минус связан с тем, что очень много людей не умеют широко смотреть на проблемы, их сознание зашорено. В связи с этим они не смогут поверить, что это высшее образование, а в силу своей многочисленности, сумеют смутить неокрепшие умы, которые могли бы
