Скайуокер налил воды из графина. Подержал во рту, облизал губы. Подошел к умывальнику.
На мгновение лицо оживила иллюзия свежести и бодрости, которая сразу же испарилась вместе с капельками воды. Теперь ладони покалывала щетина. Надо побриться — капитан не имеет права не только зевать, но и разгуливать по кораблю со щетиной на щеках.
И напоследок — перед тем, как запереть каюту — успеть положить в рот кусочек шоколада.
Он прошел палубы быстрым шагом, стараясь не срываться на бег. И краем глаза — в боковом коридоре — увидел вахтенного техника с декой. Остановился.
— Потрудитесь объяснить, — в голосе звенел металл, холодный и острый, — чем вы сейчас занимались, стоя на вахте у отсека системы жизнеобеспечения дредноута?
Да за такое по шее дать надо!
— Виноват, сэр. Я, я…
Парень замялся, увязнув в попытке правдоподобно соврать.
Взгляд Скайуокера скользнул вниз и примерз к экрану деки, вырванной из рук техника.
«Мама!
Как ты себя чувствуешь? Я рад, что операция прошла удачно, и что тебя уже выписали из больницы! Хорошо, что Нэя согласилась пожить с тобой зимой. Скажи ей, что я ее очень люблю и жду отпуска. Я служу на лучшем корабле флота и у меня все отлично…»
Дека в спазматически сжавшихся пальцах жалобно пискнула.
Какие обыкновенные, неинтересные слова, подумал Анакин. И принялся объяснять самому себе: конечно, администраторы корабельной холосети тщательно контролируют все отсылаемые письма на тему стратегической информации. Поэтому и приходится писать так, невыразительно и скупо, вот разве что похвастаться кораблем. Все военные пишут близким такие одинаковые письма. О погоде в Галактике, как они сами любят шутить…
Он повторял это про себя, стараясь глядеть на ситуацию аналитически и отстраненно.
… Я служу на лучшем корабле флота и у меня все отлично…
Надо вернуть деку технику, вот что надо сделать.
— Чтоб такого больше не было, — сказал Скайуокер. Металл в голосе сорвался в хрип.
— Так точно, сэр!
Повернуться. Выйти из бокового коридора. Сколько осталось до спортзала? Метров двести.
И — не думать…
… О том, что на Татуине холосеть есть только в Мос-Айсли…
Мама почти не бывает в Мос-Айсли.
… Я служу на лучшем корабле флота и у меня все отлично…
Почему у меня не все отлично?
— Извини, — сказал он Кеноби, входя в спортзал. — Я немного опоздал.
Было шесть часов пятьдесят одна минута.
— Я понимаю, — вежливо ответил рыцарь.
— Сейчас. Я только переоденусь.
Скакать по залу в форме было все-таки неудобно, это Скайуокер уяснил еще на прошлой неделе. В небольшой комнатке рядом он быстро сменил одежду и отдал мундир с брюками дроиду — погладить и привести в порядок. Да, негоже валиться спать в мундире…
— Добрый вечер.
В комнатку заглянул обслуживающий спортзалы техник. Скайуокер повернулся.
— Прошу простить, сэр, — техник отдал честь. — Разрешите войти?
— Входите, — механически ответил Анакин. Внутри паром зашипело раздражение: теперь этот любопытный придурок разнесет сплетни по всему кораблю!
Он вернулся в зал. Шесть часов пятьдесят пять минут на хронометре.
— У тебя много работы, да?
Эта участливость и мягкость покоробили Скайуокера. Тем более слышать такое от человека, который целыми днями просиживал в каюте. Медитировал. В лучшем случае что-нибудь читал. Он вообще представляет, что такое «много работы»? Что он сам умеет, кроме махания сейбером?
— Много, — ответил Анакин, разминая кисти рук.
Он не раз спрашивал себя, чем занять на военном корабле человека, не имеющего ни звания, ни какого либо отношения к армии вообще? Инженеры с верфей — типичные штатские, подумал Скайуокер. Но я что-то не помню, чтобы Рутьес много отдыхал, и, потом, он всегда знает, что ему следует делать и когда…
— Не возражаешь против двуручной техники?
Анакин оглядел свой клинок. Не совсем удобно, и не совсем тот баланс…
— Нет.
— Тогда продолжим, — джедай принял стойку.
— Продолжим.
Злость на слова рыцаря выплеснулась с первым же выпадом.
За последнее время приходить в этот зал стало привычкой. Исключение он сделал только один раз — на тот день пришелся пик испытаний в экстремальном режиме. Тогда он не спал больше двух суток — не было времени. И не он один — Карпино тоже бодрствовал, Рутьес, и еще несколько человек.
Обмениваться ничего не значащими репликами во время поединков тоже вошло в привычку. Время от времени эти реплики слеплялись в ком глубокомысленных философских сентенций и циничных каламбуров, и ком этот катился, обрастал новыми колкостями и обрушивался на партнеров по спаррингу.
Дискуссий на тему миссии форсьюзера в Галактике больше не велось. И, говоря по правде, ничего серьезного сам он от Кеноби так пока и не узнал. Временами Скайуокера даже посещала назойливая мысль: а какого гребаного ситха я тут делаю?
Фехтованием на клинках, имитирующих колюще-режущее оружие, он занимался несколько лет во время учебы в высшем военном училище. Занимался неплохо, с упорством, и вообще привык слышать только хорошие слова от тренера. В чем-то помогали начальные навыки, вбитые на храмовых тренировках. Однако рыцарь-джедай не шел ни в какое сравнение с тренером, а проигрывать Скайуокер не любил, и теперь оставалось только честно расписаться в собственной зависти.
— Давно хотел спросить, как идут дела в Храме? — вежливо поинтересовался Анакин во время очередной минутной передышки.
— Храм стоит где стоял.
— Я заметил. Когда был на Корусканте.
— Ты недавно был в столице?
— На приеме у Канцлера.
— Я что-то слышал об этом.
— Прекрасный город. Мне всегда нравились мегаполисы, — отстраненно заметил Скайуокер. Помедлил и добавил. — В Храм я тоже заглянул.
Кеноби оживился.
— Да? Каким образом?
— Сходил на экскурсию, — объяснил Анакин.
— Ах, да, — джедай кивнул. — Понятно.
Рыцарь успокоился и теперь ожидал самого обыкновенного выпада.
— Полагаю, — вертикальный удар прошил воздух, — Дарта Сидиуса уже нашли?
Джедай с трудом удержал клинок в дрогнувших руках.
Анакин с таким же трудом спрятал улыбку.
— Или нет?
— Откуда ты… Откуда ты можешь об этом знать?
Скайуокер пожал плечами и ответил ровным, почти ленивым взмахом клинка.
— Угадай.
— Это не смешно.
— Действительно.
Кеноби ждал ответа, сжимая рукоять так, что костяшки пальцев побелели.
— Подумать только, — Скайуокер отвернулся, как будто поединок надоел ему. Затем нанес сильный и резкий удар с разворота, — как плохо в Храме берегут стратегически важную информацию.
