Сара проткнула иголкой ткань и подумала, как было бы замечательно, если бы так же легко удалось пробить твердую оболочку убеждений Пруденс. И она попыталась подступить к ней с другой стороны:
– Допустим, вы правы, но ведь и этот город нуждается в хорошем адвокате. Брок замечательно показал себя здесь. Он выиграл наше дело. Вы говорили с ним об этом?
– Нет. Я не разговаривала с ним со времени... Она не разговаривала с ним с того вечера, когда он получил телеграмму, с вечера, когда она собиралась признаться ему в любви. Все последующие дни, когда Брок появлялся в главном доме, она уходила к себе в комнату, ссылаясь на недомогание. Слишком тяжело ей было видеть Брока. Может, она заставит себя выйти к нему на прощание – пожелать доброго пути. Никаких попыток увидеть ее не предпринимал и Брок. Значило ли это, что он стал к ней совсем равнодушен?
Пруденс так углубилась в свои размышления, что не заметила, как распахнулась дверь и в комнату вошла Ханна.
– Какой пирог мне испечь для прощального вечера, мисс Пру?
От этого вопроса по щекам Пруденс покатились слезы, горло сжало так, что она не смогла говорить. Качнув головой, она вскочила со стула и выбежала из комнаты.
Глаза Сары повлажнели, она горестно покачала головой:
– Никогда не думала, что увижу Пруденс такой. Она совсем опустила руки.
Индианка печально улыбнулась:
– Мисс Пру всегда боролась за других и никогда за себя. Дайте ей время, мисс Сара. У мисс Пру больше мужества, чем у многих отважных воинов, которых я знала. Она найдет дорогу.
– Надеюсь, что вы правы. Но сегодня – прощальный вечер Брока, и у Пруденс осталось совсем мало времени. Если она хочет решить свою судьбу, ей надо сделать это немедленно.
За окном промелькнула тень. Удивленная Ханна, не веря своим глазам, подошла поближе. Да, в самом деле, Пруденс направлялась к домику Джо. Еще со времен, когда Пруденс была маленькой девочкой, во всех затруднительных случаях она спешила получить совет Джо.
«Наконец, – подумала Ханна, – мисс Пру встала на правильный путь».
Шорти выпустил здоровенный клуб дыма и снова сунул в рот трубку.
– Мне сейчас кажется, что я вижу дурной сон – ты пакуешь вещи. – Его глаза были полны печали. – Уилл просто слег от горя, Брок. А Слим и Барт до сих пор не могут в это поверить.
Брок вздохнул и принялся сворачивать костюм. В Аризоне он пригодится.
– Я и сам не могу поверить в это, Шорти. Но на этот раз я уеду наверняка. – Пруденс достаточно хорошо продемонстрировала ему свои чувства – последние дни она всячески избегала встречи с ним, сказываясь больной. Однако Уилл проболтался, что она спускается ужинать, как только Брок уходит.
Женщины! Кто может вас разгадать?
– Я много старше тебя, и, думаю, это дает мне право дать тебе совет, – пробурчал Шорти, игнорируя недовольство на лице Брока, – Иногда женщин действительно трудно понять. Как у них устроена голова, не знает никто. Но поверь мне, она тебя любит. И как только ты уедешь, ее сердце будет разбито.
На лицо Брока легло сомнение.
– Я слышал такого рода мнения от тебя, от Моуди, даже от Мэри. Но сейчас поздно об этом говорить. Я уезжаю.
Шорти выдохнул еще один клуб почти в лицо Броку.
– А ты говорил ей когда-нибудь о своих чувствах. Не пытайся отрицать, что ты запал на эту крошку. А если ты любишь ее и уезжаешь, не сообщив ей об этом, то ты – круглый дурак.
И Шорти вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
– Отлично! Просто великолепно! – буркнул Брок. Он на ранчо последний день, и этот день ему испортили из-за Пруденс.
Нет, он все равно пойдет на эту прощальную вечеринку и будет вести себя как ни в чем не бывало. Затем возьмет свои вещи, оседлает коня и отправится в город. Может, даже заглянет к какой-нибудь красотке. Он уже успел истосковаться по женскому обществу. Пруденс же он не увидит больше никогда.
Брок улегся на кровати, растянулся во весь рост и закрыл глаза. Тут он с удивлением обнаружил, что глаза его заполнились слезами. Такое действие возымела мысль о прощании с Пруденс.
– Черт побери, – прошептал Брок. – Почему ты тверда как камень?
У всех собравшихся в гостиной на прощальный вечер настроение было мрачным, как хмурый январский вечер.
И самым мрачным из всех был Брок. Своих друзей, к которым так прикипел за это время, он видел в последний раз.
Во главе стола сидела тихая Пруденс. На коленях у нее – Би-Джей. Своего тезку он тоже никогда не увидит. Без него парень пойдет первый раз нетвердыми ножками, без него начнет говорить. Интересно, какими будут его первые слова...
Но конечно, больше всего ему будет не хватать прелестной рыжей головки Пруденс Даниелс.
Останется ли в этой головке память о нем? Или же хозяйка ранчо перелистнет эту страницу жизни, наймет нового управляющего и забудет о нем, Броке, как будто его никогда и не было?
– Не хотите ли еще кусочек пирога, мистер Питерс? – спросила Мэри, отрывая Брока от грустных размышлений.
Похлопывая себя по животу, Брок изобразил на лице улыбку:
– Нет, спасибо, Мэри. Я уже съел два в придачу к двум отличным куриным ножкам. – Ханна приготовила его любимое блюдо специально для этого случая, и это его очень тронуло.
Моуди поднялся из-за стола и кашлянул в кулак, прочищая горло. В своем синем, тщательно отутюженном мундире он смотрелся очень солидно.
– Меня назначили главным на этом вечере, – сообщил он Броку. – Ребята поручили мне выступить от их имени.
– Но я тоже хочу выступить! – живо возразила Элиза.
– Киска, – мягко потянул ее за руку Шорти. – Моуди – военный, в одном предложении он скажет столько, сколько ты – в десяти.
Элиза недовольно фыркнула, вырвала руку и положила локти на стол с видом, который не обещал Шорти ничего хорошего.
Моуди кашлянул еще раз и принял из рук Сары объемистый сверток.
– Парни и я скинулись и купили для тебя подарок. Думаю, он тебе понравится и будет напоминать о нас. – Моуди положил сверток Броку на колени. Отступив, он добавил: – Хотя надеемся, что часто тебе его использовать не придется.
Изумленный Брок вынул из обертки серебристый «кольт» сорок пятого калибра. Сообразив, что рассматривает револьвер слишком долго, он поднялся поблагодарить за подарок.
Но его благодарности вдруг были прерваны – около него выросла Мэри с ярким свертком:
– Это от меня и Би-Джея, мистер Питерс. Мы хотели поблагодарить вас за все, что вы для нас сделали. И... – Вдруг на ее глаза навернулись слезы и голос сорвался. Уилл поднялся, и она ткнулась головой в его плечо.
– Мэри у нас очень чувствительна, – сказал Уилл. Брок молча кивнул.
Развернув бумагу, он увидел ремень и поблескивающую кожей кобуру со своими инициалами.
