— Какого черта, мисс Хантер! Что вы делаете?! — рявкнул доктор Кохрейн.
Она хотела что-то ответить, но в этот миг куда-то провалилась. Пришла в себя Мэри лишь в докторской. Около нее стояла Джо Миллер. Она сняла с нее шапочку и халат. Все окна в комнате были распахнуты, в них врывался легкий приятный ветерок.
— Простите, что доставила вам столько беспокойства. Доктор Кохрейн, наверное, страшно зол?
Джо сунула ей в руку стакан с водой, и Мэри жадно выпила все до капли.
— Любой может упасть в обморок в такую духоту. Я сама едва держалась.
— Мне уже лучше. Я могу вернуться в операционную.
Вошла другая сестра и передала, что мистер Кохрейн разрешает доктору Хантер сегодня больше не оперировать. Ей лучше полежать.
— Но со мной все в порядке! Я пойду туда…
— Лучше полежите, — заметила Джо. — Если вы рухнете во второй раз, вот тогда бури не миновать.
К обеду Мэри пришла в себя и отправилась в столовую. Мистер Кохрейн сидел там в одиночестве. Он встал и внимательно посмотрел на нее.
— Вам лучше? Вы все еще бледная.
Сев на подставленный им стул, Мэри с облегчением заметила, что он не сердится.
— Такое со мной в первый раз. Никогда раньше не падала в обморок. Я ничего не разбила, когда падала?
— Стянули стерильное полотенце с руки пациента, и все.
Он сказал это шутливо, и она впервые за последние недели улыбнулась ему.
— Не надо извиняться. Это могло случиться с каждым. А мистер Робертс сделал мне выговор. Знаете, что у вас здесь есть преданный друг?
— Я… я ни о чем не просила… — смущенно пробормотала Мэри, но он, не обращая внимания, продолжал:
— Значит, вы нажаловались на меня, мисс Хантер?
— Я не жаловалась, — пыталась оправдаться Мэри, — я просто сказала ему правду.
— Значит, по-вашему выходит, что Кристин — лгунья?
— Ну, не знаю… — Мэри замялась.
К ее удивлению, он вдруг расхохотался.
— Ладно. Значит, вы не будете извиняться. Будем считать, что вы своими же руками загубили собственную карьеру в этой больнице. Да и не только в ней.
— Почему?
— Я объясню. Как я уже вас предупреждал, Кристин состоит членом правления медицинского комитета. Этот же комитет контролирует здесь все госпитали, в том числе и госпиталь Святой Анны. Вы поняли?
— Но я еще не решила, хочу ли я место в этом госпитале!
— Ерунда! Конечно же хотите, — резко возразил он.
— Я должна подумать, — заявила Мэри. — К тому же вы сами в прошлый раз говорили, что мне эта практика ничего не даст.
Он не стал ее убеждать, и это ее неожиданно расстроило. Что ж, по крайней мере, стало ясно, что он не возражает против ее перехода в госпиталь Святой Анны.
Как-то после операции анестезиолог отвел ее в сторону.
— Работа у вас в кармане, если захотите. Только надо подать заявку в установленном порядке.
Кажется, все шло как надо. Но когда Мэри призадумалась о своем будущем, все уже представилось ей совсем по-другому.
Для Ричарда она просто нуль, так сказала ей миссис Уортон. И, к сожалению, это было правдой. В какой-то момент доктор любезно поухаживал за ней пару раз. Он поступил бы точно так же, если бы на ее месте оказалась любая другая практикантка.
После долгих недель душной жары наконец разразилась буря. Воздух сразу посвежел, и в операционной опять стало терпимо. Однажды за утренним кофе доктор Кохрейн сказал, что собирается в Лондон. Там состоится конференция, в которой примут участие медицинские светила. Это будет скорее званый вечер с коктейлями и дискуссиями.
— Не хотите поехать со мной?
Мэри собиралась провести выходные с родителями в Лондоне.
— Спасибо за приглашение, — сдержанно ответила она, но внутри у нее все запело от мысли, что она проведет с ним целый вечер вдвоем.
— Что-то не вижу энтузиазма, — ехидно заметил мистер Кохрейн, а анестезиолог засмеялся.
Мистер Кохрейн выпил кофе и сразу поднялся из-за стола. Он не привык зря тратить время.
— В операционной нас ждет следующий больной. — Он повернулся к Мэри: — Так если вы не хотите ехать, скажите прямо.
— Я согласилась не из вежливости, — быстро ответила она.
Он улыбнулся вдруг своей удивительной улыбкой, которая, к сожалению, не часто появлялась на его лице.
— Отлично. Мы выедем в шесть и по дороге успеем перекусить.
— Я дежурю в пятницу до семи.
— Это легко уладить, вас отпустят пораньше.
Разумеется, он все уладит, на то он и мистер Кохрейн. Один из докторов как-то заметил:
— Ричард Кохрейн лучше любого лондонского хирурга. И для Чартфорда великое счастье, что он работает здесь.
Последним пациентом Мэри в ту пятницу оказался фермер, поранивший ногу косой.
— Рану надо зашить. — Она с отчаянием взглянула на часы и попросила сестру: — Позвоните оператору, пусть предупредит мистера Кохрейна, что я задерживаюсь.
— Не надо, сестра, — раздался знакомый властный голос, и мистер Кохрейн появился на пороге приемного отделения. Он посмотрел на Мэри, которая была все еще в белом халате. — Идите переодеваться, — распорядился он, на ходу снимая пиджак, — я сам зашью.
Ей хотелось принять ванну после жаркого дня, но времени совершенно не было. Наскоро обмывшись в душе, она надела бледно-голубой костюм, на пару секунд задержалась перед зеркалом, взяла сумку и вернулась в приемное отделение.
Ричард тоже не терял времени зря. Нога фермера уже была зашита, а сам доктор мыл руки, когда Мэри появилась на пороге комнаты.
Он окинул ее одобрительным взглядом:
— Молодец! Не люблю женщин, которые часами крутятся перед зеркалом, — похвалил он ее, и они вышли в коридор.
Мэри не могла сдержаться, заметив насмешливо:
— Но при этом всем мужчинам нравятся женщины, которые отлично выглядят.
— Верно, мисс Хантер, — согласился он. — Мы живем в мире противоречий.
Открыв дверцу машины, он окинул ее с ног до головы откровенным взглядом.
— Идеальной можно считать женщину, — авторитетно заявил мистер Кохрейн, — которая выглядит безукоризненно, но при этом не болтается целый день перед зеркалом.
Вскоре между ними вновь воцарились понимание и взаимная симпатия. Она не стала задаваться вопросом, отчего он сменил гнев на милость. Мэри была просто счастлива оттого, что находится с ним рядом.
На полпути к Лондону они остановились в придорожной закусочной и заказали яичницу с беконом.
— Нет времени на что-то посущественнее, — объяснил он. — Я не хочу опаздывать.
Пока готовили заказ, они уселись на высокие крутящиеся стулья у барной стойки. Мэри трепетала, когда рукав доктора касался ее руки, и старалась думать о постороннем.
