Каждый день она выставляла счета на сотни тысяч долларов, не решаясь вмешаться и остановить ее расточительство. Я никогда не был тем, кто моргает первым.
Из своего углового офиса с кондиционером я периодически день за днем проверял, как моя прекрасная жена, наблюдая, как она приветствует свою мать, сестру, своих друзей и ее недавно нанятую частную массажистку, педикюршу, парикмахера и женщину, чья единственная цель, казалось, сводила ее брови.
Я понял, что она знала, что за ней следят. Знаки было не так уж сложно не заметить.
Иногда она останавливалась перед камерой и показывала мне пальцем или показывала грудь, не обращая внимания на то, что моя служба безопасности могла получить доступ к моей домашней ленте.
То, что я женился на такой грубой женщине, само по себе было самоубийством, но я убедил себя, что она вырастет из своей мятежной фазы.
Правда, которую я отказывался принимать во внимание, заключалась в том, что это не фаза. Это была ее настройка по умолчанию. Особенность, а не ошибка.
Она была такой, какая она есть, и ничто и никто не мог ее изменить.
За те четыре дня, что мы провели порознь, я мотался туда-сюда со встреч со старшим, Брюсом и правлением «Costa Industries», пытаясь убедить любого, у кого есть желание выслушать, что я могу заключить наш старый контракт с Министерством обороны до того, как «Licht Holdings» захватит это.
Это была не совсем ложь.
С другой стороны, это тоже была не совсем правда.
Были веские причины для беспокойства. Старший довел «Costa Industries» до такой степени, что мы больше не возглавляли список оборонных компаний. И Брюс, будучи сертифицированным подхалимом, позволил ему.
Я мог бы прожить целую неделю без связи с Даллас, если бы не тот факт, что на пятый день что-то бросилось мне в глаза на мониторе.
Я сунул рыночный отчет в угол моего офисного стола. Возле ворот моего поместья поднялась суматоха. У моих ворот никогда не было суматохи.
Или на территории, на самом деле, за пределами стопятнадцатифунтового объема пространства, занимаемого Печенькой.
Я устроил всю свою жизнь так, чтобы она соответствовала моей склонности к одиночеству. Это могло бы объяснить, почему я почувствовал странную сыпь по коже, как только заметил семь роскошных автомобилей, выстроившихся в очередь на моей улице.
Ворота распахнулись. Медленно армия машин въехала на мою подъездную дорожку. Я прищурился, пытаясь разглядеть, кто внутри.
Кара ворвалась в мой офис, неся стопку документов.
— Мистер Коста, назначена ваша встреча с мистером Рейнольдсом из министерства обороны в два часа дня…
— Не сейчас, Кара.
Я узнал первого человека, въехавшего внутрь своего «роллс-ройса». Барри Лузито. Бывший приятель по колледжу и человек, которого я лично отлучил от индустрии почти семь лет назад, когда он приставал к Морган, когда мы еще были вместе.
Прямо за ним по моей подъездной дорожке длиной в тысячу футов промчался «Бентли», за рулем которого находился один из инженеров«Costa Industries», или лучше сказать, бывший инженер.
Мужчина, которого я уволил за сексуальные домогательства незадолго до моей свадьбы.
В какую игру сейчас играет Даллас?
После Барри подъехало несколько скромных машин с женщинами, в некоторых из которых я узнал новых сотрудников моей жены. Почему кто-то без работы, без волонтерской работы и без физических недугов нуждался в персонале, было для меня непостижимо.
А за толпой женщин следовал ни кто иной, как Оливер фон Бисмарк, который прибыл на своем роскошном «Астон Мартин DBX» и имел наглость помахать рукой в камеру.
Затем появился Зак на своем «Лексус LC», он презирал дорогие и ненадежные автомобили.
Затем, наконец, Мэдисон Лихт.
Повторяю – Мэдисон блядь Лихт.
Я не мог сказать наверняка, так как он наполовину отвернулся от камеры, но его нос, похоже, был закрыт какой-то повязкой.
— Сэр… — Кара поправила свои документы, — вы уже три недели пытаетесь привлечь внимание мистера Рейнольдса. Я не уверена, что он будет хорошо ждать…
— Моя встреча отменяется, — я вскочил на ноги, сорвал блейзер с подголовника и, выходя, накинул его на себя, — как и остальные мои обязательства на сегодня.
Я никак не мог развлечь Томаса Рейнольдса в нашей штаб-квартире в Арлингтоне, пока Мэдисон Лихт бродил по коридорам моего особняка, вынюхивая все вокруг.
Кара поспешила за мной.
— Мистер Коста…
— Ответ – нет.
— Что мне сказать мистеру Рейнольдсу?
— Что появилось что-то срочное. Семейное.
Это не было выдумкой. Что-то случилось. Мое кровяное давление.
Я ворвался в лифт, столкнувшись с взбешенной, взволнованной Карой.
— Сэр, вы никогда, за одиннадцать лет, что я вас знаю, не пропускали прием.
— Я никогда, за одиннадцать лет, что вы меня знаете, не связывал свою судьбу с судьбой красивой социопатки.
Это было последнее, что я сказал перед тем, как двери лифта закрылись перед ее лицом.
ГЛАВА 35
Ромео
Я двигался по подъездной дорожке, заставляя себя держать глаза прямо. Или рисковать, что взорву предохранитель, который в итоге попадет во все местные газеты. Не говоря уже о социальных сетях под постоянно растущим хэштегом, которым я поделился с Даллас.
Я никак не мог примириться с тем, что мое поместье XIX века, в котором когда-то жил выдающийся генерал Союза, превратилось в место для колдовства избалованной наследницы георгианского происхождения.
Люди высыпали из моего парадного входа. Кто-то осмотрел мой «Бентли», выплеснув пиво на лобовое стекло. Я не узнал ни одного из них.
Моя кровь, которая обычно была такой же холодной, как и мое дремлющее сердце, закипела от гнева и острой потребности причинить кому-то боль. Одному прекрасному человеку.
Никогда в жизни я не чувствовал себя более живым.
Или как психопат.
В моем гараже на шестнадцать машин стояло восемнадцать разных автомобилей. Мне потребовалось восемь минут, чтобы найти место для парковки на собственной территории.
Я протопал внутрь, оттолкнувшись от запаниковавшего Вернона, который попытался выбежать наружу.
В дверях меня встретила раскрасневшаяся Хетти с поднятыми руками.
— Она сказала небольшой сбор друзей. Клянусь, Ром.
Представление Печеньки о небольшом сборе, по-видимому, состояло из целого загородного клуба. Кто же все-таки были эти люди? Она была в Потомаке меньше двух месяцев.
Я узнал своих друзей, личного консультанта в «Хермес», двух шеф-поваров с тремя звездами «Мишлен», чьи рестораны часто посещала Даллас, и, что примечательно, оказалось, что это было подавляющее большинство людей, которых я сохранил в электронной таблице с черными книгами в своем домашнем офисе.
Толпа, с которой я не вступал в отношения.
Люди, которых я систематически избегал любой ценой.
Каким-то образом она нашла их и пригласила всех и каждого в мой дом. Невероятно.
Если бы я не был так разъярен, я был бы глубоко впечатлен.
— С дороги.
Хетти опустила голову, отступая в сторону.
Я протиснулся мимо массы тел. Большинство даже не удосужились наряжаться, наслаждаясь большей частью прекрасного ликера из моего винного погреба, бутылками, которые я приберег для особых случаев, в кожаных шлепанцах «Ферагаммо» и спортивных костюмах «Балли».
На каждом прилавке стояла полная сервировка, предоставленная компанией «Nibbles», местным бутиком, который предлагал услуги по организации вечеринок за тысяча восемьсот долларов на человека.
Люди смеялись, ели, общались и устраивали экскурсии по моему дому. В котором, кстати, было шумно. Невыносимо громко.
Моя душа, если она у меня действительно была, жаждала вырваться из моей кожи, как пуля, и бежать, спасая свою жизнь.
На пути к лестнице я наткнулся на плечо. Человек повернулся.
Оливер.
Первое, что я сделал, это ударил его прямо в лицо.