Не настолько сильно, чтобы сломать нос, но определенно с достаточной яростью, чтобы показать, что я думаю о его недавнем поведении.
По причинам, связанным с моим дерьмовым воспитанием, я обладал чрезмерно развитым инстинктом борьбы. Мой первый инстинкт в любой ситуации, на самом деле.
На протяжении десятилетий я сдерживал его. А вот Печенька развязала его на многих ничего не подозревающих жертвах.
— Ох, — Оливер потер щеку. — За что это было?
— Говорил сексистские вещи о моей жене, предлагал ей сексуальные услуги в лицо, и, честно говоря, потому что твое лицо раздражает.
Он вздохнул.
— Справедливо. Для протокола: мне больше не интересно шутить о том, что я сплю с твоей женой. Я подумал, что это помешает любым будущим попыткам связаться с ее сестрой.
Есть ли кто-нибудь в моей жизни старше тринадцати лет?
— Что ты можешь сказать в свое оправдание?
Он сделал глоток бельгийского пива, которого даже в Штатах не продают. Иисус. Сколько денег потратило это мое проклятие за время нашего недолгого брака?
Брови Оливера сошлись вместе.
— Относительно чего?
Я потерял терпение.
— Что побудило тебя подать заявку на участие в ее вечеринке?
— О. Не было никакого РВСП, — он покрутил пальцем. — Эта небольшая вечеринка была организована внезапно. Она собрала ее в последнюю минуту. Невероятно, правда? Она могла бы зарабатывать этим на жизнь.
Мысль о том, что у Печеньки есть работа или что она отчитывается перед кем-то, кроме своей безответственной личности, была смехотворной и немыслимой.
Этот разговор истощил остатки моего терпения.
Оливер поднес горлышко своей пивной бутылки к губам. Я держал ее за основание, заставляя его допить все до последней капли или рискуя попасть под водяную доску пилснера.
— Оливер. Почему ты здесь?
Когда я выпустил бутылку, он с ухмылкой пришел в себя, вытирая губы тыльной стороной ладони.
— Ну, тот факт, что она устраивает крутые вечеринки. Она сказала, что будет специальный кейтеринг, международный алкоголь и театр огня. И до сих пор Дербишир меня не подводила.
Театр огня? В моем доме?
Я сжал его рубашку, теряя все следы контроля, который мне так нравился.
— Где она?
Оливер пожал плечами или попытался под моими кулаками.
— В последний раз, когда я ее видел, она примеряла коктейльное платье какой-то цыпочки, а та цыпочка примеряла ее платье.
— Она была голой перед другими людьми?
У меня была коронарная недостаточность.
В тридцать один.
— Я понимаю, почему ты переживаешь бурю, брат. Она – ходячий секс. Как она поддерживает эту задницу? Пятьсот приседаний в день?
Попробуй две пачки «Oreos» и «McFlurry».
Я пробился через десятки людей, пока не добрался до комнаты Даллас. Закрыта. Конечно.
Я выбил дверь ногой. Обычно я не любил портить свои рустикальные двери, сделанные за пять тысяч долларов, но отчаянные времена требовали отчаянных мер.
Говоря об отчаянии, моя жена сидела на краю своей кровати, одетая в безвкусное ярко-зеленое коктейльное платье, которое ей не принадлежало.
Мэдисон стоял перед ней на коленях и активно рыдал, уткнувшись в ее колени. У мужчины было два синяка под глазами после операции на носу "Сделай сам", которую я сделал ему в Париже.
И все же он был достаточно идиотом, чтобы вторгнуться на мою территорию без целой армии на его стороне.
Даллас выглядела скучающей и в образе.
Было очевидно, что она провела значительное количество времени в ожидании моего торжественного выхода. Она хотела моего внимания – и теперь она, к несчастью, получит его.
Мэдисон вскочил на ноги, а Даллас не торопилась подниматься с намеком на удовлетворение на ее сочных пухлых губах. Она выиграла этот раунд и знала это. Я бы сократил свой день, чтобы быть здесь.
Теперь я кружил вокруг него, хищно. Мой взгляд не отрывался от его лица.
— Скажи мне, Лихт. Ты отсутствовал в тот день, когда Бог раздавал клетки мозга?
— Ты не можешь поднимать на меня руку публично, — Мэдисон раскрыл свои карты в нашей игре в покер. — И мы, по сути, находимся в общественном месте. Здесь почти сто человек.
Он был прав.
Пока мы разговаривали, некоторые из них толпились за пределами комнаты, недоумевая, почему дверь в настоящее время прилеплена к полу, а мы втроем так напряжены. Казалось очевидным, что по крайней мере один из нас уйдет в мешке для трупов.
— Ты придаешь мне незаслуженное доверие, — я хрустнул костяшками пальцев, чувствуя себя в опасной близости от того, чтобы потерять спокойствие и собранность. — Я вполне могу убить тебя прямо здесь и сейчас, если ты не объяснишь мне, во что я только что вляпался.
Печенька надулась.
— У нас была заключительная беседа.
Я читаю между строк. Она решила стать игроком в этом беспорядке. И это сработало. Это ознаменовало момент, когда она перестала быть залогом.
— Или разговор о примирении, — возразил Мэдисон. — Зависит от того, как ты на это смотришь, правда.
Его попытка подтолкнуть меня к ошибке была настолько очевидна, что лучше бы он снял рекламный щит на Таймс-сквер.
И все же впервые в жизни я попал прямо в его ловушку. Перестал его кружить. Нацелил свой кулак ему в горло.
Я почти перекрыл ему подачу кислорода, но кто-то схватил меня за локоть.
— Иисус, Ром. Что ты делаешь? — Зак зашипел мне в ухо сзади, оттягивая меня от Мэдисона.
Если бы это был только Зак, я, наверное, смог бы избавиться от него. Мы были похожи по размеру, но у меня был опыт в этой области и лишние пятьдесят фунтов ярости внутри меня прямо сейчас.
К сожалению, Оливер держал меня за другую руку.
— Я знал, что он испортит все веселье. В следующий раз не приглашай его, Дейли Сити.
Даллас проигнорировала его.
Мэдисон усмехнулся.
— Это все очень похоже на игровую площадку средней школы, Коста. Не можешь контролировать свои эмоции?
— Мои эмоции в порядке. На самом деле, было очень приятно трахать языком твою бывшую невесту через пять минут после того, как я сломал тебе нос в Париже.
Хор вздохов срикошетил за моим плечом.
Большинство людей воспринимали меня как несимпатичного и эффективного бизнесмена, который никогда не выходил за рамки и не делал ничего, что могло бы вызвать сплетни. Положительные, отрицательные или иные.
Этот образ рассыпался в руины.
Из-за Печеньки.
Она официально украла и мой второй скандал.
Мэдисон сузил глаза, напоминая мне, почему бутылки с шампунем поставляются с инструкциями.
— Я должен подать на тебя в суд за то, что ты сделал со мной.
— Тебе следует. Таким образом, я могу подать на тебя в суд за то, что ты сделал со мной.
Мы с ним оба точно знали, что я имел в виду.
Его улыбка исчезла. Он отодвинулся подальше от Даллас, которая несколько минут назад отключилась от этого разговора и теперь рассматривала свои ногти.
Ее опущенные губы пахли недовольством. Хорошо, что она пригласила и своего мастера по маникюру.
— Хорошо, приятель. Пора убираться отсюда, пока я сам еще больше не испортил тебе лицо, — с веселой ухмылкой Оливер схватил Мэдисона за ухо, как директор девятнадцатого века, вытащив его на всеобщее обозрение. — И мне не хочется это говорить, но от всего сердца, ты не можешь позволить больше повредить своему и без того обычному лицу.
Люди залились нервным смехом. Я не заметил ни одного телефона, нацеленного на нас. Должно быть, Печенька конфисковала их, когда пришли ее гости.
Умная девочка.
Также мертвая девочка, но умная тем не менее.
Когда Мэдисон пинался, кричал и угрожал судебным иском, а Оливер буквально вытаскивал его из помещения, я обратился к настоящему виновнику гибели моей жизни.
— Что ты можешь в свое оправдание?
— Немного, — она надулась. — Похоже, ты делаешь все, что нужно, за нас обоих. Правда, Ром? Рассказать всему миру о том, что произошло в номере отеля?
