Этим прекрасным жеребцом был он, и он вынудил пойти за ним, будто намеренно устраивая мне проверку. Как же… подло!
Давя грустное мычание, я снова улеглась на траву и выплюнула, сама от себя не ожидая:
— Да лучше б ты оказался келпи.
И магистр не ожидал. Его черные соболиные брови взмыли вверх, но быстро сдвинулись к переносице, и мужчина резко опустился на корточки.
Я чуть не выпрыгнула из кожи, когда расстояние между нами сократилось, его лицо оказалось ближе, прямо над моим. И, несмотря на то, что меня никто не удерживал, не зажимал, я чувствовала себя скованной или, скорее, прикованной к земле внезапно ставшим сердитым взглядом.
Я вмиг пожалела о сказанном.
— Как неуважительно, — хмыкнул он.
— Стоит заметить, что мы не в стенах академии… — шепнула, прижав руки к груди. — Здесь ваши табу не действуют.
— Значит, за пределами академии вы нападаете на всякого — и на беспомощного, и на того, от кого исходит опасность? Нападаете, как любая русалка?
Волна недоумения смыла страх. Я отняла туловище от земли, оставшись сидеть на траве, развернулась к магистру лицом.
— Мы не нападаем!
— Правда? — Мужчина приподнял одну бровь. — Тогда на корабле мне показалось иначе… Вы нападали, шипели, точно разъяренная змея.
— Я защищалась.
— Вы напугали бедных моряков.
— Они пираты!
— И тем не менее…
— Их намерения были не лучше. Они хотели продать меня.
— Они бы этого не сделали.
— Откуда вам знать?
— Они получили бы больше, если бы оставили вас. Ведь из этих глаз… — магистр протянул руку к моему лицу, но, невзирая на сжавший сердце страх, я не отшатнулась, — … может пролиться столько жемчужин.
— Вы омерзительны!
Резким движением отбила его руку и поднялась на ноги.
Ох, как же я была зла! Мне было страшно, но злилась я гораздо сильнее, чем боялась.
Мужчина поднялся следом. На его лице не было ни тени удивления, словно он ожидал подобной реакции. Он всего лишь… ждал.
— Вы ведь тоже один из них.
Следовало замолчать. Он опаснее келпи, опаснее акулы. А я поняла это так ясно только сейчас. Только сейчас увидела перед собой пирата, стража, предавшего короля, помогающего морским разбойникам. Не было больше ректора. Не было дисциплинированного человека.
Я чувствовала исходящую от него опасность, но не могла в полной мере возненавидеть его. Не могла долго злиться. Связь не давала мне окончательно убедить себя, что мой истинный — плохой человек. Как и говорила тетушка.
— Вы пират. И ничем не лучше тех людей, что намеревались извлечь выгоду из моей поимки. Вы… вы предложили им четвертовать меня!
— Это так, — кивнул он.
От его согласия все задрожало внутри, и я сжала кулаки.
— И хотели отрубить мой хвост. Вы хотели забрать его!
— Ваш хвост… — он вдруг усмехнулся, но не так, как раньше. От этой усмешки страх будто озверел и сильнее впился в горло. — Он прекрасен. Но я предпочел бы получить всю вас, а не какую-то определенную часть.
— У вас бы этого никогда не вышло.
— Я знаю.
— Я ни за что не позволила бы причинить мне вред.
— Разумеется… Ведь кракен всегда был рядом.
— Вот именно! Он!..
Я резко умолкла и с ужасом вытаращилась на него.
Он знал! Побери его морской дьявол, он обо всем знал!
— Так вы…
— Где это видано, чтобы русалка дала себя в обиду в своей родной среде? — оборвал он, шагнув ко мне.
Я шагнула назад и еще раз, когда он в один шаг оказался ближе, чем был. Я побежала бы, если бы он не схватил меня за локоть.
— Отпустите. — Голос дрогнул, и это скорее было похоже на просьбу, чем на приказ.
Но мужчина отпустил.
— Неважно, как бы вы защищались, — продолжила тише. — Позвали бы кракена или положились бы на собственные силы… В любом случае вы не дали бы этим глупцам утащить вас. Вообще-то я был удивлен, увидев их живыми.
— Я не убийца, — вымолвила только.
— Но стали бы ею, если бы ваша жизнь была под угрозой.
Могла. Или нет. Я полагалась на кракена, на своего защитника. Сама бы я не осмелилась противостоять пиратам.
— Почему вы медлили? — В темных глазах застыло нечто похожее на любопытство. — Вы дали им накинуть на вас сети. Зачем? Почему не звали кракена? Разве вы были недостаточно напуганы, чтобы начать защищаться?
— Я…
Я подавилась воздухом. Закашлялась, отшатнувшись, опустила глаза, а когда подняла — наши взгляды снова встретились.
Неужели он сделал это намеренно? Пронзил мой плавник, напугал до смерти, чтобы я начала защищаться?
Нет. Глупости. Я лишь… ищу оправдание его жестокому поступку. Лишь пытаюсь оправдать того, с кем свела меня судьба. Своего истинного, все еще тая надежду, что тетушка ошибалась насчет него. Что он вовсе не плохой…
— Тогда бы отец узнал, — призналась и потупила взор.
Мне всегда было сложно выдерживать его взгляд. Но сейчас было в разы сложнее.
— Хорошо, — почти что шепотом произнес магистр, и я осмелилась поднять глаза. Лицо его было спокойным, а взгляд больше не казался таким тяжелым. — Я надавил на тебя. — Он шагнул ко мне так быстро, что я не успела отшатнуться, взял за руку. — Прости.
Это что, мои чары на него внезапно подействовали? Или эффект зелья? Почему его настроение изменилось и голос стал мягче, будто он обратился к ребенку?..
Видно, он заметил замешательство на моем лице, потому в следующий миг отпустил руку, отвел взгляд, но ненадолго. Вновь взглянул и спросил:
— Что вы здесь делаете, Мира?
Я так растерялась от холодности, скользнувшей в его голосе, что не сразу сообразила, что он имеет в виду.
— Вы сами меня сюда привели.
— Что вы делаете в академии? — четче вопросил он. — Для какой цели вы решили поступить?
Так вот оно что… Это допрос.
Но он ведет к правде, а я не хочу... Не хочу говорить, что главная причина, по которой я все еще топчу землю, а не разрезаю хвостом воды моря, — это он.
— Всю жизнь мечтала стать стражем... Это плохо?
Казалось неразумным продолжать скрываться, врать, раз он узнал, что я русалка. Но разве он сам вчера не сказал, чтобы я дала знать, если решусь все рассказать? А я пока не решилась. Меня не покидала мысль, что если я откроюсь, скажу вслух то, о чем он уже знает, то непременно вернусь домой. Потому что русалок никто не любит. Для людей мы не лучше сирен или то же самое, что и сирены, хотя это вранье, написанное в их учебниках. Нас боятся, о нас слагают несуразные легенды, и редко встретишь даже таких моряков, которые видят разницу между русалкой и сиреной.
Несколько секунд магистр буравил меня задумчивым взглядом, а потом неожиданно усмехнулся.
— Плохо лишь то, что вы не умеете лгать. — На его лицо наползла слишком мягкая улыбка, при виде которой у меня внутри все ухнуло. — Хотел бы я узнать больше, но вижу, что вы этого не желаете. Мне остается только наблюдать. Это интересно, но ужасно тяжело, поскольку я весьма… заинтригован.
Чем это, любопытно?
И хотя мне самой хотелось многое узнать, вслух я произнесла совершенно иное:
— Вы говорили, чтобы я дала знать, когда захочу все рассказать. А узнали сами практически обо всем. Возможно, даже больше, чем говорите...
Магистр согласно наклонил голову, и, клянусь, его темные глаза слегка блеснули, точно его забавляло, что я знаю о нем гораздо меньше, чем он обо мне.
— Это оказалось сложнее, чем я думал. Знать правду и ждать, когда вы решитесь. Я нетерпелив. По отношению к вам.
По спине пробежала дрожь от неожиданного откровения, облаченного в слова. Он не лукавил — отчего-то я знала это наверняка. Голос прозвучал неподдельно искренне.
— Полагаю, вы ничем не заняты и никуда не торопитесь, — не дав мне возможности собраться с мыслями, продолжил мужчина. — Могу я рассчитывать на вашу компанию? Хочу показать вам одно место, которое поможет вам… лучше понять меня.
Он посмотрел ожидающе, и у меня в груди что-то сжалось. Я не могла отвернуться. Я… словно попала в ловушку.
