Самый лучший для меня и самый быстрый служитель ордена, неукоснительно выполнял приказ Вольфганга и следовал за мной по пятам, не оставляя меня ни на секунду одной. Он украдкой, будто случайно, касался, обнимал, целовал меня в уголки губ. Это было так неназойливо, заботливо и обескураживающе нежно. Я нежилась в его прикосновениях и таяла от внимания.
Соня отказалась пойти с нами в общий зал, так как она не успела изучить дозволенную книгу о расах, пока я устанавливала ей защиту. Харн клятвенно пообещал ей принести обед в комнату, чтобы она смогла погрузиться в мир необычного и величественного населения этого мира.
Случайно предоставленным промежутком времени мы решили вкусить по полной, ведь не так часто мы могли насладиться обществом друг друга. И на обед мы заявились вдвоем неприлично счастливые для такого ответственного и напряженного момента, как затишье.
Та же аппетитная кухарочка разливала из огромного котла душистый и наваристый суп.
– А как же маленькая? – протянула расстроенно она, не наблюдая девочку рядом с нами.
– А ее порцию заберем и отнесем чуть попозже, – ответил Харн с очаровательной улыбкой на лице. Даже я на нее засмотрелась, не то что миловидная женщина.
Как же отрадно было видеть лица служителей. Пускай и отличное от привычного зрелища – эта серая кожа и яркие глаза, но без масок они выглядели как-то дружелюбнее, живее. В моменты, когда они очаровательно улыбаются, что случается однозначно редко, так вообще глаз не оторвать. Засмотревшись на приятное зрелище, я не сразу почувствовала не ладное, а потому что-либо сделать я попросту не успела.
В аккуратной неестественной пространственной дыре тотчас появились гости. Прогноз Вольфганга оказался неточным. Темные решили не откладывать свое явление и тем более не скрываться. Нападение они устроили в такой не подходящий момент – в обед. Это было так дико, несуразно, противоречиво эффективно, но не для служителей. Светлые были абсолютно не готовы к такому наглому повороту событий и совсем не ждали темного перехода.
Колдуны посыпались из портала, как песок в песочных часах. Вокруг начала происходить мешанина из черных клякс и золотистых выбросов.
Было бы глупо надеяться, что темные не подготовились, они были во всеоружии. А судя по двум, попавшим в мое поле зрения, со свежо окровавленными повязками, стала очевидна жертвенная плата. Один темный был без руки, с культей и алым пропитанным бинтом. А у второго из-под заклеенного глаза стекала струйкой кровь.
Ворон, как его четко описала Соня, сутулый мужчина с прилизанными черными нитками волос и острым бледным лицом, медленно и неотвратимо совершал пассы руками. Его руками создавалось истинная черная волшба – грязная, бесчеловечная, мерзкая.
Служители ордена уже давно побросали ложки и плошки, атаковали разного вида сияющими формами своего дара, кто во что горазд, пытаясь пробить выставленный темными щит и остановить Ворона и остальных колдунов.
Сквозь шум битвы даже было слышно, как защита трещит от наносимых ударов. Мы с Харном не остались в стороне и присоединились к воинственной феерии. Казалось, еще вот-вот и щит рухнет к ногам и удастся добраться до обезумевших нападавших. Но не успели…
Как только Ворон закончил творимую волшбу, его масляная черная дегтеобразная сила разлетелась, будто взрывом отброшенная, облепила всех служителей, словно липкой паутиной, ни одного из светлых не пропустила.
Люди ордена пытались отцепить от себя заклинание разными способами, но клякса все больше и больше разрасталась, связывая тела. Служители трепыхались бессмысленно, а минуту спустя не смогли сделать и шаг.
Темнейшее колдовство – злое, отвратительное. Стало быть, одному среди них ни проводник, да и ничего уже не понадобится. Так и есть. Среди толпы один из колдунов упал, как подкошенный, иссох и остался на каменном полу лежать черной золой.
Харн укрыл меня за своей спиной в момент колдовского удара и вместе со всеми попал под воздействие волшбы Ворона. Он защитил меня собой, не сомневаясь. Какая ирония – служитель Пресветлого ордена встал на защиту темной ведьме, закрыв ее собой. По собственному желанию, должна заметить. Как я могла в нем сомневаться? Мужчина, который с неизменным постоянством готовый закрыть от всех невзгод без просьб, и по наитию, по чистому велению, порыву души, не может быть ненастоящим и не покорить женщину, которую он выбрал в избранницы.
Харн стоял неподвижно, и только рваное дыхание подсказывало, что он еще живой. А сколько поразительной веры было в его словах о том, что служители ордена защищены от влияния темного дара. Ох, уж эти мужчины. Я бы настояла на своем, если бы хватило времени. Если бы…
Мое тело инстинктивно покрылось черной чешуей, пока я была скрыта от глаз противника, а темная сторона вышла на доминирующую позицию. Я ни разу не видела свое отражение, но точно знаю, что глаза мои были полностью черны, как недра гор, а короткие волосы взмыли вверх.
Мое зрение несколько отличалось от привычного, и, оглядев с ног до головы своего мужчину, покрытого черным плетением колдовства, я разгадала, что за чары покрывали тела присутствующих светлых.
Почти точно такое же, какое Ворон кинул в меня в моем доме, прежде чем перебросить в другой мир, в чертоги темной башни. Ворон времени зря даром не терял и явно усовершенствовал формулу, раз смог подчинить такое количество одаренных.
Темный колдун – Ворон – был во всей своей мощной красе – серьезный противник без каких-либо границ и сомнений.
Ворон дал знак рукой, и его приспешники, повинуясь немому приказу, вышли из общей залы. Рядом с собой колдун оставил лишь калеченных темных.
– Ведьма, – крикнул он, словно каркнул, – выходи живо.
Было бы глупо полагаться, что мне удастся скрыть свое свободное положение. Подставлять служителей и использовать их как еще живой щит, мне не показалось хорошей затеей.
Пришлось непоколебимо выйти из-за оплетенной чернью «статуи» Харна и приблизиться к возглавляющему все это сумасбродное действо. Не успела я дойти до Ворона, как в общую столовую один из его темных приспешников притащил мою Соню, держа у ее горла нож. Приспешник толкнул дочь в руки Ворона, и он тут же схватил нежную детскую шею костлявой рукой и заметно сжал, как куренка, словно ему и нож не понадобится, свернет шею своими руками и конец.
Ну мы еще посмотрим…
Я в своей установленной защите не сомневалась, она стоила стольких трудов и времени. Защита даст время, чтобы успеть вырвать Соню из вороньих лап невредимой.
Мой дар бесновался, и я вместе с ним. Меня переполняли жгучие эмоции и страшные желаниями. Угрожать моей девочке было совершенно лишним, и за это ему придется заплатить. И плата эта будет высока.
– Где кулоны? – снова закричал колдун. – Советую тебе вернуть их и побыстрее, иначе я убью твою дочь.
Он сжал ее горло сильнее, оставляя видные ямки на обманчиво хрупкой плоти. Соня не переживала, она верила, что я смогу. Я в это верила тоже.
По-птичьи склоняя голову на бок, я скрывала внутреннюю ярость и намеренье вырвать, выдрать, растерзать его чуть ли не зубами. Главенство темной стороны дара во втором обличье сильно давало о себе знать, повышая мою агрессию и жажду крови. Колдун впервые встретил такой занимательный облик, и, не с умев противостоять любопытству, спросил:
– Почему ты так отвратительно выглядишь? Дай угадаю – сама Темнейшая не приняла под свое крыло недоделанную одаренную и изуродовала твое тело. Живее! - взвизгнул он, теряя терпение. – Отдавай проводники!
– Что мне за это будет, черный? – спросила я будто чужим измененным голосом, не спеша исполнять приказ крикливой гнилой душонки.
– Я убью тебя быстро и попрошу Темнейшую притянуть тебя в свои чертоги, чтобы ты познала всю красоту темного дара, чтобы в следующей жизни не тратила мощь и силу за зря. Будет тебе уроком… А твое отродье оставлю живой, в ней нет и капли темного дара – она мне не интересна. Давай быстрее, змея иномирная, – и повторил свой трюк с удушением моей дочери.
