Он схватил меня за плечи и стиснул.
— Терри, ты ведь не хочешь сказать, что никогда… — парень смотрел на меня с такой жаждой, что я не смогла выдавить ни слова, а только кивнула. — Никогда? — он наклонился ещё ниже и тронул губами мой рот. — Ты целовалась?
— Нет, — от стыда зажмурилась. — Не надо.
— Надо, — возразил он жарко. — Прости, моя хорошая. Я такой идиот…
Прежде чем я успела осознать, что задумал Брок, он сел рядом и затянул меня на свои колени. Дёрнувшись, добилась лишь того, что меня обняли крепче.
— Пусти.
— Как же я виноват, — проникновенно проговорил офицер и положил ладонь на затылок. — У нас ведь все взрослеют иначе. Но ты другая. Такая… — он притянул меня к себе и выдохнул в губы, — сладкая.
— Брок…
В этот раз он целовал меня иначе. Так ласково и легко, будто я стала хрупким цветком. Скользил удивительно острыми зубами, по языку и замирал, стоило мне вздрогнуть. Пришлось схватиться за форменную рубашку, чтобы убедиться, что это не сон. Длинные пальцы зарылись в мои волосы. Тихий стон скользнул из моей груди. Брок отстранился и осматривал меня с выражением чистого восторга. Не знаю, что он увидел, но парень улыбнулся и прижал меня к своей груди.
— Никуда не отпущу. Привыкай.
* * *
Я сидела на траве у старого дерева. Над головой качались узловатые ветви. Листья шелестели на ветру и сквозь них на меня скатывалась вода. Темные облака затянули небо и дождь зарядил надолго. Мокрая одежда меня не беспокоила. Больше я боялась идти домой. Встречаться с родителями было страшно. Как им объяснить, что жених сестры вдруг решил, что теперь ему нравлюсь я? Как признаться в том, что его близость кружит голову? Что мне хочется танцевать от восторга и спрятаться от стыда?
Брок долго не выпускал меня из своих рук. Я млела от его осторожных прикосновений и ненавидела себя за это чувство.
Я не сказала «нет». Но и «да» я не говорила. Брок принял мое молчание за согласие и остался доволен. Он даже не спросил, что я думаю о его планах на меня. Слово «привыкай» отзывалось во мне дрожью.
Мама вышла на крыльцо, осмотрелась и побежала ко мне по дорожке.
— Что ты тут делаешь, милая? — она ухватила меня за плечи и помогла подняться. — Совсем промокла. Почему ты не вернулась домой? Он сказал тебе что-то обидное?
— Все хорошо, — соврала я.
Говорить маме правду я не могла. Не хотелось представлять, каким глазами бы она стала бы смотреть на меня после этого.
— Тогда почему ты тут? Хочешь заболеть?
— Нет.
Для надежности я даже мотнула головой. Мы вернулись в дом и оказались в уютной гостиной. Папа окинул меня беглым взглядом и сурово спросил:
— Он тебя обидел? Что этот гад тебе сказал?
— Ничего, — повторила я и направилась в свою комнату.
Там я переоделась в теплую пижаму и большие пушистые тапки. Завернув мокрые волосы в полотенце, я устроилась на кровати.
Робко постучав в дверь, вошла мама. Она принесла горячий чай и печенье, которое у нее всегда выходило очень вкусными. В этот момент услышала, как из гаража выезжает машина.
— Куда собрался папа?
— Он хочет… написать официальное заявление.
— Ох, не стоит, — всполошилась я. — Мам, я просто могла ошибиться и там никого не было.
— На черепице остались следы черной подошвы. А твоя обувь со светлой.
— Ну, да, — я посмотрела на свои старенькие кеды, валяющиеся на полу у подоконника.
— К тому же ты чаще всего выбираешься наружу босой, — продолжила она с улыбкой. — Ты ведь не думала, что мы не знаем, как вы с сестрой сбегали из дома?
— Мама, мы давно уже так не делаем, — смутилась я.
— Фрея не поступает так больше, а ты все такая же фантазерка и лежишь на крыше по ночам, — она вдруг помрачнела и погладила меня по плечу. — Не выходи наружу когда темнеет. Наш лес кажется безопасным, но тут обитают хищники.
— Они никогда не выбираются к людям, — напомнила я.
— Как знать, — рассеянно заметила мама и выглянула в окно. — Тебе ведь здесь тесно, верно?
— Тут просторно. И в комнату к Фрее я точно не переберусь, если ты об этом.
— Я про наш город.
Собралась сказать, что это не так, но опять лгать не хотелось.
— Может быть, — неопределенно отозвалась я и подошла к маме. — Иногда я хочу уехать.
— Вероятно, так даже лучше, — пробормотала мама и тряхнула головой, словно приходя в себя. — Решай сама. Если ты решишь посмотреть мир, мы не будем против.
* * *
— А папа? — с сомнением протянула я. — Он согласится?
— Главное, что нужно тебе самой, милая. Это твоя жизнь. И решать вовсе не нам.
Я обратила внимание, что она не ответила на вопрос. Но этого и не требовалось. Мы обе понимали, что отец не будет в восторге от такого моего поступка.
— Он уверен, что Фрея вернется, — напомнила я.
— Но это решать также не ему.
— Ну да.
— Чем дальше мы уезжаем, тем сильнее нас тянет в родные места. Так повелось… — мне казалось, что мама осторожно подбирает слова, — правила жизни каждого из нас весьма условны. И никто не обязан обитать в этом городе, если не захочет сам.
— Правила жизни? — эта формулировка показалась мне несколько странной.
— Ты — наша первая дочь. Все считают Фрею старшей и думают, что она несет наше наследие.
Мне стало не по себе от того, как мама это говорила. Ее голос казался чуть ниже обычного. Она отвернулась и пригладила идеально уложенные волосы дрогнувшей рукой. Я тронула ее за локоть, и мама словно очнулась.
— Ты меня пугаешь, — произнесла я тихо. — Будто хочешь мне что-то сказать, но скрываешь.
— С нашей семьей не все так просто, — выдохнула мама с тоской и посмотрела на подъездную дорожку, скрывшуюся в пелене дождя. — Мы не обычные люди.
— Я знаю, — кивнула торопливо и продолжила со смешком. — Бабушка часто повторяла, что у нас древний род и кровь повелителей. Только это ведь хорошая сказка на ночь про принцесс и драконов…
Небо над домом расчертила надвое длинная молния. А следом раздался оглушительный раскат грома. Я даже попятилась от неожиданности. Мама же вдруг схватила меня за руку и потянула прочь от окна. Потом и вовсе задвинула за спину.
— Что… — начала я.
— Тихо, — приказала родительница и прислушалась к звукам непогоды снаружи.
Стало не по себе. За окном сделалось темнее, по подоконнику застучали кусочки льда. Они бились в стекло с сухими щелчками.
— Возьми рюкзак и забрось туда все самое необходимое, — жестко приказала мама.
А потом повернулась ко мне. Во вспышке очередной молнии ее лицо показалось чужим. Оно заострилось, глаза стали глубже и полыхнули темным пламенем.
— Ой, — испуганно пискнула я, сдерживая потребность попятиться.
— Ничего не бойся. Собери самое важное. Не забудь документы.
— Зачем?
В этот момент внизу хлопнула входная дверь. По лестнице затопали подошвы ботинок. Мама зачем-то развела руки в стороны, словно это могло помешать тем, кто ворвался в дом. Вот только в мою комнату вбежала Фрея. Она была растрепанной, в явно чужой кожаной куртке и разорванных на коленке джинсах.
— Ты почему не позвонила? — напряженно уточнила мама, прежде чем шагнула вперед и обняла ее.
— Мама, я все знаю… — выдохнула сестра и посмотрела на меня покрасневшими от слез глазами. — Я увезу ее.
— Что происходит? — опешила я.
— По дороге все обсудите, — отчеканила мама и сгребла меня в охапку. — Милая, мне жаль, что все происходит так, — проговорила она прямо над моим ухом. — Не ваша вина, что я надеялась на чудо. Верила, что моих дочерей обойдет это проклятье.
— Я не понимаю…
— Уезжайте из дома. И не возвращайтесь, пока не поймете, что это безопасно.
— Что… — я совершенно опешила.
Над домом опять раздался гром, от которого дрогнули стены.
Повторять маме не пришлось. Фрея схватила меня за руку и поволокла за собой. Она толкнула меня к гардеробной и холодно приказала:
