же узнаю Сеннет.
В мгновение ока я отмечаю ее разорванную тунику, отсутствующие штаны, синяки, порезы и… следы укусов, которые покрывают ее кожу и лицо.
Еще один удар сердца – и кинжалы сжимаются в моих руках. Я иду к «медведю». Передо мной тот самый гигант, которого я видела.
Я не совсем уверена, Гартокс ли передо мной, но это уже не важно. Кем бы он ни был – он должен умереть.
Я продвигаюсь к нему, словно призрак, приближаюсь к его голой спине, попутно придумываю самый действенный способ убийства этого бегемота из Ордена Медведей. Думаю, можно схватить его за горло – так у меня будет больше шансов быстро нанести ему смертельную рану. Но то, как он сводит плечи, пытаясь задушить Сеннет, означает, что чистого и глубокого разреза, что мне нужен, не получится. Волшебный свет мерцает – мне кажется, будто сами тени тянут ко мне руки, чтобы помочь. Полоска тьмы движется по рукам мужчины, и я наконец понимаю, куда нанести удар.
Я не колеблюсь, не вдыхаю поглубже, чтобы подготовиться, не пытаюсь скорректировать траекторию нападения. Я – дикарка – и просто прыгаю на него, попутно выхватывая кинжалы внахлест. Словно кошка, я приземляюсь на спину «медведя» и тянусь вниз, чтобы перерезать сухожилия у кистей обеих рук.
Лезвия рассекают его плоть, словно его руки – горячее сочное жаркое, что только что достали из печи. Комнату оглашает рев боли, кровь стекает по стене у изголовья кровати, забрызгивая Сеннет и пропитывая постельное белье под ней.
Я отталкиваю монстра, словно могу ходить по воздуху, как по теням, приседаю и готовлюсь к жестокому, неумолимому поединку.
«Медведь» поворачивается ко мне, я же вижу пустой взгляд Тарии и моргаю, вспоминая следы на ее теле. Этот ублюдок не просто убил ее – он пытался уничтожить ее. Он разорвал ее тело в клочья – как и ее надежды, – и теперь он должен заплатить за содеянное.
Сеннет и Тария – достойные фейри. Они не нападали на слабых. Они не шли по головам, чтобы подняться выше в нашей группе. Они заслужили хорошую жизнь в достойном Ордене и некое подобие радости и счастья.
Этого они точно не заслуживали.
Кровь капает с моих клинков. «Медведь» отталкивается от Сеннет и неспешно изучает меня, словно я – не более чем болотная мошка, назойливо жужжащая у него над ухом. Зеленые глаза цвета жгучей крапивы лениво исследуют мое тело и оружие, надолго задерживаясь на моей промежности.
Наконец он смотрит мне в глаза, и в его взгляде ясно читается угроза. Я вижу, что шнуровка на его штанах развязана, и мне приходится подавить жгучее желание тут же броситься на него. Все его желания пугающе ясны – он тянется вниз и оглаживает нелепую в этот момент выпуклость в кожаных штанах. Глаза монстра темнеют, обещая боль, он облизывает губы, словно рептилия, учуявшая запах добычи.
Сеннет, лежащая на кровати, не двигается, и я не могу сказать, дышит ли она вообще. Но я даже не смею попытаться ей помочь, потому что не могу оторвать глаз от ублюдка перед собой. Страх бурлит в животе, неприятный холодок от предчувствия чего-то ужасного ползет по позвоночнику.
Я слишком долго сюда добиралась.
В комнате стоит жуткая тишина, «медведь» оглаживает себя и наблюдает за мной. Я слышу, как капли крови падают на ковер у наших ног, и мой взгляд прикипает к багровым ручейкам, стекающим по внутренней поверхности рук мужчины. На его лице и груди видны царапины, но я стараюсь на них не смотреть: мне не нужны новые шрамы на душе.
Раны у него на руках от моих клинков недостаточно глубокие – он истекает кровью не так быстро, как я надеялась. Не успокаивают меня и его габариты: он и издалека казался огромным, а вблизи так и вовсе гигантский. Его руки толще, чем мои бедра. Его бедра толще моей талии. Я рассматриваю его, и сердце начинает биться чаще. С тревожной уверенностью я понимаю: мне придется пересмотреть план атаки. Я могу провести всю ночь, избивая его, но не вырублю.
Он не произносит ни слова, не спрашивает, что я делаю в его комнате или почему я напала на него. Он не смотрит на Сеннет – ему не нужно проверять, что его добыча все еще там, где он ее оставил. Нет, «медведь» смотрит на меня так, будто нашел игрушку, с которой будет веселее, чем со всеми другими, с которыми он играл раньше.
Отвращение подкатывает к горлу, и я готова им захлебнуться, но все же я справляюсь с собой.
У меня получится.
Я знаю, что я хороша в искусстве убивать. Я ненавижу Приют, но сомнений нет: смерть и насилие для меня – это все равно что небо для птицы. Но когда я вновь смотрю в глаза этому монстру, в моей груди начинают ворочаться сомнения. Сегодня моих умений может быть недостаточно. И если этот ублюдок победит, я начну молить о смерти задолго до того, как наконец ее встречу. Так что мне остается надеяться, что я успею воткнуть клинок в собственное горло, если «медведь» начнет побеждать.
– Гартокс? – Я решаю прервать молчание, чтобы выиграть еще пару секунд на продумывание плана «Б».
Его зеленые глаза загораются интересом, но он не отвечает. Я задумываюсь, почему никто не выбил дверь в его покои до меня, чтобы узнать, почему тут кто-то вопит. Но здесь все – члены Орденов. Возможно, леденящий кровь страх – это как раз то, что им нужно, чтобы сладко спать всю ночь. Полагаю, это значит, что я осталась с монстром наедине. Никто не придет ко мне на помощь, если дела пойдут плохо, – как бы я ни умоляла.
В голове всплывают образы трех мужчин под чарами скелетов, но я стараюсь отключить эмоции, чтобы подготовиться к тому, что сейчас начнется.
– Хорошо, мне и этого достаточно, – бормочу я и решаю, что хватит тянуть время: быстро, как змея выпускает клыки, я делаю шаг в сторону.
Гартокс напрягается, готовясь к атаке, а потом в шоке вертит головой – у него на глазах я ушла в тень и исчезла. Мгновение спустя я появляюсь в темной нише справа от «медведя» и бросаюсь на него прежде, чем он успевает меня заметить. Волшебный свет вспыхивает на металле клинков, я вколачиваю кинжалы в его обнаженную грудь и режу от плеча до ребер. Затем так же стремительно, как и появилась, я вновь отступаю в тень и перемещаюсь в темноту за спиной «медведя». На этот раз он тянется ко мне,
