Начал с исключения из речи традиционного ее начала, с восхвалением Киллитенса и воспеванием побед доблестной его армии. Видимо, счел, что регулярные войска прошлый раз все прослушали, а у наемников свои победы, такой кровью залитые, что прочие перед ними меркнут. Обошелся, в общем, без сопоставлений, запросто могущих возникнуть, сразу за мои заслуги взялся.
— Переводите, майор Эргон. За колоссальный вклад в великую борьбу Киллитенской Империи, за регулярное обеспечение армии сведениями повышенной важности, за своевременное донесение, способствовавшее поимке шпиона и диверсанта Райнара Льянса, и принятие непосредственного участия в его задержании майор второго круга Вайралада Эргон представлена к ордену Победного шествия третьей степени с правом вхождения в императорский дворец вне общественных часов.
Сюрпризом было все, от самих заслуг, в какие верховный командующий даже своих личных отсыпал, до награды за них. Ордена в Киллитенсе не киллитенсцам не вручали. Да и право вхождения… Я не знала, что у меня его не было. Во дворец мы являлись в любое время суток. Заблагорассудилось Сурдиву либо Тиренеху встретиться по тому или иному поводу, и явились. А общественные то часы или необщественные… Такая мелочь на моей памяти еще никого не волновала.
— Склоните голову, майор Эргон и примите награду, вдвойне приятную из рук супруга.
Сначала мне показалось, что ослышалась, потом… Непонимание и страх. Супруг? Каждый раз, повторяя: "Лефлан Ют-Раш не был моим любовником", я добавляла: "Леф мой муж". Моя маленькая слабость, поблажка самой себе. Как непроизнесенные слова сумели услышать? Я не могла пропустить попытки ментального контроля и уж точно попытки читать мысли. И… Леф здесь? Бред какой-то. То есть, он здесь, за чарондольскими стенами, я его чувствовала. Но Лефлан и Киллитенс? Исключено. Невозможно ни при каких обстоятельствах. Я растерялась. Настолько, что переспросила:
— Супруга?
— Будущего супруга, — со всей любезностью поправился генерал и бумагу протянул, с гербами и вензелями. — Ваше прошение удовлетворено. Тиренех Исконийский собственноручно подписал разрешение на мезальянсный брак Синтина Стевнива Триксода Мианиса Исконийского и Вайралады Эргон.
Теперь все встало на свои места. В спектакль с моими повышениями добавился новый сюжет, в полном соответствии с прилетевшим в «болталке» распоряжением: «Насилие — второй этап, первый — измена. Не сметь менять план!». Не меняли, исполняли в точности. Даже полное имя капрала вкупе с высоким его происхождением и принадлежностью к правящему семейству рассекретили. Для тех, кому он сам его рассекретить не успел.
Не переведенную мной часть разговора… в генеральской части перевели артефакты. Тугдолантские. Я не сомневалась в этом. На моей части усиление звука неожиданно дало сбой, абсолютно случайный, надо полагать, и до стен она не долетела. Мне резко стало не до растерянности. Представить, что сейчас чувствовал Леф… Нельзя! Ни представлять, ни сжимать кулаки в бессильной ярости, ни кусать губы от боли. Нельзя! И стряхнуть браслеты нельзя. И влепить по блаженно лыбящемуся капралу чем-то тяжеловесным нельзя. Можно искать выход. Такой, что даст Лефлану понять, что никакого брака не будет, и не даст повод снять с меня антикрионил. Потому что, как только снимут, потребуют провести в дом хоть того же Стевнива, хоть спецов второго отдела. Мне же такие гости совершенно не требовались, особенно, в ближайшие дни. Решение устроить пару неприятностей среднего пошиба самой себе, серьезными проблемами не грозящих, но провоцирующих на оставление браслетов в качестве воспитательных мер, я еще утром приняла. Пора воплощать.
Полученную от генерала бумагу я не бегло просмотрела, внимательнейшим образом прочитала каждую фразу, время себе выигрывая и на тягу к скоропалительным деянием Тиринеха рассчитывая, водилось за ним такое, к долгим обдумываниям император Киллитенса склонен не был. И это было замечательно.
— Уберите руки, капрал Стевнив! Вы нарушаете уставные предписания. Приношу свои извинения, генерал Сурдив, в разрешении императора Тиринеха Исконийского нет ни слова об устранении рангового неравенства, только о родовом снисхождении. Устав не допускает отношений при превышении двух ступеней. Ранг майора отстоит от ранга капрала на три. При продолжении посягательств нижестоящего офицера на честь вышестоящего офицера я обязана пресечь посягательства, как предписывает устав. Уладьте это недоразумение или отдайте приказ на помощь мне в активации пластомага любому из присутствующих офицеров ранга, равного моему либо превышающего его.
Удалась лишь вторая часть задуманного. Тесное общение с браслетами я себе надолго обеспечила, уже по выражению лица генерала было видно. А первая… Неполадки со усиливающим заклинанием, да. Случайные. Просто абсолютно случайно оно сбоило. Строго на мне. На наемниках заклинание работало отлично. Меня за стенами не услышали, а их гогот и сальные шуточки усилились без проблем. И роль чернокорпов понятна стала. Общевойсковым разговаривать в строю устав не позволяет, а у них он отдельный, соблюдаемый чуть ли не по желанию.
— Хороша дрима! Горячая! Я б такую… А я б ее… Эй, заскучаешь с одним, обращайся. Выручим. Развлечем. Капрал, ты как, насчет, поделиться?
Хлит! Полный хлит! И бэсов кюрис!
Предел есть у всего и у всех. Я к своему подошла вплотную. И дальше пошла, не задержавшись. Рука сама потянулась к браслету.
Что бы я делала дальше, сама показав, что избавлюсь от антикрионила в любой момент, я представления не имела. На восстановление первых капель магии много времени не надо, на искру, активирующую пластомаг, уйдет пара мгновений. А потом? "Клик" мой никаким незаконным модификациям не подвергался, а потому полезен был весьма относительно, ни по кому вышестоящему не применим. Даже по самой себе не применим, защиту от самострелов во второй год войны добавили, когда начали появляться желающие поваляться на больничной койке вместо окопов. Рассчитывать на внезапность и шок… При условии чернокорпов и чил? Я не рассчитывала. Я, вообще, ни на что не рассчитывала. И ничего не планировала. Мне просто нужна была магия. В идеале — вся мощь айши. Без идеала — как получится. Оставаться безвольной куклой я больше не могла.
Звуки вдруг отдалились, сделались смутными и неясными, а все другое обрело небывалую четкость. Лица, фигуры, очертания. Самодовольство капрала, приправленное липким интересом… Нахмурившийся Мустил… Диникс, уставившийся себе под ноги… Хохочущие наемники… Полковник Люксис рядом с усатым чернокорпом… Недовольное лицо Сурдива и слишком белый бинт на его руке… Бинты на спине Райнара долго белыми не оставались…
Где-то на задворках сознания мелькнуло всегдашнее «Нельзя! Не имею права!», уже бессильное вернуть мне здравомыслие. То есть, мыслила я здраво, и в этих мыслях знала, что ошибку совершаю огромную, но управлял мной уже не разум. Развести зубцы не защелкнутых браслетов — пара движений. Краем сознания отметить, что при любой неловкости они могли раскрыться сами — одна мысль. Смытая возвращающейся магией и единственным звуком, что не был сейчас далек. Взметнувшейся к небесам песней огня.
Всем моментально стало не до меня. Как в Киллитенсе ни готовили солдат к возможной в любой момент потере огнестрелов, справиться с первичной паникой и вытекающей из нее неуправляемостью не могли. Рядовые, забыв про устав, бранили поющий огонь и выходящее из строя оружие, рвались кто в бой, кто подальше от боя. Офицеры возвращали дисциплину обещаниями полевого трибунала за нарушение приказа. Верховный командующий трибуналов не обещал, обходился без промежуточных звеньев.
— Правый фланг. Комсостав заменить. Этих — в расход.
На правом фланге успели открыть стрельбу, короткую, не больше десятка выстрелов, из магоматов, еще не перешедших из разряда огнестрельных в разряд холодных ударного действия.
— Немедленно?
Других вопросов у комсостава особой роты не возникло, а у рядового состава сами собой стилеты в руках возникли. Немедленно.
