"Пускай! — гнал от себя тревожные мысли нейер Дангорт — Пройдет. Просто что — то имеется в этой стерве, чего не было в других, вот и всё. Выносливость, может? Это да. Выносливость, терпеливость. Ценные качества! Не в каждой это есть. Ничего... пройдет. Женой станет — надоест до оскомины. Вот завтра один, в гостевой комнате лягу или в кабинете! Не прикоснусь к ней. Пошла она к карациту в пасть, сука."
Но... наступало завтра, и вновь тащился он, костеря себя последними словами, в уже ставшую их общей, спальню. Шел за очередной порцией быстрой близости, дрожи отвращения, фальшивых "извините" и "мне было хорошо, нейер".
Раз даже, уехав по делам, среди ночи сорвался. Загнал коня, и себя загнал, дабы получить очередную порцию яда, становящегося уже не просто лакомством, а Жизненно Необходимым Лакомством...
Вот это тревожило, и жутко раздражало!
...Меж тем, подходил к концу краткий, беглый курс "салонного" обучения.
Стараниями Правителя и Судебной Палаты "позорная беседа"* прошла быстро, без проволочек и обычной тягомотины.
Близился Красный День — день публичной казни, зрелища малоприятного, но довольно интересного, завораживающего и мерзкого одновременно.
Итак, казнь была назначена на рассвете, мрачном и снежном, в особом, отведенном для этого большом здании, каменном и добротном, как и всё в славном городе Дангорт.
Вообще, в Дангорте, равно как и во многих городах многих княжеств Остара, любили помпу, шумиху, пафос и торжественность. Но, если в других местах иногда несколько упрощали проведение таких "празднеств" как, к примеру, казни или похороны, то именно в городе Дангорте, принадлежащем любимому слуге Правителя, они приобретали уж совсем какой — то невероятный размах.
Вот такое "празднество" готовилось и на этот раз.
Чтобы созерцать мучения и смерть своих обидчиков, из Синна, главного города княжества, из Правительственного Дома, явился сам Владыка вместе со всеми своими наложницами и толстомясой, щекастой супругой. Дама эта, пребывая в уже преклонных летах, несмотря на необязательность присутствия, однако же последовала за мужем из... ммм, как же это сказать... в общем, просто из любопытства.
Говорили, конечно, о жене Правителя многое. Включая и то, что она зла и кровожадна, вот и на казнь поехала, потому что любит посмотреть на "кровавое представление", и прочее, прочее...
Это была правда, но в этот раз — только отчасти.
На самом же деле, истинная причина была в другом.
Страсть как хотелось посмотреть Правительнице на новую наложницу Карателя!
Слухи о девке, возмутившей спокойствие гада с ледяным сердцем, лишили сна правителеву половину очччень надолго! Стареющей княгине хотелось знать, как выглядит и что представляет из себя та, которой удалось то, что не получилось когда — то у неё самой...
Давным давно вшивая паскуда Дангорт, имевший неосторожность разжечь в спальне Правительницы небольшой пожарчик, был вежлив, и даже чересчур. Дейрил, тогда ещё молодой и беспечный, исполнив всё, что ему приказано было княгиней, по утру просто напросто смылся, не попрощавшись, отбыв спешно на какую — то войну...
...Поэтому, именно поэтому замерла сейчас Правительница, уперев ноги, обутые в кожаные сапоги и запахнувшись в шубу, чугунным идолом на каменном широком крыльце Помолвной Палаты. Из за спин окруживших её слуг и наперсниц взирала она тяжелым, "давящим" как у многих магов и магичек взглядом на худенькую, вертлявую "мокрощелку", одетую в нежно — белые меха, глупо хихикающую, оскальзывающуюся то и дело на гладких плитах дорожки, ведущей к входу.
Под руку белесую дрянь поддерживал ОН сам, карацитов сын, светлый нейер Падла Дангорт.
— Мир вам, — заученно пропела девчонка, подойдя к ступеням, опустившись на колени и склонившись почти до земли. Туго заплетенные косы, пробежав по плечам, коснулись снега, сливаясь с ним — Доброго дня, нейра Правительница...
— И тебе, — скрипнула та, жадно вглядываясь в соперницу и показно игнорируя Карателя — Встань, довольно. Рада видеть... Амелла.
"Надо же, — скрежетнула мысль в виске княгини — Что в ней? Псявка, мелочь. А поди ж ты... этот даже и жениться, говорят, хочет? Может, врут?"
Однако ж, почтенная дама сколько имела жира на боках, так столько же и ума. Предостаточно, чтоб понимать — нет, не врут.
Всё правда. И всё явь.
...Самого же Палача мало заботили душевные мучения жирной старухи, когда — то раздвинувшей перед ним ноги.
Гораздо серьезнее были заботы.
А именно.
Сучка Амеллочка, едва только успев подняться с колен, тут же встретилась взглядом со смазливым парнишкой — племянником одного из приехавших нейеров судей...
И тот — не отвел глаз, а наоборот — во всю ряху растянул белозубую улыбку! Амелла же покраснела и, хихикнув, смешно прикусила нижнюю губу.
...Зорко наблюдая за тем, как по изуродованному лицу нейера Дангорта ползет слабая рябь чешуи, и как огненная гарь заливает черноту его глаз, княгиня, тяжело опершись на руку одной из наперсниц...
...улыбнулась. Холодно и зло.
___________________________________________
* "Позорная беседа" — суд
* "Снежок", "ледяная крошка" — запрещенные курительные смеси растительного происхождения
Глава 15
Зал для экзекуций был оформлен так, что чем — то напоминал убранством театральный.
Первые три ряда, образованные из скамеек черного мрамора, выстроенные друг за другом, предназначались для удобства высшей знати. Всем остальным, тем, что пониже рангом, надлежало помещаться за этими скамьями, стоять чинно, сложив руки и, разумеется, молча.
