Мадлин в ужасе смотрела, как его слабеющая рука медленно выпускает тяжелый пистолет, и тот с гулким стуком падает перед ним на бетонную поверхность. И ничего не могла сделать. Чертовы огненные нити! Чертов Карбункул! Чертово его измерение! Отчаянный крик напополам с ненавистью к врагу, что в очередной раз пытался уничтожить все вокруг себя и медленно убивал ее родного шерстяного мужчину, сам вырвался из ее груди и разнесся звенящими нотками ярости, словно она была тем раненым зверем, которому уже нечего терять и который готов бороться за свою жизнь до конца.
В этом крике было все: гнев, что изливался из ее души на голову Карбункула, непримиримость, с которой она обвиняла, обличала и проклинала, исступленное противостояние тому, что она не могла изменить и принять, боль от бессилия и адреналина, отчаянное желание остановить это мгновение и сражаться до победы. В этом крике души не было ни грамма мольбы и смирения, лишь вызов и непокорность судьбе. Мадлин больше не ощущала себя хрупкой девушкой с далекой Земли, которой волею случая выпало столько испытаний. Она не желала слушать презрительный смех Карбункула, который наслаждался неотвратимой гибелью своего заклятого врага.
В этот момент подрагивающие рыжие пальцы неловким рывком выдернули что-то из кармана куртки, и некогда сильные руки обхватили взлохмаченную голову со стремительно белеющими антеннами. На миг ей показалось, что всё. Что выхода больше нет. Что еще немного, и лучше шагнуть сквозь огненную стену, чем смотреть на то, как мучительно погибает твой мужчина прямо у тебя на глазах. И лишь почуявший неладное Мейс цепко ухватил ее за шиворот, не давая даже рефлекторно сделать отчаянный шаг к неминуемой смерти.
Но внезапно Тротл медленно выдохнул, и изначально болезненный хрип, что вырывался из его груди, сменился угрожающим рыком. Он поднял голову, расправил плечи и постепенно выпрямился, неотрывно глядя скрытым очками взглядом на все еще хохочущего Карбункула. Рука его подобрала пистолет, и длинные пальцы уверенно оплели рукоятку и спусковой курок. Еще одно усилие, и он поднялся на ноги: тяжело, трудно, но решительно и неотвратимо.
Карбункул умолк, с недоумением уставившись на оживающего марсианина, которого уже давно считал побежденным. Пробормотал проклятия и попятился, желая, видимо, добраться до других своих смертоносных устройств. И только тут не менее удивленная Мадлин заметила, что макушку Тротла охватывала та самая защитная бандана, которую еще в Сэто протянула ему Карабин. Значит, она сработала? Значит, у него хватило сил вытащить ее из кармана и тем самым спасти себя? Какое счастье, что Мадлин успела вернуть ее Тротлу после освобождения!
Она нервно выдохнула и почувствовала, как дрогнули ее колени. И если бы не Мейс, который ее встряхнул, она бы не удержалась, настолько сильным оказалось напряжение.
— Мерзкое отродье! — прошипел Карбункул с нотками паники в скрипучем голосе. — Тебе все равно не спастись! Я все равно тебя уничтожу!
И он уже хотел было куда-то броситься, пользуясь тем, что Тротл еще не успел нацелить на него свой пистолет, но рыжий внезапно снова потянулся к карману и достал из него какой-то предмет. Ничего не говоря, он с усилием протянул руку вперед, чтобы Карбункул хорошо видел то, что так неожиданно и ярко блеснуло опаловым цветом под тусклым светом оставшихся ламп, зажатое в мохнатых пальцах.
Мгновение ничего не происходило, а потом Карбункул взвыл, словно в него вселились бесы, и от опрометчивых действий его удержало лишь поднятое, наконец, дуло пистолета.
— Ты же понимаешь, что это означает? — хрипло, но твердо спросил Тротл. — Очередной плутаркианский кристалл. Сердце твоего генератора, без которого все твое измерение попросту погаснет через четверть часа, и ты навсегда останешься в пустоте и темноте, без пространства и жизненного обеспечения.
— Как? — истерично взвизгнул доктор, тряся своей крупной головой, словно отказывался понимать происходящее. — Как ты до него добрался? Как ты понял??? Ты же ничтожество! Ты тупой солдат! Расходный материал!
— Да, мне далеко до твоих знаний, — спокойно ответил Тротл, ничуть не отреагировав на злобные слова Карбункула. — Но я долго изучал трансфизику, чтобы отыскать тебя и понять, как с тобой справиться.
— Ты не сможешь! Ты не знаешь этих чувствительных материй! — почти плевался Карбункул, все больше впадая в отчаяние и понимая, что враг оказался намного сильнее, чем он думал. — Вы все сами умрете, если ты тронешь этот кристалл! Не выберусь я, сдохните и вы!
— Проверим? — хладнокровно спросил Тротл и, опустив кристалл на бетонный пол, нацелил на него свое оружие.
Карбункул оцепенел. Его рука рассеянно потянулась к кнопкам на стене, до которых ему было не дотянуться, но тело отказывалось двигаться. Он смотрел на поблескивающий золотом кристалл, словно завороженный, заговоренный, и бормотал бессвязные слова, пропитанные ужасом и ненавистью. И все, что можно было различить, складывалось в короткие, повторяющиеся фразы:
— Ты не сможешь… Ты не посмеешь…
Его бормотание прервала яркая и сокрушительная вспышка света, ударившая сильной волной по лежащему на полу кристаллу, который загорелся солнечным сиянием и под оглушающее шипение и треск распался на сотни оплавленных песчинок, что разметало светящейся поземкой по невзрачному бетонному полу.
— Нет… — беззвучно прохрипел Карбункул, падая на колени и тщетно пытаясь собрать в крючковатую ладонь остывающий прах плутаркианского кристалла. — Ты поплатишься… Ты пожалеешь…
Тротл опустил руку с оружием и, глядя на своего врага прямо и открыто, решительно произнес:
— Я уничтожил не весь твой кристалл. В генераторе осталось нужное количество процентов, чтобы в твоем измерении был воздух, вода и та пища, которую ты выращиваешь в биобоксах. Но этой энергии никогда не хватит на работу твоей техники, связи, инкубаторов, где ты клепал выродков, и на формирование брешей для перехода в реальность. Мы схватили твоего босса Лимбургера и предали его межгалактическому суду. С тобой я должен был сделать то же самое: поймать и передать на Венеру, чтобы тебе вынесли приговор и наказание. Но я не стану этого делать. Ты не заслужил сытой жизни в тюрьме. Слишком многое было уничтожено твоими руками. Слишком многие погибли от твоих пыток. И пусть венерианцы покарают меня за это решение, но я вынесу тебе свой приговор. Ты навсегда останешься здесь: в том грязном измерении, куда ты сбежал, чтобы вершить и дальше свои поганые дела. Ты будешь жить до конца своих дней в этих стенах и той тьме, которая их окружает. В тишине и бессилии. Без связи с реальностью и настоящей жизнью. Ты вкусишь то, что сотворил сам. Кристалл ты никогда не восстановишь. А чтобы ход сюда навсегда закрылся, я оставлю тебе небольшой подарок. Мой жетон, что глушит все сигналы извне. Прежде чем мы покинем это измерение через последнюю запущенную мною брешь, я присоединю его к остаткам кристалла в генераторе. И твой мир захлопнется навсегда. Твое наказание за все, что ты сделал, началось, доктор Карбункул.
В один шаг Тротл преодолел расстояние между ними и, ухватив обезумевшего доктора за шкирку, коротким ударом по затылку вырубил его и уложил на пол. Еще шаг, и отпирающая кнопка была нажата. Огненные нити опали на пол, и Мадлин с Мейсом, наконец, вырвались наружу. Поторапливающим жестом Тротл указал на выход, и все трое поспешили во тьму.
Мадлин показалось, что снаружи стало холоднее и темнее, но рыжий уверенно вел их в нужном направлении, удивительным образом ориентируясь в этом лишенном границ пространстве. Где-то впереди блеснул тусклый огонек, и спустя некоторое время они остановились у потонувшей во тьме махины какой-то конструкции, которую освещала лишь крошечная точка опалового камня размером с горошину, что виднелась в недрах стального зева.
Тротл решительно снял с шеи цепочку и открепил от нее свой жетон спецподразделения Борцов за свободу, на миг зажав его в пальцах.
— Мадлин, возьмись крепко за меня. Когда я вложу жетон в контактное поле с остатками кристалла, нас начнет утягивать в реальность, и это измерение закроется за нами. Чтобы не потеряться и не остаться здесь, мы должны держаться вместе. Ни за что не отпускай меня. Поняла?
