И он посмотрел ей в глаза спокойным серьезным взглядом, взяв ее руки за кончики пальцев, словно иной жест мог как-то повлиять на ее выбор, а он этого не хотел. Сердце болезненно сжалось от нахлынувших эмоций: от остроты чувств к ставшему давно родным марсианину, от его искренней готовности отпустить ради ее же блага, от той открытости и доверчивости, что обволокли всю его фигуру от прижавшихся ушей до опущенного хвоста, от произнесенных слов и озвученных реалий, что отдавали тихой грустью, и от того, что даже в этой ситуации выход был настолько прост.
Мадлин шагнула к Тротлу в его горячие объятия и обвила руками его торс, сжимая крепко и неистово и зарываясь носом в ворот его распахнутой толстовки, туда, где витал его ни с чем не сравнимый пряно-шерстяной аромат.
— Тогда будь готов лучше к тому, что там предписывают парам ваши медальоны, — шепнула она ему в шею. — Не знаю: уважать, любить, быть верным, пока смерть не разлучит нас и все такое. Потому что я его тебе не верну.
Руки Тротла лишь на мгновение дрогнули, а потом обхватили ее крепче и нежнее, прижимая ее всю, как это умел только он. Шумно вдохнув, рыжий прижался губами к ее макушке и потерся о нее носом, отпуская в ночь последние сомнения и вопросы. Даже за скрипучими шорохами разошедшихся насекомых Мадлин ясно слышала удары его сердца: четкие, сильные и уверенные.
— Где мы будем жить, Тротл? — задала она оставшийся неподнятым вопрос, не отрываясь от его груди.
— Вернемся на Землю? — предложил он тихо, поглаживая ее по плечам. — А там посмотрим.
Мадлин зажмурилась и согласно кивнула. На Землю так на Землю. Вместе — уже куда угодно!
Внезапно Тротл тихо усмехнулся и пробормотал, склонившись к ее виску:
— Кажется, я вижу несколько все еще съедобных шишек. Хочешь, полетаем на пару? Раз уж мы теперь пара.
Мадлин с удивлением подняла голову, и задорная улыбка сама поползла по лицу, пока остатки переживаний уступали место покалывающему адреналину.
— Почему бы и нет! — рассмеялась она. — Космические глюки на Марсе в честь того, что мы стали семьей. Такого в моей жизни точно не бывало!
— Ну, я предлагал не просто глюки, — улыбнулся Тротл и, выпустив ее из объятий, потянулся к растущему рядом ветвистому суккуленту, обрывая с его ствола небольшую шишку. — Я так никогда не делал, но в теории у нас с тобой может быть один полет на двоих.
И, дав ей откусить половинку, он проглотил вторую и решительно вскинул свои запылавшие антенны, увлекая ее в особенно густые и темные заросли кактусов, где красно-бурый песок оказался особенно мягким, шелест сухих соцветий особенно мелодичным, долгие и нежные поцелуи особенно сумасшедшими, а чистое звездное небо над головой особенно бескрайним, уводящим их сознание в безграничные дали вселенной, где Мадлин проносилась над искрящимися галактиками, деля с Тротлом видения и все то удовольствие, что так настойчиво требовали и получали их разгоряченные тела.
И когда действие шишки закончилось, а они сполна насладились друг другом, они возвращались в приют абсолютно счастливые и все еще немного шальные. И Мадлин внезапно почувствовала, что рядом вот с этим мужчиной, который шел сейчас вместе с ней легкими уверенными шагами, приобнимая ее за плечи и посмеиваясь над ее растрепанным видом и застрявшими сухими лепестками в своем палевом загривке, рядом с Тротлом ей были не страшны никакие новые испытания и трудности. Она была готова разделить их с ним, потому что именно так, на пару, они оба становились сильней.
Безмятежно спящий Сэто принес в ее жизнь много перемен, которые еще предстояло осознать и принять. Но это все потом. На это у них еще будет время. А пока она улыбнулась этому невероятному миру красной планеты, о которой каких-то полгода назад не знала ничего, кроме скупых сведений из учебников по астрономии, оказавшихся абсолютной ерундой. Ибо здесь пульсировала самая настоящая жизнь, пусть и едва не прерванная, но теперь надежно защищенная запущенным кольцом Олимпа, который уберег своих чад от гибели.
Сэто подарил ей еще пару недель почти расслабленного времени, больше походившего на неожиданно свалившийся на голову экзотический отпуск, когда не нужно было никуда мчаться на мотоциклах, ночевать в спальнике на голой земле, отбиваться от врагов и спасаться. А можно было просто гулять по его окрестностям, залезать вместе с Тротлом на ближайшие горы, греться на вновь сияющем солнце, беспечно бродить под звездами и яркой точкой Фобоса, навещать в медотсеке Чарли, которой провели непростую, но удачную операцию, продолжать время от времени помогать марсианам на кухне и изучать составы инопланетных специй.
Модо сразу же уехал вместе с Мейсом и его сестрой Ниоби на задание по возвращению фур на Землю, о котором уже спустя неделю благополучно отчитался и остался в погранприюте до приезда друзей. Одна из фур приехала в Сэто и ждала, пока Чарли поправится и сможет путешествовать. Винни проводил большую часть времени вместе с девушкой, которая потихоньку набиралась сил и, казалось, становилась более расслабленной и беззаботной. Стокер развернул бурную деятельность по разбору привезенных деталей от инфразвуковых установок и поручил группе марсиан под началом Тротла доработать звуководные волокна на случай нештатных ситуаций в будущем. Карабин же хлопотала над обустройством нового медотсека и родильного корпуса при штабе в рамках программы демографического восстановления планеты. Где, впрочем, и сама уже была записана на прием в положенный срок.
Через полторы недели старый и залатанный автобус, покрытый плотным слоем бурой пыли, привез в поселение из Городка ученых Теллура и Лантан. Младшего брата определили в лазарет долечивать потихоньку затягивающуюся рану, а Лантан долго беседовала со Стокером, после чего с оказией отправилась в Мино за своими пожитками. Кажется, Карабин была абсолютно довольна тем, как исправно исполняли ее сородичи предписанный им план программы, ибо уже спустя пару дней вернувшаяся в Сэто Лантан была приглашена комендантом в медотсек, где им с Теллуром выдали соответствующие медальоны, трепетно надетые на шеи друг другу.
А спустя еще неделю Чарли разрешили переезд, и неполный отряд засобирался к порталу. Казенные вещи были сданы, все облачились в свой земной экип и, попрощавшись сперва с черным марсианином, который все чаще улыбался и обещал их обязательно навестить в ближайшем будущем на своих двоих, а потом и с командующим, который искренне и по-земному крепко пожал всем руки, отправились на север. Два мотоцикла и одна синяя фура добрались до погранприюта с небольшой задержкой, и встречающий их у дверей Модо немного нервничал.
Мадлин с щемящей грустью провела тот последний вечер на Марсе в такой привычной компании троих братьев и полулежащей на кровати Чарли. Как же хотелось вернуться в Чикаго вместе с Модо и не думать о том, что придется с ним разлучиться! Ребята беззаботно шутили и подкалывали друг друга, но нет-нет, да проскальзывала в их взглядах и коротких вздохах искренняя грустинка. Видимо, вечер был такой, с горькой ноткой неизбежного расставания. Ведь и ожидающий в приюте депортации Мейс тоже проводил последние часы со своей сестрой, которая без сомнений проделала с ним весь этот долгий путь и пожелала остаться рядом до самого его отъезда.
Но утро неизбежно наступило, спальники и баллоны для воды оставлены в приюте, фура заправлена, три мотоцикла собраны для возвращения на Землю, а два для поездки на юг. Пора было разъезжаться.
— Ты же знаешь, здоровяк, — произнес Тротл перед стартом, похлопав серого по плечу, — что двери нашего дома всегда для тебя открыты. Ждем тебя в Чикаго, когда пожелаешь. Ну и дай знать, что у тебя тут и как.
— Да, пришли потом фотку своей пары! — хохотнул Винни, хитро ему подмигнув. — Уверен, это будет какая-нибудь невероятная красотка!
— Ну вас! — по-доброму отмахнулся Модо, застегивая свою мотокуртку. — Напишите, как доберетесь. Я-то еще в пути буду. Нам с Ниоби ехать больше двух суток до Сэто. Не знаю, придется ли ее сопровождать к северным взгорьям до Куноа. Она вроде как сама не решила, куда теперь податься.
