В этот вечер Тротл возвращался после очередной долгой поездки на целую неделю, и Мадлин с нетерпением ждала его приезда. Рабочий день в кафе был закончен, продукты закуплены, жаркóе с запасом запечено в духовке, закуски и гарниры рассортированы по глубоким блюдам. Вот только из напитков она не успела ничего сообразить и торопливо пробежала глазами по полке с чаем и кофе. Вроде на всех должно хватить.
Она уже выключила плиту и, бросив в корзину для белья перепачканный фартук, распустила из растрепанного пучка охровые волосы, когда за дверью послышались многочисленные тяжелые шаги, и щелкнул открывающийся замок. Радостный адреналин заставил ее нетерпеливо выдохнуть и поспешить в прихожую.
Но такого шквала эмоций она совсем не ожидала. И даже растерялась в первое мгновение, перехватив протянутую руку улыбающегося ей Тротла и глядя на тех, кто заходил следом и кто всем им был так сильно дорог.
Первым порог переступил высокий стройный байкер в черном облегающем костюме и с уже скинутым шлемом, обнажившим мохнатые смоляные уши, волнистые вихры загривка и чуть сощуренные в теплой улыбке глаза цвета алой крови. Он сбросил с себя дорожный рюкзак, неловко и неуклюже управляясь левой рукой, словно ему что-то мешало, и, приложив ладонь к сердцу, произнес таким знакомым голосом с ясным бархатом и тягучим акцентом:
— Хей-йо, Мад-лин! Рад тебя видеть!
— Боже мой, Теллур! — воскликнула девушка и без раздумий сжала его в дружеских объятиях, на которые на этот раз черный марсианин ответил уже уверенно и охотно. — Наконец-то ты с нами! Живой и окончательно здоровый!
— Как и обещал, — тихо усмехнулся он и чуть отстранился. — И приехал не один.
Мадлин прекрасно видела, кто стоит за его спиной, и следующей, кого она тепло и нежно обняла, была запыленная с дороги и одетая в красивый коричневый экип Лантан. За время, что они не виделись, она разительно похорошела, приобретя в своих и так милых чертах особую мягкость и женственность.
— Мадлин, хео, — произнесла она своим глубоким певучим голосом, едва девушка смогла отпустить ее. — В твоем доме… всегда так пахнет? Потрясающе вкусно!
Та рассмеялась и помогла ей повесить куртку на вешалку.
— Я же ждала вас, — ответила она. — Вот и наготовила.
Следом зашла почти искрящаяся от эмоций Чарли, которая уже смело могла садиться за руль своей любимой серебристой «ямахи» и наравне с Мейсом возилась в автомастерской, и особенно заводной в этот вечер Винни, готовый, кажется, снести неугомонным торнадо все на своем пути и таинственно подмигивающий удивленной Мадлин.
Но уже в следующий миг ей все стало ясно. Когда в прихожую шагнул раскрывший свои широкие и теплые объятия Модо, куда Мадлин, невольно ахнув, впорхнула и вцепилась в его пропахшую дорогой и бензином мотокуртку.
— Модо!!! Господи, сколько ж мы тебя ждали!!!
Серый, посмеиваясь, сгреб ее в охапку и погладил широкой ладонью по спине.
— Ну вот как отпустили со стройки, так и примчался. Прослышал, что Тер собрался в Чикаго вместе с Лантан, мы и рванули следом! Ох, мама, как же давно я не был в этой берлоге!
И, выпустив Мадлин из дружеских объятий, протянул руку стоящей за ним марсианке. Которую в последний раз все видели у погранприюта. И которая носила на шее парный с Модо медальон. Храброй и решительной девушке с серебристой шерстью и огненными косами до пояса.
— Здравствуй, Ниоби! — улыбнулась ей Мадлин и неуверенно шагнула, чтобы поприветствовать, не зная, как она относится к земным привычкам среди друзей.
Но та, словно прекрасно все зная, сама обняла хозяйку дома, улыбнувшись такой знакомой мейсовской улыбкой, и произнесла на вполне сносном английском, старательно выговаривая каждое слово своим немного хрипловатым голосом:
— Добрый вечер, Мадлин. Я тебя помню. Модо много рассказывал о тебе. О братьях. О твоих друзьях. Надеюсь, вы меня примете.
— Ну как мы можем тебя не принять, Ниоби! — всплеснула руками Мадлин и взяла у нее белый шлем, чтобы положить рядом с остальными. — Ты же теперь часть нашей большой семьи!
— Спасибо, — склонила она голову, отчего одна из ее кос перекатилась через плечо, мешая ей стаскивать с себя новенькую белую мотокуртку.
— Не хочу делать из этого секрет, — внезапно произнес Модо, помогая жене с одеждой. — Скоро нас станет еще больше.
— Ого, здоровяк! — присвистнул Винни, навострив уши и останавливаясь на полпути к гостиной. — Нам уже пора вязать чепчики???
— Ну, вроде того, — смущенно почесал затылок Модо и бросил на груду не помещающихся в прихожей вещей свой объемный рюкзак.
— Вот это новости! — восторженно воскликнула Чарли, с умилением глядя на явно смешавшегося Модо и его насторожившуюся Ниоби. — Наш серый здоровяк и его красотка скоро станут родителями! И давно вы знаете?
— С начала лета, — ответила Ниоби, но тут же нахмурилась и помотала головой. — Простите. Не так. Как это на земном? — и она, тщательно вспоминая, вопросительно посмотрела на Модо. — Два месяца?
— Да, Ниа, все верно, — кивнул Модо и потянул ее за собой вымыть руки.
— Это все новости подобного характера? — выгнула с ухмылкой брови Чарли, хитро поглядывая на выходящих из ванной Теллура и Лантан, но, видя, как бежевая девушка смущенно опустила раскосые глаза, добавила: — Судя по всему, не все…
— Об успешном участии в демографической программе мы отчитались коменданту Карабин три недели назад, — ответил напевно Теллур, расстегивая дорожную толстовку и каким-то заученным жестом убирая все еще не до конца восстановившуюся после ранения левую руку в карман. — Я ответил на вопрос? — и он тепло сверкнул рубинами глаз.
Чарли расхохоталась и пригласила всех к столу.
— Кажется, сегодня перебор с позитивными событиями! — покачала она головой, убирая за уши каштановые пряди непослушных волос. — Предлагаю начать ужин и празднование того, что мы все снова вместе! Ребята, вы не представляете, как я счастлива!
Но прежде чем последовать за друзьями, Мадлин, все еще стоявшая посреди прихожей и не успевающая за охватившими ее эмоциями от приезда друзей и новостей, повернулась к Тротлу, который дал ей время всех поприветствовать и лишь теперь шагнул к ней и притянул ее в теплые и родные объятия, зарываясь носом в ее охровую макушку. Она обхватила его и облегченно выдохнула в мохнатую шею, наслаждаясь его присутствием и медленно обволакивающим пряным запахом.
— Добро пожаловать домой, Тротл, — шепнула она и, подняв голову, прижалась лбом к его лбу, привычно ощущая шелковистую палевую челку на своей коже.
— Я тоже скучал, Лин, — тихо ответил рыжий и, шумно вдохнув, прижался к ее губам в нежном поцелуе. — Если ты не против, я украду тебя на пару минут, пока мы не сели ужинать. Должен сказать тебе кое-что.
— Хорошо, — заинтригованно ответила Мадлин и последовала за ним в спальню, куда он бесшумно прошел уже босыми ногами немного устало, но решительно.
Едва за ними закрылась дверь, и гомон радостных голосов стих, Тротл усадил девушку на кровать и присел рядом. Взгляд его графитовых глаз, как всегда, бы скрыт от Мадлин очками, но по легкому изгибу кофейных губ, которые обрамляли его редкие палевые усы, она видела, что он был чем-то доволен.
— Хочу тебе подарить одну вещь, моя земная Лин, — бархатисто произнес он, привычным доверительным жестом прижимая мохнатые уши. — Вообще я думал сделать это еще на Марсе, пока мы не уехали, но просто все не успел. Вот и пришлось ждать Тера, чтобы он привез.
Мадлин удивленно приподняла брови.
— К чему столько беспокойства?
Тротл беззвучно посмеялся и, почесав подбородок, достал из ворота все еще не снятой дорожной термокофты свою цепочку с медальоном, на которой висело что-то еще, что он зажал в руке, пока раскрывал стальной замок.
— Я знаю, что тебе была очень дорога эта вещица. И ты ею пожертвовала ради Марса. Конечно, ее уже не вернуть… Но я подумал, что Олимп должен тебе отплатить кое-чем. Вот, это тебе, моя Лин.
И на его протянутой ладони блеснуло темным металлом аккуратное кольцо. Мадлин тихо выдохнула и осторожно взяла его, чтобы получше разглядеть. Овал кольца в точности повторял тот орнамент витиеватых растений, что был когда-то на бронзовом колечке ее прабабушки, но вместо венчавшего их цветка она увидела испещренный марсианской вязью округлый конус, обрамленный четырьмя сияющими слезной дымкой кристаллами. Металл был тяжелым, гладким, с налетом угольной синевы, что на свету отдавала особым блеском.
