Соулрайд неким образом понял это, будто кожей ощутил мой внезапный испуг, и теперь пытался успокоить меня, защитить, объять своим телом.
Важно было не потерять лицо, ведь девушки продолжали стоять внизу, скрестив руки на груди и коротко поглядывая на нас будто бы без интереса. Рядом с Гектором ко мне вернулась прежняя самоуверенность. Выглянув из-за его плеча, я одарила девиц красноречивым взглядом. Состроив недовольные мины, они решили, что самым достойным сейчас будет покинуть поле проигранной битвы.
На несколько секунд чувство победы заставило меня забыть даже о том, что рядом со мною тот, кого я люблю. Это испугало меня. Неужели я настолько тщеславна, что могу выбросить из головы даже Гектора?.. Мысль об этом захлестнула меня волной отвращения к себе.
– О, Гектор… Я не заслуживаю, чтобы ты был моим, – в сердцах произнесла я и отстранилась.
– Сара, о чем ты говоришь?.. – мужчина обеспокоенно взял меня за плечи, заглянул в глаза.
– Гектор! – крикнули с пит-лейн и пригласительно помахали рукой.
– Мы продолжим этот разговор, – пообещал Соулрайд, прежде чем уйти. И уже на ходу, через плечо, весело и громко добавил: – Будь с ними помягче, сладкая.
И, задорно натянув шлем, прыгнул в раскрытую кабину.
– Финальный, – крикнул механик и постучал по противоударному стеклу.
Болид сорвался с места.
Конечно, я поняла, кого имел в виду Гектор. Этих девушек, к поведению которых он оставался в той же степени равнодушен, в какой и холоден к ним самим. И о том же просил меня. Быть выше этих интриг и дрязг. Не просто не обращать внимания, а воспринимать как естественные последствия, с которыми лучше заранее смириться. Соулрайд понял все без объяснений, вновь удивив меня своей проницательностью. И мудростью тоже. Как ни крути, а он был прав со всех сторон.
За обедом мы коротко обсудили эту ситуацию. Я призналась, что есть за мной грешок поиграть с фанатками Гектора в игру «кто круче», но и покаялась тут же. Соулрайд слушал меня внимательно и сдержанно улыбался, будто в уме проворачивал очень забавные ситуации, о которых мне не положено знать.
– … и в тот момент я поняла: мне стыдно. За чувство триумфа, которое я испытываю. За то, что ставлю себя выше других. Потому что рядом со мною – ты. Кумир Уотербери. Мечта девушек. Мне противно, что я вступаю с ними в соревнование за твое внимание. Когда ты не знал обо мне, я уже принимала в нем участие. Но сейчас – зачем оно мне? Больше не требуется что-то им доказывать. Ты бесконечно прав, когда просишь быть выше этого. Но могу ли я? Или я ничем не отличаюсь от них, и тогда… и тогда я не заслуживаю быть рядом с тобой. Вот, что я думаю.
– Ты во многом противоречишь себе. То ты ставишь себя рядом с ними, то мнишь себя выше, и поэтому снова падаешь на их уровень. Но все дело в том, что нет вообще никаких уровней. Отбрось эту ненужную иерархию. Все монолитно и цельно. Слито воедино. Это не продвижение по карьерной лестнице. Все идет по сценарию, определенному не кем-то одним из нас. И каждому достается то, что достается. Так что просто… цени то, что имеешь. И не спрашивай, за что получила это. Доброе оно или плохое. Довольно самокопаний, Сара. Заезженная фраза, но в этом плане надо действительно быть проще и не сводить себя с ума ненужными вопросами. Все есть, как есть, и будет так, как будет. На этом все. Или ты не счастлива со мной?
– Наоборот. Я пытаюсь понять, за какие заслуги такое счастье.
– Напрасно ты пытаешься это понять. Не все события в нашей жизни требуют понимания. Не все можно объяснить, и не все необходимо объяснять. Ты мыслишь излишне рационально. Но это – часть тебя. А ты дорога мне, как и все в тебе.
– Прости, – я прослезилась, тронутая его словами, потянулась за салфеткой, шмыгнув носом, – прости за эти глупости…
– Ох, Сара, ну что ты?
– Ты такой рассудительный, а я… просто…
– Перестань, – Гектор пересел на мою сторону стола, мягко приобнял меня, как взрослый лев – несмышленого львенка. – Знаешь, вот хочу предложить тебе…
Звонок телефона прервал его речь.
– Возьми трубку, – разрешил Соулрайд.
– Хорошо. Это Дуглас. Алло?
– Сара, привет. У меня не очень хорошие новости.
– Что случилось? – мы с Гектором переглянулись.
– Квартира, где ты живешь… в общем… ее надо освободить.
Я выдохнула. Помолчала. Собралась с мыслями.
– Как скоро?
– Два дня. Мне только что звонила кузина. Они решили сделать там ремонт и продать помещение. Начать собираются на днях.
– Я тебя поняла. Спасибо, Дуглас. Моих вещей там немного… постараюсь быстро справиться.
Говоря это, я ощущала, как наливается свинцом голова и начинает тяжело пульсировать. Разминая пальцами переносицу, я добавила:
– Спасибо, что дали крышу над головой хоть на недолгий срок.
– Ничего не поделаешь, Сара, – извиняющимся тоном сказал Дуглас. – Но ты не переживай. Найдем мы тебе новое жилье. Это наживное дело.
– Да. Конечно. Предупреди Расмуса, что ближайшие два дня я буду заниматься этим вопросом и не смогу ходить на работу.
– Это само собой. Ну, пока. Извини еще раз.
– Не бери в голову. До скорого.
Я убрала сотовый, закрыла лицо руками.
– Мне негде жить.
Гектор протянул руку, подхватил мое лицо и направил к своему. Наши глаза оказались в нескольких сантиметрах. Я непонимающе уставилась на него, но молчала.
– Тебя только что подготовили к тому, что я хотел предложить. Мне это немного помогло, – он глубоко вдохнул, будто опасался продолжить. – Знаешь, бросай работу в службе доставки и переезжай ко мне.
Я прищурилась, склонила голову набок, неловко улыбнулась. Уверена была – разыгрывает. Соулрайд смотрел так серьезно, что лицо его заметно постарело.
– В смысле – жить? – уточнила я, ощущая себя полной идиоткой.
– А ты как думаешь?
– Но…
– Я знал, что ты будешь не в восторге от этой идеи.
– Почему же?.. Я и так частенько ночую у тебя… просто жить вместе – это совсем другое. Переход на новый уровень. Это практически как…
– Муж и жена? – перебил меня Гектор и выразительно помолчал, не дождавшись от меня ответа. – А что тебя смущает? Почему нет, Сара? Мне хочется как можно больше времени проводить с тобой. Хочется, чтобы ты мне готовила, поддерживала уют в моем доме. Хочется делить с тобой все, что сам имею. Разве это плохо?..
Я смотрела в глаза взрослого мужчины, полные юношеской наивности, и думала о том, что мы с ним еще ни разу не сказали друг другу «люблю» – официально и пафосно, а лишь подразумевали это во всех наших поступках; думала о том, что между нами еще не было ничего, кроме опасных ночных поцелуев, таких глубоких и горячих, что в них в пору было бы потерять разум.
– Ты меня ошарашил, честно говоря…
– Почему? Разве
