— Я знаю, о чем ты думаешь, — прервал Бориска мои размышления.
— Никогда нельзя знать в точности мысли другого человека.
— А я и не претендую на точность. Ты думаешь о том, что делала бы эти одиннадцать лет, если бы была со мной. Как оно могло бы быть, — с прохладцей сказал Бориска.
Когда мы вечером, по сложившейся традиции, пошли гулять — на сей раз на побережье Тихого океана — Бориска вдруг спросил, глядя на крупных чаек и цаплю, прогуливающихся в волнах у самого берега:
— Веришь в апокалипсис? Что, если я — его пятый Всадник?
— Но я всегда думала, что Всадник приезжает сразу во взрослом обличии!
— Так ведь и апокалипсис еще не наступил, — возразил Бориска. — К апокалипсису я подрасту. Пока еще только предвестники.
— Какие?
— Сама, что ли, не видишь? Или по сторонам не смотришь? Вообще-то я тоже думал: вот сейчас появлюсь, такой могучий и свирепый, и все падут ниц, — поделился Бориска. Лицо у него стало очень серьезным. — И — облом! Болтайся тут в таком вот виде. С примитивными человеческими потребностями. В туалет сбегай, поешь, почисти зубы, да еще попробуй не поспать, когда тело просит отдыха… Для меня это тоже сюрприз, никак не привыкну, — Бориска артистично развёл руками. — Только и радость остается, что изучать этот мир. Коротаю время до апокалипсиса.
— Тебе надо быть писателем. Воображение работает на пять с плюсом! — поощрила я. — А расскажи про апокалипсис.
— Что именно? Начинается он каждый раз по-разному.
— Каждый раз?
— Ты думаешь, это первый апокалипсис будет?
— Не первый? Ты уже опытный Всадник?
Бориска молчал, но вид его был красноречивее слов.
— Ну хотя бы в двух словах: как сам апокалипсис происходит?
— Да зачем в двух словах? Можно вообще без слов, — Бориска изобразил взрыв:
— Ты-дыщщщ!
Лицо его при этом выражало жестокую радость. Также я заметила деталь, от которой по телу пробежала волна озноба: мальчик будто говорил об отлично ему знакомой, родной стихии. Я не сдержала восторг:
— Не писателем. Актёром тебе надо быть! Сейчас ты сыграл на Оскар! Сколько у тебя талантов?
— Немало, — коротко сказал мальчик.
— Ну а Всадник… дружелюбен?
— Да как тебе сказать. Вообще я нейтрален. Hell hath no fury. Как это правильно перевести? "Ад не знает ярости"? Как повезёт.
— Мне, например, повезёт?
— Ещё не решил. Во всяком случае, кое-какие бонусы тебе положены. Но я же не полноценный Всадник, пока только расту. Апокалипсис не завтра, утешься, время есть. Я тебя извещу первую. Получишь билеты на лучшие места.
— И как же ты узнал, что ты Всадник?
— Потому что мою историю не отследить нормально. Вот взять хотя бы мать: то куда-то исчезает, то вдруг появляется из ниоткуда, — хитро покосился на меня младший Есин. — Да мало ли в мире разных сущностей? Люди, чудовища… И у всех свои задачи. Всадник — просто сущность. Миру приходит конец — и автоматически появляется Всадник.
— И как же Бог такое допустил?
— Какое же здесь существование Бога? Разве по воле Бога выпадает снег, когда наступает зима? По воле Бога в апреле деревья в Ванкувере зеленеют? Это же всё наука — не? Так же и Всадник. Чистая физика. М-м… Биология?
— Я поняла. Апокалипсис — энергозатратная и многохлопотная работа. Сейчас ты типа в отпуске. Или временно отстранён.
— Стопудово!
Я молчала, боясь подумать, о чём Бориска тайком от отца размышлял все эти годы, не понимая, почему и за что его бросили, и куда мать могла исчезнуть. Можно ли так переживать из-за матери, которую ты никогда не видел? И тут я вспомнила, что великий писатель-фантаст Филип Киндред Дик никогда не видел свою сестру-близнеца, умершую при рождении… но всегда так страшно мучился неотвеченными вопросами, виной и тоской по ней, что в конце концов именно это свело его в могилу. Утраченная сестра… Что уж говорить о матери.
— Слушай, может, ты меня из-за внешности отвергла? — вдруг дружески предположил Бориска. — Ну, не понравился тебе такой младенец. Я понимаю: Всадник и все такое.
Я, не сдержавшись, фыркнула.
— А что? Думаешь, ты всем нравишься? — зло спросил "сын".
— Да ты не так меня понял. Просто откровенную ерунду ты сказал.
— Раз ерунду — скажи прямо, в чем тут дело.
— Бориска… я даже не представляю, почему она… я сама никогда бы не…
— Ясно… всё понятно с тобой, — с досадой махнул рукой мальчик. — Ну хоть один раз в жизни можешь помочь, совет дельный дать? Чему-то же ты научилась за эти одиннадцать лет, пока смотрела не "вниз", а вверх? Хоть какой-то прок от тебя, хоть какая-то польза должна мне быть — не?
— Сделаю всё, что в моих силах, — пообещала я.
— Ну так вот… Со мной в додзё ходит одна девчонка из параллельного класса. И…
Я молчала, потрясённая, что Бориска готов доверить мне подобное.
— Короче. Мне приятно просто поглядеть на неё… Её зовут Джессика. Но как только мы рядом — я вообще ничего не могу из себя выдавить. Что делать? Я гулял с собакой старика-соседа… накопил денег и купил ей в Йеллоустоуне её мечту — бизончика-альбиноса. Очень редкая игрушка. Это было летом. И…
— Бориска! — воскликнула я. — Ты до сих пор не отдал ей игрушку? Сейчас ведь уже сентябрь!
— Скоро у неё день рождения, я хотел подарить, но… Просто знаю, что даже двух слов не свяжу в её присутствии. Как быть? Сунуть бизона и убежать? Как дебил? Русский дебил… Возможно, она в любом случае только посмеётся. Может, её родители против того, чтобы дочь с русским спуталась. Они запретят нам встречаться, и…
— "Спуталась"… Скажи ещё "якшалась", — засмеялась я.
— Это не смешно! Что, если Джесс вообще откажется со мной разговаривать?
— Значит, упустит шанс познакомиться поближе с интересным человеком.
— А что же ты тогда "упустила" такой "шанс"? — агрессивно спросил Бориска. — Где один раз, там и второй!
— Действуй, как привык, — сообразила я. — Ты же математику начинал с чего-то простого учить? С таблицы умножения — а не с этих вот сложных штук?
— А при чём тут это?
— При том, что начни общение с самого простого. Заучи всего пару слов заранее. Посмотришь на её реакцию. А там уж как пойдёт. Может, само естественно сложится, если от неё будет отклик!
— А какие сказать их, эти самые первые слова? — заинтересовался Бориска.
— Ты что! — поразилась я. — Ты же мне такую тираду про Всадника и апокалипсис выдал. Неужели тут не найдёшься?
— Не получается. Вот подхожу я, протягиваю ей игрушку и говорю: хэппи бёздэй! Это как-то пошло. Что ещё можно сказать? Пожелать что-то простое и не глупое? Она-то ведь умная… В том классе лучшая ученица. Мы вместе на олимпиаду ездили…
— А ты просто скажи: "Желаю, чтобы праздник для тебя никогда не заканчивался!". Заучи заранее — вот с этим и подойди!
Идея Бориске понравилась; я видела, как он в течение вечера несколько раз шевелил губами, тренируясь произносить фразу по-английски.
Готовя чай в номере отеля, я услышала, что Бориска жизнерадостным голосом распевает в своей комнате очень бодрую песенку. Я прислушалась. От слов, которые до меня донеслись, сердце ушло в пятки:
Красная вода, чёрные цветы, -
Мне всё неважно, если рядом ты.
Если мы вместе, то мне всё равно,
Даже если мир похож на ужасы в кино.
Если луны внезапно станет три,
По мне — всё хоть синим пламенем гори.
Пусть адский вихрь влетит в моё окно –
Мысли все мои о тебе одной.
— Интересно, кто из современных исполнителей живопишет в своём творчестве картины апокалипсиса? — спросила я. Бориска уклончиво ответил:
— Это просто современная песня.
Глава 13. Прости одну мать — тотчас появится другая
— Не представляю, сочинение о каком фильме мне писать на испанском. Нам задали домашнее сочинение, сдавать в пятницу. А я даже не садился… — поделился Бориска. — Меня и отпустили-то с тобой на том условии, что я все задания выполню и привезу. Но я загулял…
