— Наверное, отняла. Не хочет делиться, — сказала я.
— Что поделать. На всех не хватает. Она не обязана делиться, — в своей обычной манере произнес Бориска и уверенно зашагал по Университетскому Бульвару к отелю.
«На всех не хватает. Это точно. Любящих родителей, здоровых детей, хороших мужей, крепких объятий. На всех не хватает. И те, у кого есть, не обязаны делиться. Не обязаны», — твердила я про себя. Мальчик шел чуть впереди. Я обратила внимание, что он оглядывает окрестности, как в первый день. «Прощается. Хочет запомнить», — догадалась я.
— Марисабель простила мать, которая её бросила, потому что та раскаялась и её полюбила. Не бойся, я на тебя зла не держу, — просто сказал Бориска. — Вижу, что ты сама переживаешь.
Бориска! Я переживаю вовсе не о том, — хотелось мне сказать ему. Но ведь он всё равно не поверит…
Знала бы я, что нас ждёт в Лос-Анджелесе, — честное слово, не возвращалась бы. А ждал нас там… натуральный апокалипсис. Или, может быть, по-русски это слово пишется с большой буквы — Апокалипсис? Наш — уж точно был с большой буквы… А я-то уже подзабыла русский язык в своих Америках и Канадах, ха-ха.
Встречавший нас в аэропорту Есин был таким же, как обычно; но ощущение от него изменилось. Веяло какой-то безысходностью. Бориска, взбудораженный впечатлениями от поездки и примирением с "матерью-кукушкой", болтал без умолку, рассказывая, где мы побывали и что видели; отец, убедившись в нашей дружбе, вдруг произнёс нечто неожиданное:
— Сынок, не поживёшь несколько дней у Лауры, пока я нам новую домработницу не найду? У Марии родилась внучка, и она уехала минимум на месяц в Нижнюю Калифорнию — помогать дочери с малышкой.
— Да я и один спокойно могу… — начал было Бориска, но Аскольд категорично прервал:
— Нет. Это не обсуждается. Сам я сейчас зашиваюсь до ночи — сложный период.
— Если моё мнение кого-нибудь интересует — я не против, — решила я напомнить о своём присутствии. Аскольд, не глядя на меня, кивнул:
— Сегодня поговорим, финансовую сторону вопроса тоже обсудим. Бориска, ты сделал, что задавали на неделю отсутствия?
— Да. Почти всё.
— Почти всё — это не всё, — возразил отец. — Сейчас заедем домой за твоими вещами, собери, что тебе нужно, а я пока с Лаурой поговорю.
Мальчик воспринял идеи отца очень спокойно: почему нет — у Есина работы невпроворот, домработница поехала нянчиться с внучкой; кому передать ребёнка, как не матери, вместе с которой отец пока не живёт и в разводе? Для Бориски всё было логично, дополнительно подтверждало, что мы с Есиным дружно лжём относительно того, кто я такая, и расстройства или удивления парень не выказал: спокойно отправился собирать вещи в своей комнате. Есин же отволок меня в противоположный конец дома, и я встревоженно спросила:
— Аскольд, что случилось?
— Лаура… выручи меня, пожалуйста. Ты моя девушка, Борис тебе доверяет, и мне больше не к кому обратиться…
Ого! Вот это новости. Значит, я — не просто случайно подвернувшаяся под руку (и под другие места) любовница, а его девушка? Приятно слышать. Я не успела толком распробовать этот факт и насладиться им, как Аскольд торопливо прошептал:
— Виолетта вернулась. Не надо Бориске с ней встречаться… во всяком случае, пока. Я сказал ей, что сын в отъезде. Но у неё ситуация…
— Ситуация? — воскликнула я. — Какая? И главное — какими ситуации были эти одиннадцать лет?!
Аскольд помолчал. Наконец пообещал:
— Я всё расскажу тебе сегодня, когда отвезём Бориску на вечернее занятие в додзё. Лаура… она не сдастся и, кажется, собирается подавать в суд.
Глава 14. Измена с бывшей
Видя, как Бориска спокоен и счастлив, я внутренне замирала, понимая, насколько хрупко это его благополучие, и как быстро всё может разрушиться теперь, после новостей Есина. С трудом дождавшись, пока Аскольд отвезёт беспечно болтающего сына в додзё на занятие восточными единоборствами, я нетерпеливо поторопила:
— Ну что — к тебе или ко мне?
Есин посмотрел напряжённо:
— Не туда и не туда.
Как ни странно, он потащил меня в тот свой прежний дом в Роял Вудс, который пока так и не был продан; уже шесть часов вечера, показ завершился, риэлтор уехал, и дом остался в нашем распоряжении. Есиным владело какое-то отчаяние: похоже, он не готов был разговаривать, готов был только сорваться и получить разрядку. Понимая, что в противном случае, видимо, ничего вразумительного добиться от него не удастся, я не мешала любовнику… любимому мужчине. Аскольд молча развернул меня к себе спиной, подсунул подушку мне под бёдра и, прогнув в не самой удобной позе, по-хозяйски уверенно овладел моим истосковавшимся телом. Возбуждение было сумасшедшим… Сейчас он брал меня так же, как в первый раз: на грани грубости, сильно сдавливая всем телом, словно боясь, что я куда-нибудь ускользну. Мне хотелось крикнуть: да не сжимай ты так, никуда я не денусь, помогу с Бориской, поддержу, со всем справимся — даже с непонятно откуда взявшейся Виолеттой, даже с судом!.. В какой-то момент я вздохнула с облегчением и приготовилась к разговору — но оказалось, что это ещё не всё: меня снова в исступлении скрутили и впечатали в постель.
Когда мы оба наконец истощились и стало ясно, что сегодня из наших судорожно вцепившихся друг в друга тел высечь больше ничего не удастся, Аскольд молчаливо принял душ вместе со мной и затем, одевшись, предложил мне присесть у столика в патио, где мы с Бориской когда-то разговаривали в первый раз.
— Виолетта замужем, очень успешна теперь… Она приехала забрать ребенка.
— Как — забрать? — поразилась я. — Кто же ей его отдаст, какой суд, на что она надеется? Исчезла, даже не сумели её отыскать. Признали пропавшей без вести, дело закрыли — а она теперь, оказывается, "успешна", и ей отчего-то срочно понадобился Бориска? О котором она ни разу за одиннадцать лет не удосужилась вспомнить? Ты родной отец, финансово более чем состоятелен. Думаю, тебе нечего опасаться. И ты правильно делаешь, что пытаешься оградить сына от подобного удара.
Аскольд возразил:
— Я одинокий отец, Лаура, а Виолетта… замужем за человеком из очень влиятельной семьи.
— За тем самым… парнем, с которым она сбежала?
Есин кивнул.
— В Мексике у семьи этого парня… сейчас уже мужчины — был процветающий бизнес, но насели конкуренты, они планировали рейдерский захват. Главе семейства удалось каким-то образом уладить конфликт и на время откупиться, но они с женой решили, что безопаснее будет перевести бизнес в Белиз — государство на границе с Мексикой, идеальное для фирм, специализирующихся на экспорте морепродуктов, цитрусовых и остального, чем занималась их компания в Мексике. Всё получилось — и, чтобы оградить себя от преследований старых мексиканских конкурентов, все члены семьи поменяли документы и паспорта. Именно поэтому того парня — любовника моей бывшей жены — не удалось обнаружить; он въехал в Белиз под новым именем, и…
— И предложил Виолетте бежать с ним? Ей его родители тоже сделали фальшивые документы? Они планировали побег заранее?
— Получается, что так.
— Им не могут отдать ребёнка. Они же преступили закон — использовали заведомо подложные документы для въезда в Белиз!
— Да, это уголовно наказуемое преступление. Они заплатят штраф.
— Штраф? И всё?!
— По закону, и за давностью лет — да.
— Но имея четырёхмесячного ребёнка… Как же могла Виолетта…
— Лаура! Виолетта утверждает, что их роман начался почти сразу, как мы приехали. И что Боря на самом деле… не мой сын. Она случайно забеременела — но не от меня.
— Пусть говорит, что хочет; если так — почему влиятельные "бабушка с дедушкой" не настояли на том, чтобы прихватить "внучка" с собой?
— Вета говорит, им с любовником было всего двадцать два… Такая ситуация — фальшивые документы, бандитские разборки, побег, стресс… на фоне безумной влюблённости и нежелания оставаться в Штатах — сразу ей здесь не понравилось, мы ведь приехали почти совсем с пустыми руками, я тебе рассказывал. На то, чтобы как-то наладить нашу с ней жизнь, ушли бы годы, — да, собственно, у меня они и ушли; а тут как же — предлагают красивую безбедную жизнь в новой стране… Ребёнок не вписывался в эти романтические планы — ни для него, ни для неё. "Бабушке с дедушкой", как ты говоришь, "золотая молодёжь" ничего решила не сообщать — оставили ребёнка с известным тебе бывшим мужем, да и усвистали "с пламенным приветом", как говорит Боря.
