Алиса попробовала дозвониться Нику, но он не отвечал. Наверное, выступает. Перед глазами плыло, она уже не могла сообразить, что нужно пить жаропонижающее. Все силы уходили на то, чтобы не упасть в обморок. Сэмми рисовала, и Алиса не представляла, как будет кормить ее ужином и укладывать спать.
Когда зазвонил телефон, она едва не выронила его из рук.
— Что-то случилось? — сразу спросил Ник.
Собственно, она ни разу не беспокоила его по пустякам.
— Д-да… — Зубы ощутимо стучали. — У меня температура.
— Держись, лисенок. Я еду.
Кажется, Алисе даже удавалось что-то отвечать на вопросы Сэмми. Та все же почуяла неладное и забралась к ней на руки, обняв за шею.
— Тебе холодно, Лиса? Ты такая горячая…
Она чуть не заплакала, когда услышала, как Ник отпирает дверь.
Успел. С Сэмми ничего не случилось.
— Папа! — Сэмми бросилась ему навстречу.
А Алиса потеряла сознание.
[1] Стихи Леонида Дербенева, строки из песни «Ты на свете есть».
[2] Стихи Леонида Дербенева, строки из песни «Ты на свете есть».
= 29 =
Ник сам предложил Алисе остаться у него, пока Сэм болеет, и очень скоро пожалел об этом. Нет, Алиса не мешала и не раздражала. Наоборот, она стала такой желанной, что это превратилось в проблему.
Поначалу он присматривался к ней и словно пробовал на вкус. Каково это, целовать девушку, которая тебе нравится? Ник не практиковал воздержание, однако занимался сексом редко и по необходимости и никогда — по любви. Оттого и представить себе не мог, что может возбуждать все — и сползшая с плеча бретелька майки, и выбившаяся прядка волос, и даже запах. Что уж говорить о тех мгновениях, когда ладони скользили по спине, ощущая ребра и острые косточки позвоночника, а теплые упругие груди прижимались к его груди. Он ощущал жар кожи даже сквозь одежду, а поцелуи возбуждали так, что после приходилось под благовидным предлогом сбегать в ванную комнату.
Алиса хотела большего, и Ник — тоже. Но он помнил о ее девственности, и не мог позволить себе секс по-быстрому. Он должен позаботиться об Алисе, сделать все, чтобы ей было комфортно. А как это возможно, когда рядом находится ребенок? Даже ночью Сэм могла проснуться в любой момент, тем более сейчас, когда болела.
Так совместное проживание превратилось в пытку, поэтому Ник даже обрадовался, когда Алиса решила вернуться домой. Вернее, он испытывал смешанные чувства — и постыдное облегчение, и щемящую тоску от неизбежного расставания.
Он всегда понимал, что вместе им с Алисой будет трудно. Однако верил, что если их чувства чего-то стоят, они сумеют приспособиться к обстоятельствам.
Алиса не должна приносить себя в жертву. Ник и без нее справлялся с дочкой и домашним хозяйством. Алисе нужно учиться, она и сейчас не бездельничает. Да и не дело это, с утра до ночи сидеть с чужим ребенком.
Он бессовестно использовал болезнь Сэм, чтобы выманить лисенка из норки, но дальше так продолжаться не может. А еще он должен найти время для Алисы. Только для нее одной, чтобы никто не отвлекал их друг от друга.
Последние дни настроение было отвратительным. Ник так и не сумел объяснить Алисе, почему он избегает секса. Боялся обидеть, а в итоге получилось еще хуже — и обидел, и отдалился. Он малодушно уговаривал себя, что это временно, как только закончатся обязательные выступления в клубе, он попытается снова. А еще лучше — найдет няню, с которой можно будет оставить Сэм, снимет номер в гостинице или квартиру и устроит лисенку настоящее романтическое свидание. Она юная и неискушенная девочка, наверняка, ей хочется чего-то особенного.
Страшно признаться, и ему хотелось того же.
После выступления Ник привычно проверил телефон. Входящий от Алисы напугал его сразу. Она не звонила, когда он работал в клубе. Она вообще не звонила, чтобы просто поболтать.
Услышав ее голос, Ник не стал переодеваться, чтобы не терять время. Схватил вещи, сумку — и рванул к машине. По пути он столкнулся с администратором.
— Ты куда? — вытаращил глаза тот. — У тебя еще один номер.
— Что там по контракту? Штраф? — выдохнул Ник. — Я заплачу. Мне срочно нужно домой.
— У тебя же дочь болеет? — вспомнил администратор. Ник кивнул, отодвигая его с дороги. — Я прикрою, не переживай о штрафах.
— Спасибо, — бросил Ник через плечо.
Дорога до дома превратилась в ад. Он старался не смотреть на спидометр и выжимал из машины все, что возможно на московских улицах.
Краснуха! Чем еще могла заболеть Алиса, которая не выходила из дома? Только краснухой. Скорее всего, она его обманула — не болела и не прививалась. Глупый маленький лисенок! У Ника не было ни сил, ни желания злиться. Он сам виноват. Это он позвал ее к больной дочери.
Он переболел этой заразой в детстве, но слышал, что взрослые переносят краснуху гораздо тяжелее, чем дети.
Ник чуть не поседел, когда Алиса отключилась. Испуганная Сэм плакала, а он одной рукой выуживал из аптечки нашатырный спирт, а другой набирал номер скорой помощи.
— Сэм, прекрати реветь. Лиса заболела, ей нужна наша помощь.
С детьми можно по-взрослому, и они прекрасно понимают, когда можно поплакать, а когда нужно помочь.
— Как я? — всхлипнула Сэм, размазывая по щекам слезы.
— Как ты. Держи платок, иди в ванную, намочи и отожми.
Скорая приняла вызов, Ник пытался привести Алису в чувство, протирал ей виски нашатырем. Она горела, как печка, и бредила. Сэм притащила мокрый платок, с которого текли ручьи. И хорошо, так даже лучше.
Ник плюхнул платок на лоб Алисы и уложил ее на диване.
— Сиди здесь, — велел он дочери. — И померь Лисе температуру.
К счастью, электронный градусник невозможно разбить. Впрочем, Сэм — умничка, она нажала правильную кнопку и впихнула градусник в подмышку Алисе. Ник быстро перестилал постель.
— Папа, пищит! — Сэм прибежала к нему с градусником.
Лучше бы он не видел эти цифры! В глазах потемнело.
«Бояться будешь потом, — напомнил он себе. — Делай хоть что-нибудь, пока не приехала скорая».
Ник перенес Алису на кровать и переодел.
— Холодно… — жаловалась Алиса в бреду.
Пить больше жидкости и обтирать уксусным раствором — это все, что он знал. Давать лекарства? А что лучше? И не станет ли хуже? Возможно, у Алисы аллергия на какие-то препараты.
Дочку Ник усадил за стол, поставив перед ней творожок и кефир.
— Съесть и выпить, — велел он. — И без капризов, пожалуйста.
Сэм и не думала возражать. У него золотой ребенок.
Уксусному обтиранию Алиса не обрадовалась. Еще бы, он вытащил ее из теплого кокона, а его прикосновения, наверняка, казались ей обжигающе холодными.
— Тише, лисенок, тише, — уговаривал он, успокаивая плачущую и отбивающуюся Алису. — Сейчас будет легче. Потерпи, лисенок.
Он поил ее теплой водой и менял компресс на лбу. И рычал от бессилия, то и дело проверяя, сколько прошло времени. Это скорая помощь или медленная?!
Сэм нарисовалась в комнате, уже переодевшись в пижаму.
— Папа, я все съела, — объявила она. — И зубы почистила. Можно мультик?
— Можно… — Ник крепко обнял дочь. — Спасибо, солнышко. Ты у меня умница.
— Лиса поправится?
— Конечно. Ты же поправилась.
— Ага.
Сэм немного повеселела. Счастливый возраст, когда веришь всему, что говорят взрослые. Да и мультик в ближайшей перспективе здорово повышает настроение.
Ника самого чуть ли не трясло, только от паники.
— Пить, — снова попросила Алиса.
Сейчас она более-менее соображала, что происходит.
— Лисенок, может, позвонить твоим родителям?
Черт его знает, как у них с медицинским обслуживанием. Ник слышал, что в платной медицине врачи приезжают на вызов быстрее.
— Они в круизе, — ответила Алиса. — Не надо, не говори им.
— Может, есть телефон вашего врача?
— Есть… наверное… Я не помню.
Врач скорой помощи на редкость спокойно отнесся к болезни Алисы.
