Ну нет у меня никого!
— Я в это не верю!
— Если у меня появится кто-нибудь, ты первая об этом узнаешь!
— Хорошо. Ладно! Тогда скажи мне честно, кто такой “дедушка” с которым вы гуляете с Женей?
— Я уже говорила! Злата, сама же меня выпроваживала, я опоздаю и он поднимет шум!
— Каждый раз, как вы идете гулять с Женей, вы возвращаетесь с кучей игрушек и вкусняшек от какого-то дедушки, про которого мне потом Женя рассказывает. Что за дедушка?
— Злата, — я отвожу глаза от нее, потому как врать я так и не научилась, а тут я вру ей каждый раз про Петра Михайловича, — этот дедушка, мы его иногда встречаем, он тоже гуляет и вот ему понравилась Женечка.
— Ага. Хочешь сказать, что взрослый человек гуляет в детском развлекательном центре?
— Он не взрослый.
— То есть он твой парень? Так?
— Нет. Злата, он взрослый! Но нам же не только детский развлекательный центр? Там еще магазины.
— Ага. Взрослый человек любит ходить по магазинам, где вы каждый раз вы гуляете с Женей?
— Что за нападение? Вчера весь вечер пытала, теперь сейчас? — улыбаюсь и краснею, — мы с дедушкой встретились вчера по чистой случайности.
— Майя, Майя!
— Что? — смотрит загадочно и при этом странно улыбается, — я пойду, меня там ждет Твой клиент!
— Почему мой? Твой! И ждет тебя, — она выпроваживает меня и вслед кричит, что рано или поздно узнает про моего ухажера, хах. Знала бы она, кто он — убила бы меня.
Я шагаю к двери, в которую хочу войти. Чувство, что меня там ждут — будоражит.
Странно, я не знаю человека, который сидит за дверью, я злюсь на него, за упорство и рвение, но сама рвусь к нему. Я хочу танцевать для него, доводить до сумасшествия и безумия в глазах. Мне нравится мое преимущество перед ним, я могу делать все, что хочу, а он — нет. Он пристегнут и меня это заводит. Я включилась в игру, которую он затеял. Хочешь играть? Поиграем. Я тебя доведу до инфаркта, до учащенного пульса, сам захотел — получай! Улыбаюсь сама себе и открываю дверь.
Включаю любимую песню и он сразу же подпевает припев:
— Мы похожи на летний воздух..
Я смотрю на него, на его безумно яркие, красивые глаза, да, он очень красивый, хоть и под маской, но мне нравятся. Возбужденные, стреляющие в меня страстными стрелами глаза. Ух… дух захватывает.
Подхожу к пилону, хватаюсь за него и кручусь. Воздух окутывает мое полуголое тело, вызывая во мне мурашки.
Он сидит, манит меня к себе только своим присутствием, безумно приятным запахом. Смешанный мужской одеколон, табак и алкоголь впивается в ноздри и дурманит голову. Любимая песня звучит по другому в эротической атмосфере полумрака комнаты.
Подхожу близко к нему, при этом не забывая поглаживать свое тело. Он облизывает сухие губы, еле сдерживается, будь его воля встал бы и схватил меня, как всегда угрожает. Но слава Богу он пристегнут. Улыбаюсь нагло и смотрю в возбужденные глаза напротив. Становлюсь на колени, поджимаю ноги под себя, хочу выполнить кувырок, который когда-то учила дома Злата. Я запомнила и пытаюсь сейчас повторить для него, демонстрируя ему самое сокровенное, прикрытое тонкой полоской кружева. Это безумие, полное. Но тело перестает слушаться меня и я совершаю кувырок, совсем не страшась, что не получится.
Получается. Моя промежность оказывается перед его носом, на его паху. Ноги на его руках, я свисаю головой вниз, хочу подняться и оказаться сидя на нем. Не знаю за что схватится, чтобы подняться, но тут…
Боже…
Происходит то, чего я меньше всего ожидала.
Он хватает меня за бедра, я хватаю его за руки. Поднимаюсь с его помощью, смотрю в безумные, полные страстью глаза. Не боюсь, нет. Но прихожу в ужас.
Руки неприлично поглаживают мои бедра, плавно, лаская он ведет ими вверх по талии к спине, вызывая непередаваемые и ранее не испытываемые мною ощущения. Я покрываюсь мурашками, смущаюсь, сердце готово выпрыгнуть из груди. Наше дыхание учащается, мы смотрим друг другу в глаза, не отрываясь.
Обнимает.
— Нужно быть евнухом, чтобы просто сидеть и смотреть, как ты танцуешь..
Боже!
Горячее дыхание щекочет мне шею, сотни маленьких искорок проходятся по моему телу, кожа под его руками пылает, сгорает, когда он поглаживает и прижимает сильней.
Я словно во сне, прикрываю глаза и получаю нереальные ощущения от его прикасаний. Бабочки в моем животе просыпаются, порхают крыльями задевая самые чувственные клетки моего тела. Я сгораю в его руках. Но дальше мне становится страшно, когда он толкается ко мне своей промежностью, и я чувствую как в меня упирается что-то крепкое и огромное. Я прихожу в ужас и кричу.
Горячие губы тут же впиваются в мои. Не целует, просто прижимает губами, заставляя замолчать. Незаконно и неприлично то, что он делает и меня это пугает. Я замолкаю, так как понимаю, что кричать не моих интересах.
— Только не кричи, — шепчет в губы, — клянусь, я ничего плохого не сделаю. Поверь мне, пожалуйста.
Дрожь отпускает, ужас происходящего становится не таким уж и страшным. И самое главное, я ему верю.
— Веришь? — все еще прижимается к моим губам, — клянусь, я никогда не трону тебя против твоей воли.
Я расслабляюсь, отпускаю его руки.
— Веришь? — я киваю. Он отпускает и откидывается на кресло, — просто танцуй. Я обожаю… — замолкает.
Я встаю с его колен, на негнущихся ногах продолжаю танцевать, в то время как по лицу катятся слезы.
“Клянусь, я никогда не трону тебя против твоей воли”
Его слова звучат в ушах до конца танца.
Я его не знаю, но Боже, мне так важно было это услышать от него.
До конца танца к нему я подхожу всего пару раз, за которые он пытается дотянутся до меня. Успевает лишь гладить бедра. Меня не смущает этот факт, я позволяю, мне нравится.
Картины из трехлетней давности сразу же всплывает перед глазами, стоит лишь ему прикоснуться. Я не показываю ему свои чувства, улыбаюсь, в то время как в душе кричу.
Я не боюсь его прикосновений, ни чуточку. Они мне приятны и меня больше всего пугает именно это.
— Ты плачешь?
— Нет, — отвечаю на автомате, не думая о последствиях, что он слышит мой голос, хотя по по щекам и по маске текут непрошенные слезы. Прошлое всплывает, сердце готово лопнуть от обиды и боли, которые, как я думала, забыла. Нет. Это останется со мной. Навсегда. Я никогда не смогу воспринимать мужчин
