прежние кружки «Ховеве Цион», и надеялся втянуть ее в новую политическую организацию.
Чтобы доказать реальность своих казавшихся утопическими планов, Герцль начал зондировать почву в дипломатических кругах относительно возможности концессии в Палестине. В июне 1896 г. он побывал в Константинополе и вел там секретные переговоры с агентами турецкого правительства. Здесь, в кругу продажной султанской камарильи, он убедился, что нелегко будет добиться от Абдул-Гамида каких-либо концессий прямыми путями, а придется прибегать к дипломатическим хитростям. Он отправился в Лондон, чтобы подготовить здесь вторую операционную базу для своей дипломатической экспедиции. Известный писатель Израиль Зангвиль ввел гостя в клуб «Маккавеев», и здесь Герцль произнес речь, которую начал с сенсационного сообщения, что «план основания еврейского государства очень серьезно обсуждается правящими особами», между тем как еврейские общественные деятели Запада считают этот план затеей фантазеров. Он решительно высказался против прежней системы «инфильтрации» в Палестину мелких групп колонистов, ибо без официальной и международно признанной хартии на массовое заселение страны поселенцы рискуют быть выброшенными оттуда. Через несколько месяцев он говорил в Вене, в собрании Австро-Еврейского союза (Oesterreichisch-Israelitische Union), что тяжелое финансовое положение Турции может побудить султана дать евреям нужные концессии за крупный заем, который должны реализовать еврейские финансисты Европы. Каково было настроение аудитории, перед которою Герцль рисовал такие перспективы, видно из вступительных слов его речи: «Некоторые из вас слышали, вероятно, что я хочу основать еврейское государство, и вы явились сюда, чтобы посмотреть на этого смешного чудака, затеявшего столь необыкновенное предприятие». И он старался опровергнуть мнение о химеричности своего плана, а также отбросить более тяжелый упрек: что такой план может усилить антисемитизм, подрывая доверие к местному патриотизму евреев и выставляя их единой нацией вопреки догме ассимиляции.
Последним мотивом объясняется выступление венского главного раввина М. Гидемана против политического сионизма. Ученый историк еврейской культуры опубликовал небольшой трактат «Национальное еврейство» («Nationaljudenthum», Wien, 1897), где доказывалось, что нынешнее понятие «еврейская нация» есть порождение антисемитизма, который везде выдвигает начало расовой или национальной индивидуальности. В действительности же, по мнению Гидемана, евреи со времени утраты своего государства никогда не считали себя нацией, а являлись только религиозным союзом, носителем высоких мировых идеалов. По своему духу «еврейская религия антинациональна» и стремится к универсализму, так что превращение еврейства из религиозного союза в национальный было бы шагом назад, возвращением в первобытное состояние. Тем большей реакцией является политический сионизм, который призывает евреев к созданию собственного государства и вторгается в предначертания Бога, давшего Израилю особую миссию в диаспоре. С таким же протестом против национальной концепции еврейства выступил лондонский главный раввин Натан Адлер. В своих ответах на критику Гидемана Герцль и Нордау не могли выставить веских доводов в пользу позитивной национальной идеологии; Герцль имел неосторожность повторить свое негативное определение нации, как «группы людей, связанных между собой наличностью общего врага», и тем как бы подтвердил довод своего противника, что национальное еврейство есть лишь порождение антисемитизма. Полемика свелась к личным упрекам: Герцль сообщил, что во время печатания «Еврейского государства» Гидеман прочитал присланные ему автором корректурные листы и ответил, что не находит в них ничего подлежащего исправлению. Это означало, что, выпуская свой полемический трактат, раввин действовал под чьим-то давлением. Несомненно, пастырь делал это в угоду пастве — венской еврейской общине, которая испугалась призрака «национального еврейства» среди разгара антисемитских страстей в столице Австрии и попыталась отогнать этот призрак раввинскими заклинаниями.
Для борьбы за идею политического сионизма Герцль стал издавать в Вене, с июня 1897 года, еженедельный орган «Die Welt». Он должен был служить орудием пропаганды и в особенности подготовки учредительного конгресса сионистов. Чтобы превратить политический сионизм в народное движение, нужно было пустить в ход весь аппарат партийной агитации, и Герцль оказался наиболее пригодным для этого человеком. Знакомый по своим наблюдениям газетного корреспондента со всем парламентским механизмом Европы и с приемами политических партий, блестящий оратор, очаровывавший публику одною своей наружностью, Герцль был как бы создан для управления народными массами. Там, где не могли влиять его идеи, влияла его личность, несокрушимая воля и сила внушения. В короткое время он, вместе с небольшой группой единомышленников в Вене, подготовил созыв всемирного конгресса сионистов. Для возбуждения интереса к конгрессу распускались слухи об успешных дипломатических шагах, предпринятых для осуществления проекта еврейского государства.
Конгресс был назначен первоначально в Мюнхене, в августе 1897 года. Как только весть об этом распространилась в печати, ассимиляторы подняли шум. Раввины главных общин в Германии (Берлин, Бреславль, Франкфурт, Мюнхен) опубликовали в газетах декларацию, где, между прочим, говорилось: «Стремления так называемых сионистов основать в Палестине национально-еврейское государство противоречат мессианским заветам иудейства, сохранившимся в Св. Писании и позднейших религиозных источниках. Иудаизм обязывает своих последователей служить со всею преданностью отечеству, которому они принадлежат, и способствовать его национальным интересам всем сердцем и всеми силами. С этой обязанностью не находятся, однако, в противоречии благородные стремления, направленные к колонизации Палестины еврейскими земледельцами, ибо они не имеют никакого отношения к основанию еврейского государства, поэтому как религия, так и любовь к отечеству возлагают на нас обязанность просить всех, сердцу которых близко благо еврейства, чтобы они держались вдали от вышеупомянутых сионистских стремлений и в особенности от все еще подготовляемого, несмотря на все отговаривания, конгресса». Для всех было ясно, что эта декларация публиковалась не столько для еврейского, сколько для христианского общества, и Герцль был совершенно прав, когда в своей статье «Protestrabbiner» (16 июля 1897 г.) иронизировал над «унизительными уверениями, имеющими целью вымолить благоволение врагов». Он подхватил ту фразу в декларации, где говорится о преданности евреев отечеству, «которому они принадлежат», чтобы отметить раболепие людей, считающих себя принадлежностью отечества, вместо того чтобы считать отечество принадлежностью всех свободных граждан. Вскоре правление еврейской общины в Мюнхене известило устроителей конгресса, что община не желает, чтобы конгресс сионистов состоялся в этом городе. Пришлось переменить место, и конгресс был назначен в швейцарском городе Базеле.
§ 34 Первые конгрессы сионистов (1897-1900)
В последние дни августа 1897 года в городском доме Базеля совершилось историческое событие. Представители евреев разных стран собрались и выразили свою волю, чтобы часть еврейского народа возродилась как нормальная нация на своей древней родине. Такое собрание имело бы еще более важное мировое значение, если бы оно состояло из избранников большинства народа и могло бы провозгласить существование еврейской нации во всем мире, то есть опровергло бы ложь XIX века о небытии еврейской нации. Созванный под знаменем «еврейского государства», партийный конгресс должен был ограничиться прокламированием
