Борис: Твое поведение возмущает меня. Может, поговорим о том, что между нами происходит? Я боюсь, что все закончится скандалом.
Пытаясь понять поведение других по отношению к нам, мы можем совершать два рода ошибок. Первый род ошибок, «Оптимизм», состоит в том, что мы полагаем, будто мы не являемся объектами игр власти, хотя на самом деле ситуация обстоит именно так. Второй род ошибок, «Паранойя» состоит в том, что мы думает, будто игры власти имеют место, хотя в действительности это не так. Большинство людей склонно не замечать тех игр власти, которые используются против них, хотя они могут осознавать, что происходит что-то неладное.
Когда игры власти становятся для людей привычными повседневными событиями в сфере межличностных транзакций, их отношения с окружающими могут крайне усложниться. Искренние и откровенные взаимодействия могут постоянно омрачаться неявными и тонкими формами обмана и манипуляции. Далее в этой книге мы рассмотрим, как можно конструктивно противостоять паранойе в процессе кооперативных взаимоотношений
Последнее высказывание Бориса было бы хорошим началом честного, кооперативного обсуждения того, что происходит между ними, однако если такого обсуждения не последует, единственный выход для Бориса — поступать в соответствии с собственными желаниями, не пытаясь контролировать то, что делает Джилл.
Повторим еще раз: игра власти — это осознанное действие. Его следует отличать от действий, которые лишь кажутся контролирующими ходами, но поскольку за ними не стоят контролирующие намерения, на самом деле они не являются игрой власти.
Данное обсуждение может привести вас в замешательство. Как же все-таки выяснить, когда вы оказываетесь жертвой игр власти со стороны другого человека? Ответ таков: вы можете быть абсолютно уверены только в том случае, если человек сам признает это. Но гораздо важнее тот факт, что правильный ответ не имеет особого значения. По-настоящему важно то, что вас лишают возможности поступать, как вы хотите, независимо оттого, имеет место игра власти или нет. Если вы подозреваете, что являетесь жертвой чьей-то игры власти, не спешите с обвинениями. Временно истолкуйте сомнение в пользу другого и спокойно делайте то, что считаете нужным. В конце концов его намерения станут для вас очевидны.
Если не считать испытания временем, единственный способ выяснить правду — это спросить самого человека, который, как нам кажется, играет с нами в игры власти, и позволить себе довериться его ответу. Вот почему так важно устанавливать кооперативные взаимоотношения с близкими нам людьми. Только в этом случае мы можем быть уверенными, что окружающие нас люди заинтересованы в том, чтобы жить жизнью, свободной от игр власти, и быть искренними в отношении своих чувств и внутренних мотивов.
Успех игр власти зиждется на страхах людей. Игры власти, основанные на дефиците, манипулируют страхами людей перед нехваткой того, что им необходимо. Игры власти, основанные на запугивании, манипулируют страхом людей перед насилием.
Тактика запугивания является иллюстрацией того диапазона, который могут приобретать игры власти, — от тонких до грубых, от психологических до физических. В грубой физической области запугивание эксплуатирует страх людей перед использованием грубой силы. В тонкой области оно эксплуатирует страх людей перед эмоциональным насилием: унижениями, оскорблениями, критикой.
В наиболее грубом физическом варианте запугивание принимает форму «Кулака в лицо», которая часто имеет место среди бедных слоев населения и представителей рабочего класса, — особенно со стороны мужчин по отношению к женщинам, а также между мужчинами. Эта угроза существует в жизни женщин в виде страха перед изнасилованием и побоями со стороны мужей, а в жизни детей — в форме телесных наказаний. Безусловно, запугивание является частью нашего прошлого. Запугивание посредством использования силы, пыток, изнасилований, похищений, побоев, массовых арестов и массовых убийств — все это история наших предков. Некоторые скажут, что налет цивилизации по-прежнему очень тонок и что и в наши дни мы зачастую ловим себя на том что, пытаясь получить желаемое, запугиваем других, говоря быстро, громко и зло, а если наши желания слитком сильны, то и пересыпаем свою речь тонкими оскорблениями или завуалированными угрозами.
Мы гордимся тем, что являемся цивилизованными представителями человеческого общества и при обычных обстоятельствах не будем пытаться добиться своего, угрожая другим людям насилием. Фактически мы осуществляем контроль над другими с помощью гораздо более тонких средств. Следующий раздел будет посвящен тем тонким способам, посредством которых в процессе разговорного общения мы контролируем других, а другие контролируют нас. Я буду называть и описывать игры власти и предлагать для них антитезисы и кооперативные альтернативы, если мне удалось таковые обнаружить.
Использование метафоры в качестве игры власти представляет особый интерес, поскольку является наиболее изощренной и тонкой формой вербального запугивания. Метафора это использование одного слова вместо другого с целью вызвать ассоциации между ними. Например, если я хочу точно передать ощущения прекрасного весеннего дня, я могу сказать нечто вроде: «Солнце ощущалось как теплая любящая рука, которая подняла меня над землей. С закрытыми глазами я парил на ветру».
Разумеется, солнце — это не рука, и оно не может поднять меня над землей, но эти слова в определенной степени передают те ощущения, которые я испытал дают это достаточно удачно, так что читающий эти слова может испытать сходные ощущения и понять мои. Метафоры могут использоваться для того, чтобы в нескольких словах проиллюстрировать и прояснить сложные чувства или описать сложные образы. Когда метафоры не используются в контролирующих целях, это поэзия. Однако они могут использоваться и в играх власти с целью запугивания людей.
К примеру, 15-летняя Салли влюблена в Барта. Отцу Салли Барт не нравится. Он говорит: «Барт, конечно, неплохой парень, но он напоминает мне мокрую половую тряпку. У него нет силы воли». Цель этой метафоры — принизить Барта в глазах Салли и охладить ее интерес к нему. Если Салли все еще прислушивается к мнению своего отца, эта реплика может подорвать ее симпатию к Барту, даже если она будет открыто протестовать против нее.
Алекс и Мэри — муж и жена. Фрэнсис, бывшая подруга Алекса, к которой Мэри его сильно ревнует, заезжает в город и хочет посидеть с Алексом в кафе. Мэри крайне расстроена. Она говорит: «Как ты можешь думать о том, чтобы встречаться с Фрэнсис? Ты что, хочешь разбить мне сердце? Если бы ты любил меня, ты бы никогда не смог вот так всадить мне нож в спину». Эти метафоры (разбитое сердце, нож в спину) направлены на то, чтобы запугать Алекса, вызвав у него чувство вины, и заставить его отказаться от встречи с Фрэнсис.
Человек, желающий отучиться использовать контролирующее поведение, должен тщательно следить за своими метафорами. Метафоры являются прекрасным лингвистическим средством, когда они служат целям подтверждения или описания наших позитивных и негативных чувств. Однако их следует использовать с осторожностью при описании людей и их поступков, особенно если мы рассержены на них, поскольку именно в эти моменты мы склонны использовать метафоры с целью запугивания, а не с тем, чтобы описывать свои переживания. Благодаря своей тонкости метафоры функционируют на подсознательном уровне и оказывают влияние на людей, которые даже не понимают, почему это происходит. После того как Алекс был обвинен в ударе ножом в спину и разбивании сердец, он испытывает вину, гнев и смущение и, вполне вероятно, может решить не встречаться со своей подругой. Или же он может отплатить тем же, сказав, что Мэри «ведьма» или что она «отравляет ему жизнь». Одна из опасностей использования метафор в играх власти состоит в том, что они являются весьма изощренным средством, способным спровоцировать возмущение и эскалацию.
Негативные метафоры эффективны потому, что они ставят под удар самоуважение человека. Если человек лишен твердой уверенности в обоснованности своих поступков и в собственной ценности, его захлестнет чувство вины и сомнения, которые вынудят его подчиниться игре власти.
Антитезис метафорам достаточно прост; воспринимайте метафору буквально и оспаривайте ее правильность.
«Пап, Барт вовсе не кажется мне половой тряпкой, и он вовсе не мокрый. Я уверена, что силы воли у него ничуть не меньше, чем у тебя, не считая плюс-минус сущие пустяки». Или:
