Расколоведение. Введение в понятийный аппарат - Александр Валерьевич Слесарев

отстранение клирика от священнослужения способно оказать на него отрезвляющее воздействие и привести на путь примирения с Церковью. Правом запрещения клириков в священнослужении обладает их правящий архиерей. Наложение канонических прещений на епископа лежит в сфере компетенции Собора епископов.

В случае отсутствия покаяния со стороны архиереев и клириков, подвергнутых запрещению в служении за уклонение в раскол, канонические нормы допускают возможность лишения их священного сана. История знает многочисленные примеры нежелания священнослужителей признавать правомочность их низложения, в результате чего резко снижаются перспективы уврачевания зародившегося раскола и восстановления церковного единства. Стремясь избежать возникновения подобных негативных последствий, Православная Церковь в своих канонических установлениях отмечает необходимость поиска путей мирного преодоления раскола и запрещает низложение клириков прежде троекратного увещевания. Необходимость следования данному подходу отражена в 31 Апостольском правиле: «Аще который пресвитер <…> отдельно собрания творити будет, и алтарь иный водрузит, <…> да будет извержен <…>. И сие да будет по едином, и втором, и третием увещании от епископа». В отношении епископа предполагается обязательное троекратное увещевание со стороны собора епископов (в современной церковной практике Священного Синода или Архиерейского Собора) [242].

Развитие церковных расколов в большинстве случаев сопровождается отделением от Церкви не только священнослужителей, но и значительного количества мирян. Церковной истории известны случаи, когда главным инициатором разрыва церковного единства выступало не столько духовенство, сколько их паства, движимая политическими, национальными и иными соображениями. Согласно православным каноническим правилам, раскольническая деятельность мирян влечет за собой наказание виновных в виде отлучения их от церковного общения или предания анафеме. Так, в отношении мирян, повинных в церковном расколе, Гангрский Собор (ок. 355 г.) издал следующее определение: «Аще кто кроме Церкви особо собрания составляет, и, презирая Церковь, церковная творити хощет, не имея с собою пресвитера по воле епископа: да будет под клятвою (ἀνάθεμα ἔστω)» (Гангр. 6).

Как отмечалось выше, уклонение в раскол священнослужителя влечет за собой непременное наложение на него канонических прещений в виде запрещения в служении или лишения священного сана. Если находящиеся под действием прещений епископ, пресвитер или диакон дерзнут приступить к священнослужению, они лишаются всякой надежды на восстановление в служении и подлежат отлучению от Церкви: «Аще кто епископ, или пресвитер, или диакон, праведно за явные вины изверженный, дерзнет коснутися служения, некогда ему порученного: таковый совсем да отсечется от Церкви» (28 Ап.) [243].

Несмотря на стремление раскольнических движений подчеркнуть собственную церковную природу, всякая схизма попирает фундаментальные основания церковной жизни. Поскольку возникновение церковного раскола порождает разделение между христианами, в нем становится невозможной реализация основного предназначения Церкви – объединения разрозненного человечества и созидание Церкви как единого Тела Христова. Даже при сохранении неповрежденной православной догматической и литургической традиции природа церковных расколов несет в себе колоссальную духовную подмену. Предостерегая православных христиан от возможных негативных последствий приобщения к раскольническим сообществам, Церковь налагает строгий запрет на молитвенное общение со схизматиками. За совершение данного канонического нарушения, расцениваемого как соучастие в грехе раскола, предполагаются следующие виды прещений:

• Вступление клирика в молитвенное общение с изверженным из клира раскольническим священнослужителем влечет за собой его извержение из сана: «Аще кто, принадлежа к клиру, с изверженным от клира молитися будет: да будет извержен и сам» (Ап. 11) [244].

• Вступление мирянина в любого рода молитвенное общение с раскольником влечет за собой его отлучение от Церкви: «Аще кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме: таковый да будет отлучен» [245].

В отличие от крещений, совершаемых в религиозных сообществах с радикально искаженной христианской доктриной (например, у гностиков), крещения в расколах (в том числе и в «самочинных сборищах») издревле могли признаваться Церковью действительными. По этому поводу святитель Василий Великий пишет: «Крещение раскольников, яко еще не чуждых Церкви, приимати: а находящихся в самочинных сборищах исправляти приличным покаянием и обращением, и паки присоединяти к Церкви» (Василия Вел. 1). Подобный подход к оценке раскольнических крещений проявляло большинство святых отцов и церковных Соборов. Предупреждая о пагубности разделений между христианами, кафолическая Церковь избегала категорического отрицания наличия даров Духа Святого в пораженных грехом раскола христианских сообществах. Исходя из такого понимания, на протяжении столетий без повторного крещения происходило воссоединение с Церковью не только раскольников (новатиан, донатистов, мелетиан и др.), но даже еретиков (ариан, несториан, монофизитов, монофелитов, иконоборцев и др.).

Рассуждая над проблематикой христианских разделений, выдающийся русский богослов протоиерей Сергий Булгаков призывал избегать «упрощенных схем» в отношении «внецерковного христианства», каковым он именовал ереси и расколы. Под «упрощенной схемой» им подразумевалась такая каноническая позиция, при которой всякое отделение христиан от единства с кафолической Церковью трактуется как абсолютное отпадение их от источника церковной жизни, лишающее освящающей и спасающей благодати Божией. Итогом подобного упрощения становится полное размывание границ между «внецерковным христианством» и нехристианскими религиями, между крещеными и некрещеными. Согласно мнению протоиерея Сергия, при канонической и экклезиологической оценке межхристианских разделений Церковь всегда различала уровни удаления еретиков и раскольников от кафолической полноты: «Церковь признает разницу между христианством и нехристианством и в каком-то смысле считает своим все, находящееся в грани крещения, даже если данное исповедание находится в разрыве или разлучении с нею» [246]. Анализируя церковные правила и определения в отношении раскольников, он указывал на то, что за видимыми земными границами кафолической Церкви существует некоторая внешняя церковная зона (Ecclesia extra Ecclesiam), являющаяся церковной периферией [247]. Придя к таким выводам на основании анализа церковных правил и соборных определений в отношении раскольников, протоиерей Сергий охарактеризовал понятие уровней отдаления еретиков «каноническим фактом», еще недостаточно осмысленным на догматическим уровне [248]. Подобных воззрений придерживался также митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) (1891–1961), отмечавший существование «различных степеней отчуждения от церковного Тела» [249].

Другой крупный православный богослов ХХ века Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский) не сомневался в действительности крещений, совершаемых в расколе: «Есть нечто большее, что было усмотрено соборным разумом Церкви и дало возможность рядом с исповеданием веры во единую спасающую Церковь безбоязненно поставить веру и в единое крещение, согласное с Господним повелением, хотя бы это крещение совершалось и вне Церкви» [250]. Рассуждая о проблеме соотношения действительности раскольнических крещений с последствиями канонических прещений, неизбежно налагаемых на схизматические сообщества, Патриарх Сергий писал: «Прежде всего нужно иметь в виду, что внешняя строгость,