Я всегда считал, что потеря девственности изменит мою жизнь. По крайней мере, я думал, что почувствую облегчение.
Но вместо облегчения, я чувствовал вину и беспокойство.
И, в добавлении ко всему, была вероятность того, что мы навредили ребенку Астрид? Я хочу сказать, хм... таким я был в своей голове.
В своих снах я видел Астрид. Увидел ее на мне, обнаженную, и слишком золотистую и прекрасную для реальности. Ее живот сверкал, как сияние звезды – увеличиваясь секунду за секундой, пока не стал огромным. А ее стоны наслаждения перешли в крики боли. Родовые схватки?
А в следующем сне я увидела парня из паллетного погрузчика. Я увидел в подробностях все то, что не воспринимал тогда в бешенстве. Увидел страх в его серые глаза. Он призвал к милосердию.
И две сцены, измаранные грязью. В одной из них была Астрид, которую я вспарывал, а во второй — парень, из погрузчика, который находился в животе Астрид.
И потом шепот Астрид на моей шее.
— Просыпайся, — произнесла она.
Она оказалась в моей постели.
Просыпаясь, я встряхнул головой.
Мне это не приснилось — она действительно была там.
— В чем дело? — спросил я. Нам нужно было следить за стеной!
— Я просто хочу с тобой поговорить, — сказала она мне.
Астрид направляла в пол небольшой фонарик.
Я увидел, что она босиком, и на ней — розовая пижама. Девушка дрожала, и была такой красивой — я решил, что мое сердце может остановиться.
Чтобы поговорить, мы вышли на Кухню.
Я прихватил толстовку для себя и свитер, который я одевал пару раз, для нее.
Мы сели на двойное сиденье из пиццерии «Хижина».
Я увидел медную костровую чашу, установленную Астрид. Чаша была новенькой и наполнена парочкой дров «Дюрафлейм». Почему-то от увиденного мне стало грустно. Это смотрелось так ярко и обнадеживающе.
— Астрид, я чувствую себя так плохо из-за того, что случилось, — выпалил я. — Это было неправильно, и если бы я был сильнее, этого никогда бы не произошло.
— Нет, — сказала она, криво усмехнувшись. — Я знала, что ты будешь терзаться чувством вины. Послушай, мы не собирались делать то, что сделали, но это не считается плохим или чем-то неправильным. Это даже не наша вина. У нас с Джейком были свободные отношения — никаких обязательств. Мы вольны делать все то, что хотим.
— Ох, — сказал я. Я сел обратно в кресло. — Ладно.
— Думаю, единственное, о чем я жалею, это то, что Джейк видел нас, и я беспокоюсь о нем. То, что ты сказал о самоубийстве... я не знаю. Мы должны наблюдать за ним.
Она секунду жевала свои губы.
Затем она мельком посмотрела на меня и улыбнулась. Кажется, она даже покраснела.
— Но что на счет сегодняшнего дня? Думаю, что это было... потрясающе.
У моего сердца случился апоплексический удар.
— Но я... Мне кажется, что я принудил тебя. Я заставил тебя? – сказал я.
Теперь она смотрела шокировано.
— Нет! — воскликнула она. – А я принуждала тебя?
— Нет, я имею в виду, что хотел сделать то, что мы сделали. Очень, очень сильно хотел. Это просто...
Я не знал, что сказать.
— Дин, я могу тебя кое о чем спросить?
Я глубоко вдохнул. Я знал, что она собиралась спросить.
— Это был твой первый раз?
Румянец, который выступил на моих щеках, мог бы затмить румяна. По-моему, я начал заикаться.
Астрид взяла мою руку в свою.
— Все в порядке! – рассмеялась она. — У всех бывает первый раз.
Я пытался засмеяться, но все еще чувствовал себя смущено.
— Просто не у всех бывает первый раз под воздействием смертельно-отравляющих химических соединений, — сухо добавила она.
— Ага, — сказал я. – Честно говоря, это, должно быть, тяжело и для человека, который становится первым.
Мы оба рассмеялись.
Я почесал голову. Думаю, даже моя кожа под волосами стала красной, как свекла.
Затем Астрид наклонилась и поцеловала меня.
Это был нежный поцелуй. Ее губы слегка приоткрылись, когда она прижалась к моим губам.
Я ответил на поцелуй. Мой рот ощутил сильный напор с ее стороны. Она отвечала мне своим рот, и это было, безусловно, так нежно и сладко.
И затем она мягко отстранилась.
— Это должен был быть наш первый поцелуй, — тихо произнесла она.
Секунду я сидел, развесив уши.
— Нет никаких причин, почему это не может быть нашим первым поцелуем, — ответил ей я. — Это может быть, не знаю, официальным началом «Нас».
— Дин… — запротестовала она.
— Астрид, ты знаешь, что я к тебе испытываю. Я без ума от тебя…
— Дин, нет. Не сейчас.
— Почему? Я подхожу тебе. Ты же сама сказала, что я хороший парень. Я бы никогда не оставил тебя, как это сделал Джейк…
— Дин! Послушай меня. Если Джейк обличит нас, я собираюсь сказать, что это было огромной ошибкой. Я скажу, что это было всего лишь результатом воздействия.
— Но почему?
— Послушай, сейчас, возможно, я немного влюблена в тебя. Но Джейк — отец моего ребенка. И на самом деле он в плохом состоянии. Он нуждается во мне. Ты же сам сказал, что он в депрессии. Он может быть подвержен суициду! Он, вероятно, нуждается в обещание... быть со мной, если он собирается пережить эту катастрофу.
— Это бессмысленно.
— Но не для меня, — сказала она.
— Это нечестно! – запротестовал я. Наверное, это прозвучало похоже на глупого ребенка.
Она горько рассмеялся.
— Что если все это нечестно, Дин?
Затем она сжала мою руку.
— Мне жаль.
И она поднялась, чтобы уйти.
Я сел снова в кресло.
— Это что? Конец дискуссии?
— Пока что, — сказала она.
Это казалось возмутительно несправедливым. Когда Джейк был «царем горы» — самым популярным, самым красивым — то был с Астрид. И теперь он будет с ней, потому что он жалкий дурак.
Когда я нравился ей.
Я.
Я поднялся и направился к спальням.
Черта с два, он победит. Я не знаю, чем все закончится, но я не позволю, Джейку без боя получил Астрид. И вы знаете, как хорошо себя чувствуешь, когда кроме старого банального разнообразного выживания, есть еще за что бороться.
Я не мог снова пойти спать, поэтому сделал на всех большой завтрак.
Немного влюблена в меня.
Астрид была немного влюблена в меня.
Было неправильно почувствовать в сердце укол счастья посреди Апокалипсиса?
Я отнес еду на Кухню, и развел огонь в костровой чаше Астрид.
Дети были взволнованы, когда увидели огонь. Это было что-то новое.
Я заметил, что они перестали спрашивать нас о спасении. Я перестал даже думать о возможном спасении. Мы все просто замерли на секунду.
Джейк пришел, двигаясь, словно с похмелья.
Он взял большую миску овсянки и большую кружку кофе со сливками.
Астрид пришла, одетая в мой синий свитер и джинсы. Свитер был каким-то сообщением для меня?
Я должен был удовлетвориться этим?
Малыши разобрали свои овсянки.
— С корицей? – пожаловалась Хлоя. – А нет со вкусом персика или сливок?
— Если ты найдешь такие, то сможешь сама и приготовить, — сказал я ей.
— Не, я просто поем это, — доброжелательно вздохнула она.
— Ага, всегда, пожалуйста, — произнес я.
— Джейк, я должна тебе кое-что рассказать, — объявила Астрид. Она села напротив него за столом.
Джейк взял кочергу и ткнул ею в поленья «Дюрафлейм» в центре медного кострища.
— Брось. Я уже знаю,— нахмурился он. — Я видел.
— Что видел? – спросила Каролина.
— Я не о том, — сказала Астрид. — То была просто случайность. У нас было первогрупповое воздействие. Это просто случилось.
— Что просто случилось? — снова спросила Каролина.
— У меня есть для тебя новость, — съехала Астрид. – Хорошая новость.
Джейк отложил свою пластмассовую ложку и посмотрел на нее.
— Нас спасли? — произнес он с горечью.
— Я беременна, — проговорила Астрид.
Джейк просто уставился на нее.
— Что? — спросил он.
— У меня будет ребенок, Джейк.
Она сняла свитер — мой свитер — и показала ему живот.
Теперь Джейк увидел округлость.
После того, как увидишь, ее уже сложно не заметить.
— Как давно? — прохрипел он.
— Четыре месяца, — ответила она.
— У тебя будет ребенок? – ахнула Каролина.
Астрид кивнула. Улыбка заиграла на ее губах.
Дети завизжали. Они подпрыгивали от восторга. Такие счастливые. Малыши обнимали Астрид и танцевали вокруг нее.
Астрид засмеялась и позволила им насладиться моментом, но ее глаза безотрывно смотрели на Джейка.
Джейк завопил от счастья и, вскочив, понесся к Астрид, обнял и поцеловал ее.
С меня хватит.
Я пошел прочь.
— Что случилось с Дином? – услышал я, как спросил Генри.
— С ним все будет хорошо, — сказала Астрид, достаточно громко, чтобы я услышал.
Конечно, конечно, со мной все будет хорошо.
Девушка, которую я люблю, которая любит меня или, по крайней мере, которой я нравлюсь, собирается возобновить отношения со своим, умеющим манипулировать людьми, депрессивным, склонному к употреблению наркотиков, парнем.
