Она боялась только встречи с ним и его ножа; она боялась, что прежде, нежели созреет в голове ее план действий, прежде, чем Игнатий или Шенк явятся к ней на помощь, ненавистный и глупый саксонец найдет ее, узнает и просто зарежет из ревности и мести.
Алина решилась никуда не выезжать из дома иначе как вечером и в карете. В тех гостиных, где бывала она, конечно, негоциант-саксонец принят не будет. Но если ему придет на ум, что известная на весь Париж, почти знаменитость, хотя и в исключительном положении, Алина, что если ему придет на ум, что всем известная Dame d’Azow – не кто иной, как его беглая жена.
Одно спасение было для нее и искусный исход из запутанного положения – немедленно уехать из Парижа. И конечно, Алина решилась бы на это, но здесь был Игнатий с его тайной – и красавица решилась остаться.
Она понимала и угадывала, что приходит самый критический момент всей ее жизни. Или она будет вознесена фортуной превыше всех и всего – и победит новый союзник, Игнатий, или же она погибнет насильственной смертью – и победит Генрих Шель.
И на этот раз так же, как и всегда, судьба настолько играла ею, будто потешалась ее существованием, что самый ненавистный ей человек в мире вдруг стал теперь ее союзником и заступником, и она всей душой желала его победы.
Наконец Алина решилась на свидание с Игнатием, чтобы выслушать его объяснения и узнать тайну громадной политической важности. Епископ Родосский in partibus infidelium явился вечером к Алине и просидел далеко за полночь.
Встретила его Алина холодно и подозрительно. Все еще живо было в ее памяти страшное преступление в замке Краковского. Все еще человек этот, хотя и в епископской одежде, напоминал ей ненавистного капеллана. Но с первых слов отца Игнатия Алина забыла прошлое и вся жила настоящим, тем, что услыхала от хитрого иезуита. Проводила она его уже как друга. Вечер этот благодаря тому, что Алина узнала, был в ее жизни поворотным пунктом, роковым моментом ее существования, после которого невидимая сила повлекла ее по скользкому пути, приведшему к гибели.
– Слушайте меня внимательно, – начал Игнатий. – Если вы чего не в состоянии будете понять – спросите. Я все разъясню вам. Верить мне я вас не прошу. Если вы мне сегодня не ответите, то вскоре у вас будет доказательство, что я не являюсь обманщиком. Когда-то я был слепым орудием старой графини… Но это еще пустяки в сравнении с другой моей ошибкой. Я был слепым орудием в руках тех людей, против которых действую теперь и по совести, и из мести. Ради наущений этих людей я участвовал в погибели графа. Да, я сознаюсь…
– Наконец-то! – воскликнула Алина. – Неужели вы думаете, что я не знала!..
– Погодите! Но сознание мое не должно вас волновать. Погибший – чужой человек для вас… Извольте слушать… Тому назад около тридцати лет, в далекой стране, на севере Европы, в империи московитов царствовала императрица Анна, и всем государством управлял ее фаворит, гениальный человек, поднявший Россию на ту степень политического значения в Европе, на которой она находится и теперь. Слыхали вы об императоре Петре, именуемом Великим?
– Вы забываете, какое воспитание я получила!
– Что вы хотите сказать?
– Вы забыли, что отец мой, то есть граф Велькомирский, приставил ко мне всевозможных профессоров с детства.
– Правда. Вы когда-то знали наизусть историю даже, кажется, Персии и Китая.
– Да. Следовательно, Петр Великий Российский мне имя знакомое… А фаворит Анны – герцог Бирон!
– Верно!
– Итак, в правлении Анны наследницей престола была дочь Петра Великого – Елизавета, которая и наследовала Анне.
– Да… Но далее что вы знаете?..
– Елизавета царствовала до того времени, что вы изгнали меня из замка и засадили в сумасшедший дом.
– Ошибаетесь. Граф умер в 63 году, и тогда уже царствовала Екатерина Вторая. Если б императрица Елизавета была жива в этот год… то и граф Велькомирский не погиб бы насильственной смертью.
– Что же общего между…
– Общее в том, что в 63 году ваша мать была уже на том свете, а я куплен, ослеплен и обманут ее врагами и вашими… Я через графиню был заставлен погубить его, как охранителя вашего, а затем и вас… Но вы меня сбиваете… Слушайте. Еще при жизни императрицы Анны молодая принцесса Елизавета сошлась с молодым казаком аристократического происхождения, сыном гетмана, князем Разумовским. От него она имела двух детей… Один из них умер, другой жив, и теперь имя его скоро будет греметь по всей Европе.
– Кто он?.. знаю ли я его имя?..
– Шувалов… Слыхали ли вы это имя?..
– Да… Слышала на вечере княгини Сангушко.
– Ну-с… Далее. Когда принцесса Елизавета воцарилась, отправив в изгнание малолетнего узурпатора трона, принца Брауншвейгского с его матерью, то она вышла тайно замуж за князя Разумовского. Он был ее супругом, но продолжал называться только титулом отца своего: hetmann de tous les cosaques! [21]
– Что такое hetmann?
– Нечто вроде курфюрста всех казацких земель… После законного брака императрицы Елизаветы у нее родилась дочь, которую она назвала своим именем, то есть тоже Елизаветой. Но девочка и была последним ребенком императрицы и ее мужа. Так как старший ребенок был хотя и мальчик, но рожденный до брака и не имел никаких прав, то он просто назывался князем Разумовским, по имени отца.
– Вы сказали, что его имя – Шувалов?
– Погодите… все узнаете! – улыбнулся Игнатий таинственно. – Итак, князь Разумовский был незаконнорожденный сын императрицы, а девочка Елизавета – законная дочь. И как здесь наследник престола называется дофином, по имени провинции Дофинэ, так и девочку звали принцессой Володимирской, по имени старинного московитого города Wolodimir, или Владимир. Следовательно, право на престол императрицы признавалось этим титулом за ней… Понимаете ли вы меня?
– Конечно.
– Эта девочка была обожаема матерью и отцом и предназначалась в русские императрицы. Но в государстве была сильная и грозная партия старых московитов, или – как их зовут в России – раскольники, les raskolnixes. Эта партия не признавала прав маленькой принцессы Елизаветы как рожденной от тайного брака и, кроме того, от простого дворянина-отца, а не от принца королевского дома. Отсюда возникли всякие беды. Заговор сменялся заговором… И девочка четыре раза едва не погибла. Однажды ее во время прогулки около дворца отняли у нянек и хотели утопить. В другой раз умышленно опрокинули в карете… Наконец, однажды она была отравлена, и ее спасли и вернули к жизни с великим трудом. Тогда императрица решилась на крайнее средство… Она решилась расстаться с обожаемым ребенком и отдать на воспитание подальше от России, в неизвестном для раскольников крае света. Принцесса Володимирская была взята отцом, и князь Разумовский увез ее в Швейцарию. Здесь ребенок жил до пяти лет или даже менее… Так как Швейцария слишком далеко от России и так как главная цель уже была достигнута, то есть враги потеряли следы местопребывания девочки, то императрица решилась приблизить ее снова к пределам России… За это время хитрая Елизавета, желая обмануть своих врагов, выписала герцога Голштинского Петра и объявила его своим наследником престола. Эта махинация была очень умна. Маленькая принцесса переставала быть мишенью всех ударов раскольников. Но это была хитрость императрицы. Когда принц Голштинский приехал в Московитскую империю, то герцогство Голштинское стало как бы владением России. И в это новое владение была перевезена из Швейцарии маленькая принцесса Володимирская. Здесь она была не в России, но и не на чужбине. Здесь признавалась власть наследника русского престола и, стало быть, власть императрицы. Здесь, в этом герцогстве Голштейн, девочка была поручена на воспитание другу детства князя Разумовского, который воспитывал ее и, наконец, полюбил… обожал, как родную дочь… За это время судьба и будущность маленькой принцессы ежегодно менялись, если не в действительности, то в помыслах и намерениях императрицы. Бесхарактерная женщина и мечтала, и колебалась относительно любимой дочери, которой не видала столько лет. То хотела она раскрыть обман свой, начать действовать решительно и вдруг вернуть принцессу в Петербург и объявить наследницей престола; то, боясь врагов, мечтала только выдать ее замуж за Петра Голштинского и, примирив партии, передать престол обоим.
