— От мороженого я вообще в восторге, — призналась она. — Чтоб в такую жару и такое чудо…
Творить еду, даже самую изысканную, все легче, теперь не нужно очень старательно вспоминать все оттенки, достаточно сказать «круассан» или вспомнить, как когда-то один раз в гостях попробовал нечто непонятно изысканное, то могу и моментально на стол, потому сейчас творил легко, быстро, улыбаясь и показывая, что вовсе не надрываюсь.
— Что, — спросил я, — неужто моя скромная персона начинает тревожить его императорское величество?
Она в удивлении приподняла брови.
— Почему так решил?
— Ты же здесь?
В ее взгляде мелькнуло неудовольствие, я слишком напорист и бесцеремонен, хотя это и понятно, мужчины существа простые, покачала головой.
— Не тревожит. Милый Рич, ну почему такое самомнение?
— А что?
— Заинтересовало, — сказала она мягко. — Его императорское величество полагает, что такой человек пригодился бы там, на Юге.
— При императорском дворе?
— Именно, — сказала она. — Там такие возможности!
— Смотря для чего, — пробормотал я.
Она посмотрела с укором.
— Рич… Разве я стала бы тебе предлагать возможности утех или флирта с императорской дочерью? Ты человек из стали, уже знаю. Пойдем приляжем. Обещаю, одежду с тебя срывать не стану. Просто устала с дороги.
Уставшей она не выглядит, но кто знает ее ресурсы, я подхватил широкое блюдо с пирожными и перенес к столику к постели. Бабетта, ничуть не рисуясь, сбросила платье, у нее это просто и естественно, даже и не знаю, как это получается, когда благородной даме нужно трое служанок, чтобы все затянули и зашнуровали, а она отшвырнула платье на спинку кресла, подчеркнув тем самым истинную мужскую точку зрения, что лучше всего оно смотрится именно там, рухнула в постель и с наслаждением вытянулась.
— Ох, как же я устала…
— Обычно говорят, — напомнил я, — «Господи, как я устала».
— Правда? — спросила она и, повернувшись на бок в великолепной бесстыдной наготе, смотрела на меня с откровенным интересом. — А при чем тут Господь?
— Да так, — ответил я. — Как-то не приходилось от тебя слышать его имени.
— Не употребляйте имя Господне всуе, — сказала она наставительно. — Как видишь, и я читала ту книжку… И не сгорела. Это ты хотел выяснить?.. Какое чудесное вино, легкое и безумно изысканное…
— Не налегай, — предупредил я, — оно обманчивое. Потом бьет в голову.
— А тебе разве плохо? — спросил она, поддразнивая. — Овладеешь пьяной женщиной, это же здорово. Ну вот, я уже опьянела…
— Это хорошо, — ответил я. — Тогда давай колись. Это ты устроила переворот?
Она в изумлении округлила глаза.
— Рич! Я могу удавиться твоим пирожным!
— Не удавишься, — возразил я, — у тебя глотка, как у нильского крокодила. А чего не признаться? Все уже позади. Что-то мне не верится, что Вирланд вот так ни с того ни с сего решил сбросить короля и сам сесть на трон.
— Рич, — повторила она, — он же ненавидел короля! А тот еще и несправедливо отодвинул его со всех высоких мест!.. Помнишь, еще когда вы с ним впервые встретились в Брабанте, при Кейдане был первым Рено де Три, он еще почему-то считался великим магом королевства, хотя никакой великой магии я в нем не увидела.
Я невольно передернул плечами.
— Так то была невеликая?
Она посмотрела на меня несколько странно.
— Рич… ты сейчас сильнее того Рене де Три. А ты разделался с ним, еще когда был простым бароном!.. В общем, недовольные королем лорды учли обиду Вирланда, когда пришли к нему с предложением свергнуть Кейдана и занять освобождаемое место.
— Ну да, — согласился я, — а он так вот сразу.
— Не сразу!
— Долго убеждала?
Она ткнула в бок маленьким кулачком.
— Не лови на слове! Ничего подобного не было. Не ищи везде заговоры, Рич. В реальности все хуже.
— Ого, что же?
— Не заговор, — ответила она, — а собственная дурость. Только слабые люди всегда считают, что им завидуют и вредят, но чаще сами же и виноваты в своих бедах.
Она говорила серьезно, я сказал примирительно:
— Согласен-согласен, я допустил кое-какие промахи. Но мелкие, даже крохотные. Сама по себе идея переворота не могла возникнуть на пустом месте.
— Идея переворота была всегда, — ответила она строго. — И есть. В любом королевстве и при любом короле. Все только и ждут, когда сюзерен оступится. Хоть немного!.. Правда, чаще всего перевороты не удаются, заговорщики обычно еще глупее самого глупого короля… Но здесь помогло то, что ты отбыл и увел почти всю армию.
— Ладно, — сказал я, — все позади. Теперь власть уже не выпущу.
Она посмотрела очень серьезно.
— Уверен?
— За одного битого двух небитых дают, — сообщил я, — да и то не берут. Один раз у меня отняли королевство — это трагично, но отнимут второй — уже смешно. А для мужчины лучше смерть, чем оказаться в смешном положении. Как будто без штанов на городской площади.
Она сказала деловито:
— Иди сюда. Поваляемся, расскажешь, чем занят сейчас.
— Шпионка, — сказал я с удовольствием. — Вообще-то, Бабетта, когда-то общество падет настолько, что шпионы будут выглядеть весьма романтично, а не позорно, как сейчас.
Она улыбнулась.
— Мы уже выглядим романтично, только общество еще не поняло. Ты ведь сам уже создал свою разведку!
Я отмахнулся.
— Это еще не разведка. Только в пределах своих земель… А вот когда зашлю к вашему императору и начну там что-то проворачивать…
Она взглянула на меня с некоторым испугом.
— Ой…
— Что?
— Зная тебя, — проговорила она с натянутой улыбкой, — можно сказать, так и сделаешь.
Я лег рядом, закинул ладони за голову и лениво прислушивался, как она развязывает мой ремень и умело стягивает штаны. Блаженное чувство, что-то в Бабетте такое особенное, с нею хорошо и без интима. Единственная женщина, после пользования которой вовсе не хочется поскорее встать и пойти заниматься делом…
— Ну как, — поинтересовалась она, когда дыхание начало выравниваться, — я не потолстела?..
— И не похудела, — сказал я с удовольствием. — Мы все любим, чтобы было за что подержаться.
— Бесстыдник, — сказала она с удовольствием.
— Только с тобой, — заверил я и обнял, пальцы сладострастно впились в мягкую и податливую плоть, такую нежную, теплую, именно теплую, а не горячую и чувственную. На самом деле никому из нас не нужны горячие женщины, это говорим для форса и поднятия своего самцового престижа, обычно дутого, а вот так, спокойное и безмятежное наслаждение и есть то, что всем нам нужно на самом деле.
