весь голос. Артур расслышал только «Like a virgin». Они помахали ему, и он помахал в ответ.
На девичник Мириам с матерью и двумя подругами отправилась в «Берни Инн». Это считалось верхом утонченности. Артур накануне свадьбы сходил с другом Биллом (ныне покойным) на футбол, а потом они выпили две пинты шенди. Все его чувства были обострены до предела, а мысли заняты только следующим днем. Напитки были сладкие, а от криков футбольных фанатов заложило уши. Этикетка на рубашке натирала шею. Каждая клеточка его тела жила предвкушением. День свадьбы промелькнул, как конфетти, которое посыпалось на них, когда они выходили из церкви. Прием был рассчитан на тридцать человек. Суровая мать Мириам приготовила сэндвичи и пироги со свининой в качестве свадебного подарка. Родители Артура заплатили за свадебное путешествие с двумя ночевками на ферму. В тот вечер они отправились в путь, позвякивая жестяными банками и приклеив к заднему бамперу его «Моррис-Минор» картонную табличку с надписью «молодожены».
На ферме было ужасно холодно. Овцы блеяли всю ночь, и хозяйка постоянно кривилась, будто проглотила осу. Но Артуру там нравилось все. Мириам готовилась к постели за деревянной перегородкой, Артур – в пристройке за домом. Потом ему пришлось заправить пижамные штаны в ботинки и нести одежду через раскисшее поле.
Мириам была прекрасна в длинной ночной рубашке с вышитыми вокруг шеи бледными розами. Его переполняло желание, и, коснувшись ее талии, он с трудом сдержал стон. Они легли в постель и впервые занялись любовью. У Артура это было в первый раз. А потом они лежали в объятиях друг друга и говорили о том, где они собираются жить, и о детях, которые у них будут.
И даже сейчас тот день оставался лучшим в его жизни, потому что он был полон нежности и желания. У них и потом было много чудесных дней и волнительных событий – рождение Дэна и Люси, семейные праздники, – но то время с Мириам, их первые часы в новом статусе, было самым замечательным. Он надеялся, что и девушка в фате со знаком L испытает такие же чувства в день своей свадьбы.
Дело в том, что, когда доживешь до определенного возраста, маловероятно, что впереди тебя ждут еще более замечательные дни. Такие, когда захочется остановиться и сказать себе: «Я запомню этот день навсегда». Он держал на руках Кайла и Марину, когда они были младенцами, вдыхал их сладкое дыхание с запахом детского молока и спрашивал себя, есть ли впереди что-то, чего стоит ожидать с нетерпением.
Как было бы чудесно быть сейчас не в Лондоне, а у себя дома, лежать, уютно подоткнув одеяло, в постели, как обычно, с газетой и горячим шоколадом. Но, увы, он был здесь, одинокий, растревоженный.
В таком меланхоличном настроении самым лучшим было уснуть. Артур вернулся в комнату незадолго до полуночи и забрался на койку, чувствуя пульсирующую в лодыжке боль. Он не стал раздеваться, свернулся калачиком под одеялом и попытался сосредоточиться на мыслях о медовом месяце. За окном громыхали автобусы, не умолкали голоса, и он наконец заснул под вой сирены «Скорой помощи».
В три часа ночи его разбудили вернувшиеся девушки. Пьяные и веселые, они распевали немецкие песни. Одна из них привела мужчину, и они улеглись на кровать под Артуром. Послышались хихиканье и шуршание постельного белья.
К счастью, последовавшие за этим стоны и скрипы кровати продолжались лишь несколько минут. Другие девушки посмеивались и перешептывались.
Артур натянул на голову колючее одеяло, но глаз так и не сомкнул. Не может быть, говорил он себе, чтобы они занимались сексом. Выйти погулять, встретить кого-то, привести и предаться любовным забавам в комнате, где полно людей? Нет. Однако, судя по пыхтениям и вздохам, прямо под ним происходило именно то, чего он не понять не мог. Как же сильно все изменилось, и как же сильно ему иногда не нравился этот новый современный мир.
Разговоры мало-помалу стихли, хотя пара на нижней кровати еще шумно целовалась какое-то время. Скрипнул замок сумки, зашуршали салфетки, а потом наконец наступила тишина.
Лежа наверху, Артур думал о том, что за весь год эта ночь – первая, которую он проводит не один. Он и представить себе не мог, что когда-либо ему придется ночевать в компании посторонних. Как ни странно, тихое дыхание и похрапывание, распространившиеся на всю комнату, подействовали успокаивающе, и он снова погрузился в сон.
Утром он поднялся, когда девушки еще спали. Мужчина с нижней койки сидел на полу и надевал кроссовки. На нем были подвернутые по щиколотку темно-розовые джинсы, контрастировавшие с жесткими волосами цвета меди.
– Тсс. – Незнакомец поднес палец к губам. – Уходим по-тихому, приятель, – сказал он с американским акцентом, как будто Артур был частью его плана.
Артур хотел объяснить, что он один, к ночным проделкам никакого отношения не имеет и с немецкими девушками никоим образом не связан, но просто кивнул.
– Вы знаете, в какой стороне Кингс-Кросс? – спросил Артур, когда они стояли на пороге, щурясь от раннего утреннего света. Завтрак в хостеле был упакован в коричневый бумажный пакет и ждал Артура на ресепшене. На пакете кто-то написал – с ошибкой – его имя. Американец взял пакет, предназначенный «Анне».
– Э, поверните налево и выйдете к станции метро. Оттуда доедете до вокзала. – Он заглянул в пакет и поморщился. – Яблоко, овсяное печенье и апельсиновый сок. Черт, и это все?
«Неблагодарный, – подумал Артур. – Мало того, что получил секс и бесплатный ночлег, так еще и чужой завтрак украл».
Американец положил флэпджек в один карман, пакетик с соком – в другой и, зажав зубами яблоко, скомкал бумажный пакет и бросил на пол у дверей хостела.
– Пока, – бросил он и резво помчался по улице, как будто ему нужно было быть где-то в другом месте.
Артур дошел до станции метро и спустился в подземный переход. Звучала музыка, парень играл на флейте, чуть дальше женщина бренчала на гитаре, и у ее ног лежала перевернутая фетровая шляпа. Артур бросил каждому по пятьдесят пенсов и последовал за потоком людей.
Блестящий автомат проглотил его монеты и выдал билет. Шагая в толпе, Артур чувствовал себя одиноким и потерянным, и не только потому, что никогда раньше не ездил в метро. Он думал, что найдет в Лондоне четкие ответы, но все оказалось не так просто, за одним слоем обнаружился другой, за другим третий. Что делать дальше? Продолжать снимать эти слои, словно с гигантской луковицы, или оставить все это дело в покое?
На выложенной
