неповинно стала повинной в её глубокой боли. А миссис и мистер Картер просто не хотели давить на девочку, которой пришлось перенести многое для её тонкого душевного состояния, расстраиваясь, но не обижаясь, принимая её состояние. И если родители Нэйтена приняли её желание, то он продолжал борьбу, цеплялся за любую возможность и не отпускал её, но она, как назло, отстранялась всё дальше, погружая его в чёрную дыру бессмысленных попыток.
Нэйтен, морально силён и терпелив, ведь даже саму себя она не переносит.
— Простите меня, — голос предательски дрогнул, выдавая в нём приступ слёз, и ей приходилось глубоко дышать, чтобы проглотить эти тягучие чувства глубоко в себе. Снова вздрагивает, ощущая тёплую ладонь, накрывшую её руку.
Кажется, тётушка не перестанет сегодня улыбаться, успокаивая её, такую напуганную. А ведь она действительно напугана, ведь всё же возвращается в истинное состояние, которое скрывала за фальшивой улыбкой. И страшно заново принимать себя и привыкать к постоянно бьющемуся сердцу. Но она не знает, справится с этим или только всё уничтожит, сгорит без остатка, забыв о собственном имени.
— Ты так и не ответила, девочка моя, — спокойно продолжает женщина, совершая глоток чая, указывая, что ей не за что извиняться, она будет принята в их доме всегда.
Николь благодарна ей за такое понимая без раздирания души. Простое молчание, но с полным пониманием действий, от которых девушке легче. Правда, легче.
— Всё нормально, миссис Картер. Как всегда, в учёбе и хочу потом уехать куда-нибудь, правда, пока не знаю, куда именно.
— Ты всегда хотела уехать.
— И я придерживаюсь своих планов.
— Никогда не переставала удивляться твоей целеустремленности, — женщина помешала ложечкой в кружке. — Жаль, в Нэйтене нет такого качества, — тётушка мялась, а Николь подмечает, что ей хочется выговориться и именно ей. Она молчит, дожидаясь продолжения. — Он никогда не был примерным ребёнком, — миссис Картер усмехается, словно только что вспомнила каждую его детскую, а может, уже и не детскую выходку. — Да-а, он здорово потрепал мне нервишек. А в последнее время и вовсе стал неуправляемым. Я подозреваю, что он во что-то впутался, именно это меня беспокоит.
Николь поджимает губы, ей хочется сползти под стол и там провалиться в яму.
Вляпался, миссис Картер, и ещё как. Нэйтен играет в опасную игру боёв и денег, что чистым уйти оттуда не так просто, а она настолько жалкая, что ничего не может с этим сделать.
Или может?
Уже поздно…
И всё же она частично виновата в его поступках. Нэйтен Картер вспыльчив, а она откровенно поджигала спичку и подносила к пороху его терпения. Одно её дыхание, и он пылает в огне ярости. Николь губительна для него… Он ошибочно ищет в ней покой, ведь эта девушка поднимет осадок со дна, сдерёт старые раны и нанесёт новые. Личная пытка, возросшая из детской привязанности.
Частично виновата?
Полностью, Николь Тёрнер, полностью! Повинная во всём!
Тёрнер хочет успокоить женщину, да что она может?
— Миссис Картер, Нэйтен… он, — мнётся, пытаясь найти слова, подобрать их правильно, только самой дурно думать о нём.
Она же думает о нём.
Думает, и настолько часто, что не сознаётся в этом самой себе.
— И поэтому я поражалась, — тётушка продолжала, словно и не слыша её. Её взгляд сфокусирован на кусочке пирога, а веки практически бездействовали, унося женщину на просторы мыслей. — Как тебе удаётся воздействовать на него? Он слушает только тебя. И только ты могла повлиять на него. Николь, — снова смотрит на девушку напротив, у которой была полнейшая растерянность, — пожалуйста, присмотри за ним.
Рот Тёрнер приоткрывается, но звуков не поступает. Язык онемел, и как-то соображалка стала тягучей, как испорченная жвачка.
Если бы всё было так просто, то она сейчас бы просто разбежалась и прыгнула бы в пучину безмятежности. Интересно, а ведь родители так и не знают, какая война между их детьми. Каждый день — это новая борьба противоречий. Отворачивают голову и всё равно краем глаз следят друг за другом. Между ними бронированное стекло, в которое они бегут навстречу и расшибают лбы о препятствие, при этом больно ушибаясь. Они не слышат друг друга через него, и от этого блоки обиды выстраивают дополнительное укрытие, и скоро эта стена расширится настолько, что они не увидят лиц, не протянут руку, отвернутся, потеряв надежду и разойдутся в разные стороны, окунаясь в одиночество.
Николь прикусывает внутреннюю сторону щеки и, соглашаясь, кивает, а внутренне уже истязая себя, понимая, что не сможет сдержать данного обещания, ведь даже данные себе она не может выполнить.
Лгунья.
Лай собаки за входной дверью выводит женщину и девушку из атмосферы, и им кажется, что они только очнулись, вернулись в реальность из мирка понимания и принятия. Миссис Картер быстро проговаривает Ники «Я сейчас, милая» и уходит в коридор, щёлкая замком двери.
Герда ощутила запах гостьи и быстро рванула в дом, прошмыгивает в кухню, едва не срывая напуганного вдоха девушки.
Николь замерла на месте, не сводя немигающего взгляда с собаки, что так быстро махала хвостом, отчего могла закружиться голова.
Герда стояла рядом и всё же сдерживалась, не притрагиваясь к ней, словно она виновата и не имела на это право.
Протяни руку, и Тёрнер сможет погладить макушку собаки, но её сердце бьётся, видя перед собой не Герду, а утерянного Кая. Даже похожее пятно, как у него за правым ухом, в виде маленького сердечка. А ведь собака права, Николь обвиняла её за то, что она так похожа на брата. Обвиняла, потому что ложно считала, что так станет легче. Все были виноваты, даже беззащитное существо — именно так она прятала собственную вину, не способную заглушить не одно успокоительное, которые она глотала тоннами. Забывалась, хотелось сдохнуть, но вина душила, сжимая горло тонкими верёвками, которые Нэйтен пытался развязать с её шеи, постоянно находясь рядом и удерживая её руку. Но это было зря, Нэйтен обозлил Николь, которая сама хотела себя истязать, чтобы ей не жилось спокойно, чтобы каждый день был пыткой, напоминая, что она натворила. Именно Нэйтен и Герда стали первыми жертвами обвинения. Слабые звенья в её истерике души.
Ты отвратительна, Николь, обвинять того, кто потерял не меньше тебя.
Неловкость перед четвероногим другом, окутывала не хуже и придушивала, что когда-то с ней делал вина. Да и сейчас она виновата, видимо, это её удел, выложенный собственными руками и укреплённый словами.
— Герда, быстро в комнату, — мисси Картер вбежала следом и не слабо испугалась, увидев питомца рядом с Николь, боясь, что это поспособствует приступу, как бывало раньше. Она указывает
