– Я так и знал, что ты согласна! Так вот, ставка будет – один поцелуй: если я выиграю, то ты поцелуешь меня, а если ты – то тогда уж я тебе! Договорились? Ну, и славненько! А теперь помолчи, и давай лучше посмотрим, что будет дальше!
На кухне тем временем события разворачивались с невероятной быстротой. Благодаря микрофонам и отличной оптике, Иван Иванович в полной мере ощутил эффект незримого присутствия – единственно только, что он не мог чувствовать запахов борща, ласково булькающего в огромной эмалированной кастрюле на плите, и кожей ощущать дуновение ветерка, вызванного круговыми размашистыми движениями лопастей промышленного вентилятора за проволочной сеткой под потолком.
Кстати, наверняка читателю интересно – разве могли Наташа, Лиза и Чуйский вести себя так раскованно и свободно под объективами камер наблюдения? Ведь любому нормальному человеку понятно, что за ними следят, и нужно сдерживать свои эмоции и переживания вплоть до укромного сеновала. Ответ: все было не так просто, как кажется.
В доме было две системы наблюдения – управление одной из них было заведено на пульт охраны, из помещения которого она (охрана) круглосуточно отслеживала все происходящее по периметру особняка и на территории, а также внутри технических и подсобных строений. Охранники не могли видеть, что творится в самом барском доме, а имели право доступа в особняк, только реагируя на сигнал от нажатия одной из тревожных кнопок, установленных повсюду в помещениях – на тот случай, если произойдет что-то из ряда вон.
Существовала еще и скрытая система наблюдения, о которой знал только Иван Иванович и установщики, и отладчики оборудования – из бывших спецов КГБ СССР, которые теперь владели несколькими коммерческими организациями, специализирующимися на монтаже и, наоборот, нейтрализации различной шпионской аппаратуры в интересах крупных бизнесменов. Они и смонтировали сеть встроенных в стены и снабженных мощными микрофонами миниатюрных видеокамер по всему дому и остальным строениям, включая все спальни, санузлы и душевые комнаты. Приобретение подобного оборудования влетело Ивану Ивановичу в очень большую копеечку, и он долго думал, стоит ли тратить на него такие огромные средства, но потом все же решился и теперь наслаждался плодами своей предусмотрительности.
Сейчас он обратил внимание, что видеокамера, установленная в помещении кухни в открытую, отключена. Об этом свидетельствовал потухший огонек светодиода, обозначающий, что питание на камеру не подается. Иван Иванович сделал заметку карандашом на листе бумаги, обозначающую, что нужно провести тщательное расследование с пристрастием по этому поводу, и выяснить, почему такое серьезное оборудование не функционирует, как положено. Забегая немного вперед, скажем, что оборудование было совершенно исправно, просто Наташа и Лиза упросили одного из охранников, в это время дежурившего на пульте, временно отключить камеру – пока они будут пытаться охмурить Чуйского.
Читатель может спросить – а что, разве для соблазнения мужчины (того же Чуйского или, например, Павло Забияки) на территории особняка не существовало более укромных мест, чем кухня? И мы вправе ему ответить, что – нет, не существовало. В хозяйстве Ивана Ивановича были заведены строгие правила, которых весь обслуживающий и технический персонал должен был неукоснительно придерживаться. Так – мужчинам категорически запрещалось заходить в дамские помещения, и наоборот – дамам в мужские, включая домики для сна и отдыха. За этим строго-настрого следила охрана, а, принимая во внимание, что все помещения и двор постоянно просматривались, это не составляло большого труда.
Конечно, в душах, туалетах, спальнях и тому подобных приватных зонах штатных камер видеонаблюдения не предполагалось (там было установлено только встроенное в стены шпионское оборудование – но оно работало исключительно по резервной схеме: запись велась на всякий случай, и автоматически удалялась из компьютерных баз ровно через месяц с момента записи), но зато охрана следила за всеми входами и выходами, коридорами и местами общего пользования, что исключало возможность для постороннего человека незаметно попасть в запрещенные помещения.
Поэтому обслуживающему и техническому персоналу не оставалось ничего иного, как либо строго следовать правилам, либо пытаться как-то их обойти, надеясь, что их невинное баловство не будет раскрыто. И зря – потому что попадались всегда! Однако такие случаи были чрезвычайно редки, и влекли за собой немедленное увольнение с волчьей записью в трудовой книжке или в патенте.
Нам бы хотелось заострить внимание читателей еще на одном нюансе. На монитор Ивана Ивановича, через который он сейчас наблюдал за кухней, были заведены обе системы видеонаблюдения, и он, конечно, планировал вызвать мажордома по общей сети (предварительно разыскав его с помощью шпионской). Так что, если кто думает, что Иван Иванович не владел искусством маскировки, то он сильно ошибается. Все-таки, Иван Иванович был настоящим инженером и большим партийным боссом, прошедшим горнило классовой борьбы, и предусмотрел все – и, конечно, он никому не собирался выдавать своих секретов. И никто посторонний не имел ни малейшего понятия о существовании замаскированной сети видеонаблюдения, а, принимая во внимание, что наружная камера, установленная в кухне, была отключена, следовал логичный вывод, что и Наташа, и Лиза, и сам Чуйский чувствовали сейчас себя раскованно и свободно – что было Ивану Ивановичу только на руку.
Но, кажется, мы уделили достаточно времени техническим подробностям и из-за этого чуть-чуть не прозевали все самое интересное – а именно то, за чем сейчас, поерзывая на унитазе и даже совершенно забыв о кофе, наблюдал Иван Иванович.
Чуйский сидел на стуле возле огромного кухонного разделочного стола с наполненным стаканом чая в одной руке и с сахарным крендельком в другой и рассказывал Наташе и Лизе непристойный анекдот:
– В ювелирный магазин на Пятой Авеню входит пара – почти ничем не примечательный мужчина и очень красивая молодая женщина.
– Добрый вечер, – говорит мужчина, – нас интересует вот это бриллиантовое колье!
– Пожалуйста, но оно стоит двести пятьдесят тысяч долларов! Простите меня великодушно, но вы не похожи на человека, который может себе позволить купить такое украшение!
– О, вы можете не сомневаться в моей платежеспособности – я немедленно выпишу Вам чек!
– Однако, сэр, при всем уважении я не могу проверить его прямо сейчас – уже вечер и банки закрыты. Так что, приходите завтра с утра!
– О, это совсем не проблема! Я Вас полностью понимаю! Вы можете пока оставить колье у себя и примите этот чек, в качестве залога, что завтра я заберу колье. А пока мы раскланиваемся.
– Отлично, сэр! Жду вас завтра с утра!
Утро. Двери магазина открываются, и входит вчерашний посетитель. Продавец, обращаясь к нему:
– К сожалению, сэр, утром мы позвонили в банк, но там не смогли подтвердить Вашу платежеспособность! И мы вынуждены Вам отказать в покупке!
– О, это совсем не проблема, я просто заберу чек и уйду! И, кстати, помните вчерашнюю красотку, которая была со мной?
– Конечно, сэр, такая шикарная и, наверное, очень неприступная!
– Скажете тоже, неприступная! Никакая женщина не устоит перед колье за двести пятьдесят тысяч долларов, и вчера у меня с ней была ого-го какая ночка!
Наташа и Лиза прыснули со смеху:
– Однако какой Вы необузданный, Виктор Степанович! Уже третий анекдот – и все на одну тему! И как Вас после всего этого позволите понимать? – с этими словами Наташа зашла Чуйскому за спину и принялась осторожно массировать ему уши.
– Еще чайку не желаете, Виктор Степанович? – Лиза аккуратно отняла у него наполовину пустую кружку с чаем и недоеденный кренделек и, сев перед ним на корточки, томно спросила, – или Вы желаете чего погорячее?
В ответ на ее вопрос сидящий на том конце приемо-передающего устройства Иван Иванович резко подался вперед и чуть было не ударился лицом о монитор. Качество картинки и звука было настолько безупречным (тут ничего не скажешь: развитие техники движется семимильными шагами, и к нашим услугам все, что захочешь – только деньги плати!), что Иван Иванович уже чувствовал себя на месте Чуйского и – мало того – он хотел оказаться вместо него! Он поймал себя на мысли, что прямо сейчас готов соскочить с унитаза и ринуться к простым русским девушкам Наташе и Лизе, а Чуйского вытолкать взашей – чтобы не лез не в свои сани. Но партийная выдержка и строгая наработанная годами дисциплина взяли вверх, и Иван Иванович остался сидеть на месте – только максимально прибавил звук в наушниках.
Не подозревая о том, что босс все видит, и чувствуя себя в полной безопасности, девушки тем временем атаковали Чуйского с двух сторон. Наташа оставила в покое большие, словно у детеныша слона, уши Чуйского и перешла к интенсивному массажу его плечевого пояса, от которого он только покряхтывал и поводил шеей, показывая, как ему приятно. А Лиза – ах, уж эта проказница! – недолго думая, резво вскочила с корточек и села Чуйскому на колени, схватив его за локти и тыча ему в лицо своей роскошной большой грудью. Чуйский, как завороженный истукан, уставился на ее прелести, выпирающие из-под белоснежного поварского халата (специально для такого случая отстиранного, отутюженного и даже накрахмаленного) и, медленно и с усилием сглатывая слюну, принялся наблюдать за тем, как Лиза осторожно и очень неторопливо, елозя бедрами у него на коленях, стала расстегивать пуговицы халата, под которым – о, чудо! – ничего не было.
