– Чуйский, Чуйский, ты могуч, ты гоняешь стаи туч! – в голове Ивана Ивановича вдруг сам по себе сложился занятный стишок, и он, маслянно улыбнувшись, повернулся к Наташе и Лизе:
– Впрочем, принимая во внимание, что вы никогда не имели отношения к партийной работе, вовсе не обязательно вас сразу бросать на производство, но для начала, пожалуй, я дам вам возможность немного попрактиковаться при мне. Вы почитаете соответствующую правильную литературу, а затем мы подискутируем и обсудим насущные задачи коммунистического движения – чтобы вы отчетливо понимали суть проблем, стоящих перед партией и обществом. И только тогда (если у вас хорошо пойдет и возникнет желание влиться в наш тесный партийный коллектив) мы примем окончательное решение – стоит вас отправлять в самостоятельное плавание по просторам бурного моря общественно-политической жизни, или нужно вам дать возможность еще немного подучиться!
И вновь последовала длинная пауза, в конце которой Иван Иванович решительно рубанул воздух заскорузлой ладонью:
– Да, пожалуй, так будет лучше всего! А пока, – Иван Иванович подобрел и даже почти уже простил Чуйского («Все-таки, он при мне уже несколько лет, малый расторопный, деловой, умеет организовать работу и быстро исполнять нехитрые пожелания партии!»), – вы хорошенько подумайте над моим предложением и приходите-ка ко мне сегодня часиков в восемь вечера на первое занятие. Я сам подберу для вас что-нибудь простенькое для начала, чтобы ваше обучение шло постепенно, шаг за шагом, как и завещал великий Ленин.
Иван Иванович пристально посмотрел на Наташу и Лизу, стараясь увидеть, какое впечатление на них произвело его приглашение, и убедился, что они восприняли все правильно. По лицам обеих (словно ветер в образе Чуйского, гоняющего стаи туч) волнами катилось понимание сложившейся ситуации – или другими словами, излагая суровым революционным слогом, девушки твердо уяснили для себя суть момента и осознавали, что именно требуется от них в столь непростые времена. И обе они согласны как следует подучиться и быть при Иване Ивановиче так долго, как он пожелает, – и особенно по вечерам и даже ночью.
– Ну, вот и славненько! – решил про себя Иван Иванович, чинно, но по-товарищески раскланялся с девушками и сам лично проводил их вниз, попутно еще раз напомнив, что сегодня в назначенное время они должны, как штык, быть у него для повышения пролетарского самосознания. В ответ они только восторженно кивали, из чего следовало, что его задумка нашла горячее одобрение в их сердцах, и Иван Иванович с гордостью осознал, что обрел в их лице будущих соратников и единомышленников, которые с радостью разделят с ним тяжкую ношу продвижения свежих коммунистических идей в массы.
Выйдя на двор, Иван Иванович проследил, как девушки радостно побежали к себе в кухню, подозвал Чуйского, стоящего рядом с видом побитой собаки, ожидающей очередного могучего пинка, милостиво кивнул ему головой и даже поощрительно слегка улыбнулся, показывая, что, дескать, Чуйский прощен. От вида мажордома, словно сошедшего с эшафота в момент высочайшего прощения, у Ивана Ивановича еще более потеплело на душе и даже возникло желание прямо сейчас двинуть в мастерскую и написать картину: «Холоп освобожденный, или милостью божией снова жив!». Но он поймал себя на мысли, что так думать о простом трудовом народе недостойно звания коммуниста, помрачнел и просто дал указание Чуйскому доставить девушек сегодня к восьми, приготовить им всем напитки и легкие кушанья, а самому убираться к дьяволу и не показывать носа до завтрашнего утра – пока Иван Иванович окончательно не сменит гнев на милость.
В ответ Чуйский мелко кивал головой и радовался, что так легко отделался, и, кроме того, дал себе зарок, что более: «Никогда и ни-ни!».
Вскоре наступил вечер. День выдался богатым на события, среди которых, помимо наблюдения за оргией в кухне, разговора с Наташей и Лизой и гневом на Чуйского, были плотные завтрак, обед и ужин, здоровый дневной сон, упражнения на тренажерах, просмотр последних новостей и курение сигар с дорогим аутентичным коньяком. А к вечеру Иван Иванович уже нетерпеливо смотрел на часы, предвкушая интеллектуальные игры с подопечными и нескучное времяпрепровождение.
И вот без десяти восемь он услышал неуверенные шаги девушек, поднимающихся вверх по лестнице, и намеренно принял рассеянный, словно задумчивый, вид, уселся в свое любимое кресло и стал ждать, когда же они, наконец, поднимутся. Наташа и Лиза робко постучали в дверь кабинета и, услышав приглашение, вошли внутрь. Перед ними предстал Иван Иванович в толстом домашнем халате, тапочках и мягкой бархатной шапочке, которую он носил постоянно – по совету одного модного московского цирюльника, чтобы волосы не выпали раньше времени.
Девушки же были одеты вполне официально: в длинных юбках и блузах, полностью закрывающих руки и шею, – словно и на самом деле готовились серьезно изучать пролетарскую литературу. С другой стороны – не в «мини» же им было сразу приходить!
Иван Иванович радушно поприветствовал их появление и вызвал Чуйского, который быстро самолично сервировал стол и умотал с глаз долой, как ему и велел Иван Иванович еще днем.
Пока Чуйский трудился, Наташа и Лиза тихо, как мыши, сидели в креслах и переглядывались друг с другом. Они, конечно, были девушками неробкого десятка, но все же, пока им было очень даже не по себе, поскольку Иван Иванович одним только своим видом мог навести страху на кого угодно. Вон Чуйский – ниже травы, тише воды и похож на какой-то обкусанный початок кукурузы, а ведь еще только с утра они считали его достойным вниманием господином!
Когда мажордом убрался прочь, в кабинете воцарилась тишина. Иван Иванович, полузакрыв глаза, рассматривал Наташу и Лизу и прикидывал, как бы невзначай дать им знак, что пришло время заниматься делом. Но на ум не шло ничего, кроме воспоминаний о сумасшедшей утренней оргии, которые девушки учинили совместно и, к тому же, очень профессионально. И чтобы хоть немного расслабиться, Иван Иванович налил себе и девушкам по фужеру настоящего французского шампанского и произнес тост:
– Сегодня знаменательный день! День, когда еще два очаровательных молодых создания твердо решили встать на путь социальной справедливости, который, без всякого сомнения, приведет их к сияющим высотам побед добра над злом! Так, выпьем же за них, т. е. за вас! – и они выпили. Девушки, воспитанные на отечественном крепленном, скорее всего, не смогли по достоинству оценить утонченный вкус настоящего шампанского за двести долларов за бутылку, но в данном случае это было и неважно. А важно было то, что алкоголь он и есть алкоголь, он немного разрядил атмосферу в кабинете.
Что ж, лед, как говорится, тронулся, и Иван Иванович, прекрасно понимая, что после первой и второй перерывчик небольшой, не стал медлить и вновь наполнил фужеры искрящейся благословенной жидкостью, дарующей веселье и избавление от лишних сомнений. И вновь задвинул речь:
– Так вот, как известно, ученье свет, а неученых – тьма. Но это – не о нас! И не о вас – поскольку партия нисколечко не сомневается, что у вас хватит способностей в кратчайший срок овладеть необходимыми навыками и влиться в стройные ряды соратников по борьбе! А посему, предлагаю вновь выпить за пополнение в нашем тесном, но дружном коллективе! – и они дружно чокнулись, и опять опорожнили фужеры до самого дна.
Теперь самое время спросить нашего уважаемого читателя, а что он знает о шампанском? Конечно, мы вовсе не ставим под сомнение Вашу эрудицию и образованность – мало того, даже утверждаем, что в этом вопросе Вы разбираетесь много лучше нас. Поэтому хотим акцентировать внимание только на одном обстоятельстве: шампанское – напиток газированный и вследствие этого, несмотря на свою небольшую крепость, входит в разряд алкогольных напитков, вызывающих почти мгновенное пьянящее действие. Химизм сего процесса достаточно прост, и его может спокойно объяснить любой школьник старших классов, интересующийся химией и биологией. А нам важно, что после второго фужера шампанского все участники нашей секретной пролетарской вечеринки изрядно опьянели, расслабились, раскрылись и были готовы к более тесному общению.
Раскрасневшийся Иван Иванович с удовольствием усадил себе на колени осмелевшую Наташу, на которую шампанское повлияло самым наилучшим образом – Наташа здраво рассудила, что именно на коленях Ивана Ивановича изучать «Капитал» и «Апрельские тезисы» ей будет наиболее сподручно. Лиза тоже не осталась в стороне от общего процесса вовлеченности и примостилась у Ивана Ивановича в ногах, быстро сбросив с него мягкие домашние тапочки и принявшись нежно и осторожно поглаживать его ступни. Словом, хорошее начало было положено, и Иван Иванович позволил себе расслабленно откинуться на спинке кресла и предоставил девушкам полную свободу действий.
