Яшке и самому хотелось немного встряхнуться, и он согласился.
Когда они приехали в Новочеркасск, Френин взял экипаж и направился к старым своим приятелям. Яшка решил заехать к Ульяне Владимировне, узнать об Оксане. Френин отговаривал его, ругал и наконец рассердился.
— Поезжайте, черт с вами и с вашей любовью. Но если вы сегодня не будете в ресторане, дружбе нашей конец!
Яшка поехал к Ульяне Владимировне. Стыдно ему было показываться ей на глаза, и он даже не знал, как себя держать, но его влекло в особняк Задонсковых неудержимо, и он поборол в себе стыд.
Ульяна Владимировна поливала цветы на веранде. Изгибаясь, как былинка, она ходила меж пальм, кактусов, фикусов, драцен с лейкой в руке.
Увидя Яшку, она обрадовалась, но не пошла навстречу и, продолжая заниматься своим делом, стала расспрашивать, как он живет и чем занят.
«Дрянь дела», — подумал Яшка, неохотно отвечая на ее вопросы. Наконец она спросила:
— Оксана вам не писала? Вы не встречать ее приехали?
— Нет… Я так… — замялся Яшка, — случайно зашел.
— Если вы задержитесь в городе — увидите ее, я жду Оксану завтра с утренним поездом. Слава богу, кончила курсы, — сообщила Ульяна Владимировна.
— Мы со стариком Френиным приехали поразвлечься на один вечер, — ответил Яшка и насторожился, ожидая, какое впечатление произведут его слова: о бесшабашных кутежах Френина знал весь город.
Ульяна Владимировна вышла к нему, поставила лейку на пол и вынула из рукава платочек. Вытерев им пальцы, она протянула Яшке свою девически-белую маленькую руку.
— С Френиным? Кутилой этим? Беспутный человек, — сказала она.
Яшка поцеловал ее руку, спросил:
— Вы его знаете?
— Его все знают. Где скандал вышел, обязательно Френин замешан. Не советую вам принимать участие в его кутежах. Ему простят, вас осудят.
Разговор принял непринужденный характер. Яшка ни словом не обмолвился об Оксане и ждал, не скажет ли о ней еще что-нибудь Ульяна Владимировна. Но она, казалось, совсем не расположена была касаться того, что год тому назад случилось в этом же доме. Прошло с полчаса, и Яшка стал уже посматривать на часы. И вдруг Ульяна Владимировна строгим тоном сказала:
— Ну, Яков Нефедович, пора нам с вами поговорить о вещах более серьезных… Когда вы намерены объявить о помолвке с Ксани?
Яшка ко всему был готов, только не к такому вопросу, и у него дух перехватило от радости. Когда он намерен объявить о помолвке с Оксаной! Да он готов хоть сейчас, сию минуту дать объявление об этом во всех газетах. Ульяна Владимировна не поняла его молчания и, поднявшись с кресла, окинула его высокомерным взглядом.
— Я все знаю, господин Загорулькин, — холодно продолжала она, — вам остается или стать мужем Оксаны, или…
Яшка вскочил с места.
— Ульяна Владимировна! Дорогая Ульяна Владимиров-., на! — задыхаясь, воскликнул он и умолк.
— Да говорите же, ради бога!
— Я намерен жениться на Оксане, Ульяна Владимировна, — справившись с волнением, отчеканил Яшка и слегка наклонил голову.
Ульяна Владимировна погладила его по голове, томно вздохнула и, достав из рукава платочек, коснулась им уголка глаз.
— Я верила в вашу порядочность, Яков, — тихо промолвила она. — Благодарю вас. Завтра я буду рада принять вас как сына.
Яшка вышел на улицу, вдохнул в себя, сколько мог, горячий вечерний воздух. Сев в пролетку, он сказал извозчику:
— На Полтавский, в «Европейскую»! Во весь дух!
…На следующий день в «Приазовском крае» в отделе происшествий было напечатано:
«Вчера в ресторане гостиницы „Европейская“ помещики Френин и Загорулькин бутылками побили половину редчайших зеркал. Говорят, что эта забава обошлась веселым помещикам в три тысячи рублей».
Инженер Рюмин только что проводил Александрова и Ольгу и сидел в своем домашнем кабинете, готовясь к выступлению на объединенном собрании социал-демократов Югоринска. Перед ним на столе, под лампой с голубым абажуром, лежали газета «Искра», журнал «Рабочее дело» и две книги: «Наемный труд и капитал» и «Что делать?».
Была средина лета 1903 года. На улице шел ливень с грозой. Ветер, как пшено, швырял дождевые брызги в окна, в парадную дверь, и Рюмину часто казалось, что вот кто-то, шлепая по воде ногами, взошел на крыльцо и притаился подслушивая. Потом крупные дождевые капли словно горохом осыпали дверь и дробно застучали по ступенькам крыльца.
Рюмин прислушивался к шуму дождя и тревожно поглядывал на часы. Уж пора бы быть Луке Матвеичу, но где же он? «Быть может, пошел к Алене? Так у нее останавливаться нельзя», — рассуждал он и опять брал папиросу, долго разминал ее, не спеша закуривал и продолжал писать. Вскоре опять слышались какие-то странные шорохи, похожие на шаги, вновь ветер швырял в дверь дождевые капли, и они, хлюпая, лились и лились, казалось, нескончаемым потоком.
Взглянув на часы, Рюмин встал из-за стола, медленно прошелся по ковровой дорожке и сел на диван. Прошло полтора часа с тех пор, как должен был прибыть поезд, а Луки Матвеича все не было. И Рюмина все больше охватывала тревога.
Вдруг у парадного входа раздался условный звонок. Рюмин выскочил в коридор, торопливо открыл дверь и отступил назад. Мокрая, с саквояжем в руке, в коридор вбежала Оксана и закрыла за собой дверь.
— Свет… погасите свет!.. Кажется, выследили, еле ушла, — прерывающимся голосом произнесла она, спиной прислонясь к двери и запрокинув голову.
Рюмин выключил свет, ввел Оксану за руку в квартиру и торопливо снял с нее промокшее летнее пальто.
— Быстро раздевайтесь и — в постель! — докторским тоном сказал он. — Вы жена моего брата, Михаила, прибыли из Петербурга. — Потом провел ее в спальню, придвинул к кровати тумбочку, поставил на нее электрическую лампу, положил книгу и ушел в кабинет.
Быстро спрятав в потайной ящик в столе литературу и бумаги, он взял из шкафа техническую книгу и сел за стол. Слух его напряженно ловил, не скрипнет ли ступенька на крыльце. Но там лишь монотонно, горохом, сыпались дождевые капли.
Рюмин вошел к Оксане, сказал:
— Кажется, все благополучно… Вы откуда сейчас?
— Из Петербурга, — ответила Оксана. — Накануне отъезда меня встретил Лука Матвеич и попросил доставить вам письмо и посылку. До Югоринска ехала благополучно, а здесь, у вокзала, за мной увязался шпик. Я наняла извозчика, и он тоже. Тогда я на ходу спрыгнула и пересела на встречного.
— О, да вы настоящая подпольщица!.. Лука Матвеич провожал вас?
— Сказал, что уезжает за границу, на второй съезд социал-демократов.
— На второй съезд? Хорошие вести, — сказал Рюмин и сел на стул возле кровати.
Оксана натянула на себя одеяло по самый подбородок и попросила подать ей юбку и кофточку, но Рюмин предупреждающе поднял руку:
— Вставать нельзя… Расскажите; что делается в столице.
— В Петербурге студенчество все еще не может успокоиться после прошлогодней всеобщей стачки и царских репрессий. Начинают говорить о революции. Многие студенты идут в социал-демократические кружки, к рабочим. Я тоже ходила на Обуховский завод и читала рабочим лекции.
Рюмин улыбнулся:
— Честное слово, вы скоро будете настоящей социал-демократкой. Что за лекции вы читали на Обуховском? У меня там брат инженер, начальник мартеновского цеха.
— Читала о разночинцах-шестидесятниках. Видала вашего брата, — ответила Оксана.
— Михаила? Ну, ну, как он? — оживился Рюмин, поправляя очки. — Впрочем, я недавно получил от него письмо, пишет, что все идет хорошо… Да, так где же посылка? — спросил он и встал.
— Ваш брат работает на Путиловском заводе, — сказала Оксана и смущенно добавила: — Мы с ним познакомились незадолго до моего отъезда.
Рюмин обернулся к ней, понизив голос, спросил:
— Он… провален?
— Вы так спрашиваете, как будто он арестован.
Рюмину стало неудобно за свой вопрос, и он пошел к саквояжу Оксаны. Шел и думал: «Наверняка провален после обуховских событий, потому и работает на Путиловском? Свинья, а мне ничего не пишет».
— Возьмите саквояж, выложите белье, — говорила Оксана. — Там вместо дна устроен потайной ящичек… Что слышно о Леоне? Я намерена поехать к губернатору, — продолжала она разговаривать с Рюминым.
— Не стоит унижаться. Демократически настроенные адвокаты помогут ему больше, чем губернатор, — сидя на корточках возле саквояжа, сказал Рюмин и извлек из него письмо от Луки Матвеича.
В письме на тонкой папиросной бумаге было написано: «Дорогой Л.! Я еду за границу. Все, что можно было сделать для оказания помощи Л-ну, сделано. Думаю, ч-то он скоро приедет. Смотрите хорошенько за бухгалтером и юристом, не нравятся они мне. С людьми встречайся чаще, просвещай больше. Об остальном раскажет О. Твой Ц.».
