Открыв крышку Артефакта, я подхватил Эли на руки и прижал ее к груди, замерев и боясь поверить в свое счастье.
- Где я? - спросила она, с недоумением осматриваясь.
- Тебя кто-то пытался убить, и ты чуть не погибла. Пришлось воспользоваться Артефактом Исцеления, - я указал ей на капсулу, - чтобы тебя спасти. Он достался нам от наших далеких, древних предков, которые были гораздо сильнее и умнее нас. Этот Артефакт используется чрезвычайно редко, только тогда, когда любой Целитель бессилен, но грань еще не пройдена. Ты можешь рассказать, что случилось? Помнишь что-нибудь?
Эли, смешно нахмурив брови, стала с видимым усилием вспоминать, но рассказывала все связанно, последовательно:
- Я вышла из дома и пошла на встречу со Стеламэлем. Я спокойно дошла до его дома. Он обрадовался, увидев меня, и пригласил в дом. Мы разговаривали. Стеламэль любезно поинтересовался моим самочувствием, расспросил об Ариэли. Затем, как обычно, мы обсудили некоторые спорные моменты банковского дела. Потом, поговорили о ценах на товары и услуги, он посетовал, что они медленно, но неуклонно растут за счет высокого спроса на эльфийские товары со стороны гномов и орков. Вот-вот должно было начаться время сиесты, и я засобиралась домой. Мы тепло простились, договорившись, что будем поддерживать связь через курьерскую почту. Выйдя из дома Стеламэля, я пошла домой, чуть изменив маршрут, хотелось пройти по Речной улице, на ней я была всего-то два раза. Дальше ничего не помню. Я долго я здесь пробыла? Наверное, Ариэль уже давно пора кормить? - занервничала Эли.
- Ты находилась в Артефакте Исцеления сутки. Как, все это время, Еваниэль справляется с проблемой кормления Ариэли, даже не представляю. Но не волнуйся, она наверняка что-то придумала. А мы с тобой не можем самостоятельно выйти отсюда. Надо дождаться Королеву, только ей открываются двери здесь, в подземелье Королевской Резиденции.
- А скоро она придет? - еще больше разволновалась Малышка.
- Скоро. А пока расскажи, к тебе кто-нибудь походил на улице? - спросил я, наконец, включая мозги и пытаясь понять, кому и чем могла помешать Эли? Кто мог решиться на такой бездушный, чудовищно жестокий поступок, обрекая на смерть мать и дитя?
- Нет, - уверенно ответила она.
- Но ты кого-то встречала по дороге? - настойчиво выспрашивал я.
- Да, - она согласно кивнула головой. - Выйдя из дома твоих родителей, я видела вдалеке какую-то эльфийку. Обратила на нее внимание потому, что она просто стояла без дела, но на меня она даже не посмотрела. Потом, встретила идущего навстречу орка. А еще, меня обогнал едущий на самокате эльф.
- Можешь подробнее объяснить, как выглядели все трое?
- Ты же знаешь, я пока плохо разбираюсь во внешних различиях эльфов и орков, если речь идет о посторонних. Да и цели у меня такой не было. Женщина стояла далеко и, кроме того, что она чистокровная эльфийка, без волос на голове, я ничего не разглядела. Про орка могу только сказать, что он не такой огромный, как Хоркис. А эльф проехал мимо так быстро, что я только мелькнувшую спину увидела.
Эти сведенья для меня никак не проясняли картину произошедшего, ставя под подозрение весь город. Ну, пожалуй, гномы меньше чем кто-либо, вызывали опасение и недоверие. Для них она, будучи из рода Повелителей, неприкосновенна, и я здесь, в Асмероне, неоднократно наблюдал, как гномы уважительно ей кланяются. Но, и никакие мотивы эльфов или орков не просматриваются. А личных врагов у Эли нет и быть не может, учитывая ее характер, образ жизни и недавнее здесь появление.
Обдумать ситуацию дальше мне не дала Алинаэль, пришедшая, наверняка, уже не первый раз, проверить, как дела у Эли.
Увидев, что Малышка уже у меня на руках, Алинаэль радостно улыбнулась. Взяла Эли за руку, сканируя ее Целительской магией, и спросила:
- Как ты себя чувствуешь? Мы все так за тебя переволновались.
- Со мной все хорошо, я об Ариэли очень переживаю, - ответила Эли и потерла кулаками, ставшие мокрыми глаза.
- Еваниэль не отходит от Ариэль и держит ее все это время в состоянии наведенного сна, иногда давая ей попить из бутылочки с соской, чуть подслащенную нектаром воду. Пока, с ней все в порядке. Но, конечно, нам надо поспешить, - сказала Алинаэль, жестом приглашая нас следовать за ней.
Не выпуская мою Малышку из рук, прижимая к груди свое сокровище, которое злой рок так и норовит у меня отобрать, я двинулся за сестрой.
- Алинаэль, - обратился я к ней, - нужно сделать так, чтобы никто не знал, что с Эли все обошлось благополучно. Пусть убийца расслабится и потеряет бдительность, а, главное, не предпримет следующей попытки.
- Хорошо, - согласилась она. - Сейчас я распоряжусь, чтобы закрытую карету подогнали к порогу Резиденции. В ней никто не увидит, в каком состоянии Эли. А ты можешь распространять слух, что Эли при смерти, и еще не ушла за грань только благодаря тому, что рядом с ней неотступно находится Целитель, искусственно поддерживающий затухающую жизнь.
Наш отъезд в Эльгномор отложился на неопределенное время. Поддерживая легенду, Эли безвылазно сидела дома. У нас не принято открыто интересоваться делами друг друга и выражать сочувствие. И все же, время от времени, кто-то завидев меня, интересовался, что с крошкой Ариэлью? Я вертелся как змея на углях, пытаясь придумать ответ, почему она до сих пор жива.
Ни с кем из близких я не обсуждал произошедшее. Это мое дело, моей женщине грозит опасность и мне ее защищать.
Я не мог оставить преступника без наказания. Он должен быть обнаружен и обезврежен. Иначе, Эли продолжит грозить опасность. Ведь попытку отправить ее за грань он может повторить в любое время и в любом месте, в том числе и в Эльгноморе. Это главное. Но еще, и желание мести горело огнем в груди.
Обдумывая ситуацию, я не находил мотива для такого злодейства, а значит, и не имел подозреваемого. Духовой трубкой владеют все, даже дети. Правда, детям в руки яд никто не даст. Остальные могут купить его у любого зельевара или добыть самостоятельно в лесу, на охоте. Никаких других зацепок, кроме яда Свирепого Аспида, у меня нет. Значит, надо обойти всех зельеваров в городе и каждого расспросить, кто, в течение последнего месяца, покупал этот яд.
Это оказался верный путь. За три дня я обошел всех зельеваров и выяснил, что покупателей было несколько. Все они мужчины, воины-охотники. Только в одном случае это была эльфийка. После подробного расспроса, мне стало понятно, что это была Белиндаэль.
Я не мог поверить в ее виновность. Даже, если предположить, что она хотела вернуть наши отношения и искренне заблуждалась в том, что это возможно, это же не может быть мотивом для такого, безумного по своей жестокости, поступка?! Да и какие у нее могли быть заблуждения в отношении меня? Ведь я же категорично заявил, что не хочу быть с ней. Быть вместе, это ведь всегда выбор двоих, и какой бы выбор не сделала она, я выбрал другую. Скорее всего, это, все-таки, нелепое случайное совпадение, не Белиндаэль, а кто-то другой покушался на жизнь Эли.
Но я решил, что должен исключить всякие сомнения. И прежде чем разыскивать и проверять каждого воина, купившего яд Свирепого Аспида, вечером, третьего дня моих поисков, я отправился в дом Белиндаэли.
Активировав сигнал посетителя, я стоял у калитки в сад и равнодушно рассматривал дом, который когда-то был моим. Я и тогда-то не был к нему привязан, а сейчас и подавно. То время казалось мне теперь таким далеким, пережитые в нем страсти наивными, проблемы надуманными. Только рядом с Эли я познал, что женщина может вызывать не только сексуальное влечение, зачастую удерживая этим крепче канатов, но и всю возможную глубину душевной привязанности, безоговорочного доверия, желания опекать, заботиться и ставить ее интересы выше своих.
Белиндаэль, выйдя из дома, направилась ко мне, и, открыв калитку, с лучезарной улыбкой сказала:
- Я надеялась, что ты откликнешься на мои слова и поймешь, что первая любовь никогда не бывает бывшей.
- Пригласишь на бокал вина? - спросил я ее, улыбнувшись в ответ, хоть на сердце и лежал тяжелый камень сомнений и подозрений.
Мы сели в кресла около камина с бокалами вина. Белиндаэль что-то сладкоголосо щебетала. Я, не слушая ее, прикидывая, как буду оправдываться за свои противоправные действия перед Белиндаэлью и неизбежным судом Совета Старейшин, если, в итоге, выяснится невиновность Белиндаэли. И все же, я не испытывал никаких мучительных угрызений совести и никакого страха перед возможным наказанием. Ради безопасности моей Малышки я готов на все, а сейчас ни одного другого подозреваемого у меня нет. Оправдаюсь как-нибудь и буду искать убийцу дальше. И, если понадобится, взломаю ментальный щит не только Белиндаэли, но и всех, кто попадет под подозрение.
- ...говорят, твоя гномка все еще жива, но спасти ее не может даже Пионарэль, - услышал я слова Белиндаэли, и стряхнул оцепенение.
- Да, - согласно кивнул я, внимательно посмотрев ей в глаза и следя за реакцией. Я не столько увидел, сколько ментально почувствовал секундное торжество, промелькнувшее в ее взгляде. Или показалось?
