Лопе де Вега - Том 4

Обеда что-то нет покуда.

Пускай прибавят два-три блюда:
Одно из рыбных, два мясных.

Скажу.

Да чтоб получше было!
Как в сказке дни у тех летят,
Кто молод, холост и богат.
Я верно говорю, Камило?

Да, если он мне не поможет,
Пошлю Валенсию к чертям.

Не в праздник праздник будет вам.
Но ведь портной уже не сможет
Вам сделать платье в этот срок.

Пусть только брат мой даст мне денег.
Но он в таких делах мошенник,
И, право, я скорей бы мог
Завоевать Китай.

Глядите:
Его дворецкий!

Черт возьми!

Как вы бледны!

Да не шуми!..
Несчастный жребий мой!

Войдите!

Сеньор Отавьо!

Дон Хуан!

Что делает мой брат?

Играет.

Как бог его не покарает!

А кто у брата?

Капитан
Дон Леонардо, дон Франсиско
И дон Луис.

Вот так дела!

Играют в кости?

Нет, в «козла».
Конец игры еще не близко.
Вообразите, на кону
Стоят две тысячи — не худо?

Они играют на эскудо?[84]

Нет, на дублоны.

Ну и ну!

Сеньор Отавьо! Вы должны
Занять мне денег, хоть немного.
Я здесь как нищий у порога.
Смотрите на мои штаны.
Нет, если в праздник Сан Хуана
Мне старший брат не воспретит
Иметь такой ужасный вид,
То, право, это будет странно.
Что скажут люди, коль сравнят,
Как он румян и как я бледен,
Как он богат и как я беден?

Все это так, я сам не рад,
Но он мне наказал сурово
Не выдавать вам и чулок,
Пока он не укажет срок.

И не сказал — за что?

Ни слова.

Да что я, нищий? Или вор?
Ужель зазорно быть мне братом?
Или запятнан я развратом?
Иль честь забыл?

Да нет, сеньор.

Иль оскорбил я брата словом?
Иль чересчур бываю пьян?

Он так велел мне, дон Хуан!

За что же быть таким суровым
И так жестоко брата гнать?
Одной мы рождены любовью,
Одною благородной кровью
Нам дали жизнь отец и мать.

Но дон Алонсо и другое
Мне говорил: он был бы рад,
Когда б узнал, что младший брат,
Оставив старшего в покое,
Отбыл во Фландрию.[85] Шесть лет
Вы б отслужили в нашем войске,
И вам король за труд геройский
Пожаловал бы орден.

Нет,
Я не хочу.

Но на чужбине
Живется младшим сыновьям
Не так уж плохо.

Знаю сам.
Но что за чушь! Иль в первом сыне
Кровь так чиста, что старший брат
Достоин королевства, папства,
А жребий младших — только рабство?

Не мы — законы так велят.[86]
И дон Алонсо не хотел бы
В Валенсии хоть лишний час
Без надобности видеть вас.

О да! Меня живьем он съел бы.
Чем досадил ему я так?
За что меня он травит с детства?

Вот если б мне его наследство,—
Вы знаете, я вам не враг.

Шесть лет во Фландрии! Как мило!
Он просто ждет, чтобы меня
До им назначенного дня
Там пуля геза уложила,[87]
Его избавив от забот.
Так, значит, брат мой — это ново! —
Мне прочит орден?

Что ж такого?

Ну, а костюм он мне сошьет
Для ордена? Вот было б чудно!
Ведь орден — не знахарский знак!
Пусть сам послужит, если так,—
Ему героем стать не трудно,
А кто герой, тому и честь!
Чтобы одеть на праздник брата,
Не хочет дать и полдуката,[88]
А в карты спустит все, что есть.
Ведь он поклялся честным словом,
Что мне на праздник и ему —
Слуге и другу моему! —

Он даст похвастать платьем новым.
Но не лохмотья ли на мне?

При этом все всегда прекрасно:
Не дал на пасху, значит, ясно —
На Сан Хуана даст вдвойне.
Нет, ваш хозяин, видно, нравом
И крутоват и подловат.
Как может с младшим старший брат
Быть столь жестоким и лукавым?

Бродяга! Забубнил и ты!

Я этой кличкой не обижен:
Как я, и дон Хуан унижен
И доведен до нищеты.

Пусть дон Хуан меня не судит:
Так приказал мне мой сеньор.
Я передам наш разговор,
И как он скажет, так и будет.

Вы побледнели.

Вот нахал!
Ведь он назвал тебя бродягой!
Я был готов своею шпагой
Тебе на платье матерьял
У плута вырезать из кожи.
Вот вам бесстыдство холуя!
Такие вещи должен я
Выслушивать от этой рожи!
«Я передам наш разговор,
И как он скажет, так и будет»!

Ну, уж за это кто ж осудит?
Ведь он слуга, а тот — сеньор.
Но что и говорить — ужасно,
Когда бессовестный лакей
На страже должности своей
Сеньору говорит бесстрастно:
«Так приказал мне мой сеньор.
Сеньор ушел, придет не скоро.
Нельзя — таков приказ сеньора.
Сеньор велел, к чему же спор»!
И с наглой скромностью подносит
Отказ на острие клинка.

Ох, я б намял ему бока!
Спина мерзавца палки просит!

Нет, успокойте, мой сеньор,
Отвагу, разум, пыл свой юный.
Они в пеленках у Фортуны
Лежат,[89] как дети, до сих пор.
Пусть время сдержанность и твердость
Им даст.