Лопе де Вега - Том 2

Мы женщины. Чего ты хочешь?
Мы дружимся легко, и вот
Обмен заветных тайн идет.

Ты всех в поверенные прочишь.
Проговорилась ты о нас?

Но это так приятно было!

Ну, а она что говорила?

Такой же повела рассказ.
Я обещала ей, прощаясь,
Что скоро к ней пришлю тебя, —
Пусть полюбуется.

И я
Могу войти к ней, не скрываясь?

Ты явишься с запиской в дом их
И назовешься там слугой.

Ну, как она?

Полегче, стой!
Я знаю, малый ты не промах,
Но не забудь, что я ревнива.

Прощай. Поговорим потом.

Так, значит, я иду с письмом?

Увидишь, как она красива.

Ну, бог с тобой!

Прощай, царица!

Успел меня ты рассердить.

Как хороша!

Что говорить!
В модели ангела годится.

Как тут, Фисберто, не любить!
И страстная надежда эта, —
Не свет, а обещанье света, —
Всего прекрасней, может быть.
Какая легкость! Как красива
Ее походка!

Дух и плоть
Из воздуха им дал господь.
Что легкие они, не диво.

Когда красавица идет,
И все в ней блеск и дуновенье,
То, кажется, корабль плывет,
Гонимый ветром обольщенья.
Два киля — это башмачки,
Борт — это юбка. У корсажа
Хитросплетенье такелажа —
Все эти ленточки, шнурки.
Стан — это мачта, руки — реи,
Верх мачты — шея, а коса
И пена кружев — паруса,
В которых ветер вьется, реет.
Нахлынет воздух на мгновенье —
Она живет, она летит;
А ветра нет, и все в ней спит, —
Порыв приводит их в движенье.
И все они, чуть ветер стих,
Подобны кораблю в покое:
Ведь ветер — это что такое?
Он истинная сущность их.

Вы это хорошо сравнили
И верно судите о них
И в водную стихию их
Недаром тоже поместили.
Все, что изменчиво, и зыбко,
И беспокойно — им сродни;
И ловко плавают они —
И это тоже не ошибка.
Мне женщина напоминает
Корабль из-за семи морей —
Так много золота сверкает,
Алмазов, жемчуга на ней.
Какой бесчувственный предмет
На человека так походит?
Спит, говорит, виляет, ходит,
И так же все: то мрак, то свет,
То ясная вокруг погода,
То буря вдруг, валы встают,
И так же в гавань сквозь невзгоды
Надежда с верой их ведут.

Шутил-шутил, а в заключенье
Мораль?

Ну, что же, не беда.
От легкомыслия всегда
Что остается? Поученье!

Ну? Что узнал?

Ее отец
Сейчас в поместье уезжает.

В то сердце, что огонь сжигает,
Дохнула радость, наконец.
Проснется дремлющая сила,
И душу я в себе найду,
Когда увижу ту звезду,
Которая меня живила.

Как вас там встретят, как там рады —
Не нужно вам и говорить.

О, так страдать и так любить —
Клянусь, что стóю я награды!

Кто это?

Знаю. У него
Хорошее происхожденье
И ни малейшего именья, —
Нет, кроме чести, ничего.

Позор и прямо святотатство,
По-моему, когда душа
Томится в теле голыша.

Но если правда, честь — богатство, —
По-настоящему богат,
В ком благородство есть и чувство.

Мой милый, это говорят
Те, у кого в кармане пусто.
Они меня не обморочат:
Хоть честь у них на языке,
Они о том, что в кошельке,
С большим усердием хлопочут.

А наш юнец одет прекрасно,
Хоть и твердит о нем молва,
Что очень беден он, несчастный.
Цепь золотая, кружева…
А высшее в нем щегольство,
Конечно, — платье из байеты[49].

Оно плохое у него?

Нет, но уловка бедных это.
Тот, кто придумал эту ткань,
Всех превратил в вельмож и франтов.
Байете восхищенья дань
На зависть шелка, брыжей, бантов!

Если бы должен был поэт,
Из тех, что лавров не похитит,
Творя какой-нибудь сонет,
Хороший подобрать эпитет
Во славу госпожи байеты,
Как следует ее назвать,
По-твоему?

Возьмись писать
Я как заправские поэты,
«Великая», сказал бы я.

А в чем же ты нашел величье?

В ней блеск и грация своя,
Ей редкое дано отличье.

Как так?

Не лучше ли всего —
Когда нет высших над тобою
И равного нет никого,
Ты сам командуешь собою?
С байетой все это является.
Новехонька, как на картинке,
Не прорвана на поединке,
Она не требует починки
И в украшеньях не нуждается.
Она украшена своей
Красою скромности, и что же?
Из уст знатнейшего вельможи
Ты похвалу услышишь ей.

Давай под окнами пройдем
Лауренсии. Уж слишком что-то
Он постоянен. Отчего-то
И поздно вечером и днем
По нашей улице пустынной
Он бродит. Это неспроста.

Вас беспокоит красота
Или костюм его картинный?

Где о женитьбе речь ведешь,
Не бойся бедных, успокойся.

Где умник есть — не только бойся,
А чувствуй трепет, чувствуй дрожь.

Ты мне внушаешь мысль, что занят
Лауренсией и он?

Ну да!

Не надо уходить тогда.

Но и туда, однако, тянет.
Там стань в сторонке — и следи!
Балкон их виден отовсюду.