Я дёрнулась, встревоженная его словами. Даже если Кир это заметил, то никак не среагировал.
— Этот мир призывает, чтобы их король признал меня военачальником этой земли. Он дал присягу, и всё же ночью было совершено напалание на лошадей. Пока я не получу подтверждение его покорности и нашей безопасности, мы останемся настороже, в состоянии боевой готовности, как на вражеской территории. — Кир поднял руку, жестом успокаивая присутствующих, так как решение не получило поддержки. — Кроме того, я напоминаю вам, что их традиции отличны от наших. Прежде, чем наши народы смешаются, мы должны удостовериться, что между нами царит понимание. Например, ксианка не ляжет с мужчиной, пока они не будут связаны узами брака.
Все удивились и уставились на меня. Эмоции резко различались, от жалости до изумления и радости. Я покраснела от такого внимания и опустила взгляд на туфли.
— Во избежание неприятностей все останутся в лагере. — Кир отчеканил каждое слово своего приказа.
— Может, устроим узорные танцы, военачальник? — Симус усмехнулся. — Это сбросит лишнюю энергию.
Предложение было встречено смехом и улыбками. Кир тоже рассмеялся.
— Хорошая идея. Что скажешь, Весрен?
— Мы все насладимся хорошими узорами, военачальник.
— Объявите, что танцы пройдут через два дня. Времени хватит, чтобы соткать новые узоры. — Кир встал и потянулся. — Если больше не…
— Я держу ваш символ, военачальник.
Беседа остановилась. Ифтен стоял с символом в руке. Кир сел на место, и я заметила, что Кир и Симус обменялись взглядом. Ифтен поднял ленту и тряхнул, чтобы колокольчики зазвенели.
— Я высказываю две истины. Жоден остался безнаказанным за нарушения наших традиций.
В этом заявлении слышалось волнение.
— Вторая истина? — уклончиво ответил вопросом на вопрос Кир.
— Ваши попытки спасти Симуса, в одиночку проникнув город, были опрометчивы и показали, что вам плевать на армию и долг.
Мой рот широко распахнулся. Обычно после таких заявлений Ксиманд звал палачей. Кир же просто немного выпрямил спину.
— Будут ли озвучены другие истины?
Ифтен стоял, держа в руках символ.
— Нет.
— Я обсужу твои истины.
Ифтен кивнул, положил символ на табурет и вернулся на место.
— Прежде, чем я обсужу эти истины, я хочу сказать, что этим утром одна из наездниц упала во время тренировки и сломала ногу.
Общей реакцией был испуг. Из конца зала раздался голос:
— Её имя?
Кир ответил:
— Я не знаю. Мы спросим об этом у военного трофея: она видела, что произошло, отнесла воительницу в палатку выздоровления и излечила ногу.
Все глаза сосредоточились на мне. Я проглотила еду.
— Её имя — Атира.
В комнате загудели. Я быстро посмотрела на Кира.
— Но нога ещё не излечена. Исцеление кости требует времени.
Одна из женщин поддалась вперёд:
— Вы делали это прежде? Излечивали сломанную конечность?
Я уверено посмотрела на неё.
— Да.
Гул стал ещё громче, но Кир взял слово:
— Я признаю правду, что действия Жодена нарушили нашу традицию. Пусть Симус решает, какое наказание должен понести человек, который отказал ему в милосердии перед лицом опасности попасть в плен. Однако я выскажу ту истину, что если бы он последовал нашей традиции, у нас не было бы военного трофея. — Он с радостью посмотрел на меня. — Думаю, вы все начинаете видеть то, что вижу я.
Я заёрзала на табурете, так как не очень любила становиться объектом внимания.
Кир перевёл взгляд на совет.
— Я отвечаю на другую истину, о которой мы заговорили. — Он усмехнулся с сожалением. — Я признаю безрассудство своего действия. Но когда я действовал по-другому? — В ответ на это заявление комната наполнилась смеха. — Я признаю, что пренебрёг своими людьми и обязанностями.
Я видела, что Ифтен нахмурился, совсем не удовлетворённый. Но Кир не закончил говорить.
— Но не думайте превратить меня в толстого короля, который командует своими людьми из башни.
Ещё один взрыв смеха, и судя по косым взглядам в мою сторону, у меня сложилось такое впечатление, что они имели в виду Ксиманда.
Кир возвёл руки к небу.
— Кто может сказать, что остановило руку Жодена. Я не могу. Я ответил на эти истины, и я благодарю Ифтена за них.
Симус поднял руку.
— Военачальник, я отвечу на эту истину. Я оглашу наказание Жодена.
Кир повернулся к Симусу.
— Говори, Симус.
Голос Симуса разнёсся по всему шатру, и всё же, казалось, он не прилагал для этого ни малейшего усилия.
— Военачальник предоставил мне право определить наказание для Жодена, который нарушил нашу традицию. И вот я спрашиваю, накажите ли вы человека, который спас вам жизнь? — Симус немного сместился на подушках. — Но традиция была нарушена и должно последовать наказание. Пусть Жоден предстанет передо мной.
Жоден вошёл в палатку, словно ждал всё это время снаружи. Он выглядел обеспокоенным, но его поступь была устойчивой, и он предстал перед нами без всякого беспокойства.
— Я здесь.
Симус улыбнулся во весь рот.
— Я уже говорил об этом в личной беседе, а теперь объявляю публично. Я благодарю тебя, Жоден, за то, что ты подарил мне жизнь.
Жоден улыбнулся в ответ, его круглое лицо стало точно головка сыра.
— Теперь, насчёт наказания. Как вы все знаете, Жоден — певец. Ещё не певец племён, но певец, без сомнения. Так, услышьте теперь наказание, которое я возлагаю на него. Жоден должен петь о своём поступке на поле боя.
В зале забормотали, но я не смогла определить общую реакцию. Симус пождал несколько минут, а затем продолжил:
— Но певца нельзя принудить творить. Это традиция. Поэтому я говорю Жодену: принимаешь ли ты подобное наказание? Будешь ли ты петь, чтобы тебя услышали все Равнины?
Больше ропота, больше реакции. Как я поняла, преступление и наказание были столь необычны, что никто не знал как себя вести.
Жоден кивнул.
— Я принимаю наказание. Я воспою свой поступок.
— Быть по сему.
Симус откинулся на подушках и махнул чашей.
— Принесите мне и Жодену каваджа, Маркус. Опеределять накзаание так изнурительно. — Гости застонали, Симус рассмеялся, а Жоден взял табурет. — Я обсудил эту истину и благодарю вас, военачальник.
Кир поднял кружку.
— Небо благоволит храбрецам.
Присутствующие поддержали тост. Как только чаши поднесли к губам, Кир заметил взгляд Ифтена.
— Я благодарю тебя за твои истины, Ифтен.
Маркус подошёл предложить ещё каваджа ему и Симусу, а остальные продолжали беседу, словно ничего не произошло. Симус воспользовался моментом и наклонился к Киру:
