– Не обижайтесь на меня! Просто план в голове еще не сложился до конца… – бросив быстрый взгляд на скучающих вдалеке дозорных, он негромко продолжил: – Вкратце это выглядит так. Вы загримируете меня под себя. Не знаю, насколько хорошо это получится, но в темноте, думаю, сойдет. Далее попросите перевести вас в нижний ярус башни, объяснив это боязнью высоты. Свободных камер очень мало, и две из них находятся рядом с моей. Есть большая вероятность, что вас переведут именно туда…
– А если отправят в другое крыло? – нетерпеливо перебила его девушка, догадываясь, куда он клонит.
– Нет особой разницы, – отмахнулся Антон. – Это лишь добавит сложностей, не более того. Побег поручат нашим друзьям, без них заговорщикам не обойтись. Вы же не пойдете с незнакомцем неизвестно куда?
– Логично, – согласилась Яна. – И что дальше? Как потом оправдаются стражники? И что будет с вами, в случае неудачи? Когда выяснится, что сбежавшая узница и не княжна вовсе, а переодетый мужчина.
– Да ничего не будет, – усмехнулся Антон. – Умственные способности наших друзей известны не только нам. Немудрено, если они перепутают камеры. Плюнут и забудут. А я просто напьюсь… С пьяного какой спрос? Ну, забрали меня из темницы, отвезли куда-то…
– Вы будете в женской одежде, – напомнила Яна.
Лис крякнул озадаченно, помолчал минуту и, с показным безразличием пожав плечами, ровным тоном ответил:
– Значит, неудачи допускать нельзя. Будем действовать наверняка. Главное выбраться из стен замка, а как обвести вокруг носа парочку столичных хлыщей, я всегда придумаю… – и весело подмигнув, он нараспев продолжил: – Ска-ажу, что я сердешный друг коменданта крепости, и он наказал меня за измену с ключником. Уберите свои руки, пра-ативные, не то папочке пожалуюсь.
Яна залилась истеричным хохотом. Смеялась она долго и самозабвенно, вытирая рукавом выступившие слезы. Наконец, с трудом переведя дыхание, девушка укоризненно покачала головой:
– Я с ума скоро сойду в этом балагане. Это уже не заточение, а какой-то непрекращающийся театр абсурда. Мало мне деревенских клоунов, так еще и вы… – не закончив фразу, она вновь прыснула от смеха.
– Это может сработать, – невозмутимо пояснил Лис.
– Это не просто сработает… Они после вас руки будут мыть по десять раз на дню.
– Но сначала они принесут мне Клятву Кольца, – с бесстрастным лицом пообещал он. Но нотка мстительности в голосе все же прозвучала. Оставлять безнаказанными свои злоключения молодой человек не собирался.
– Что они принесут? – брови княжны поползли вверх. Когда до нее дошел смысл сказанного, она в изнеможении опустилась на траву, сотрясаясь в судорогах смеха.
– С вами все в порядке? – присев на корточки, Антон обеспокоено прикоснулся к плечу девушки.
– Прекратите, прошу вас! – слабым голосом взмолилась Яна. – Как только я представлю себе физиономии этих напыщенных болванов, мне становится дурно. Когда вскроется фарс, их изнеженная психика не выдержит такого издевательства…
– И они прирежут меня на месте, – угрюмо продолжил Антон, подавая руку. Забава вдруг перестала казаться безопасной.
– Ни за что! – по слогам отчеканила княжна, поднимаясь с земли. – Клятва Кольца принимается на небесах. И как среагируют на ослушника боги, известно только им. Здесь могут пострадать не только преступившие ее, но и весь их род, – отряхнув от прилипших травинок платье, она задумчиво сощурилась: – Но чтобы Клятву приносил мужчина мужчине… – и, не выдержав, девушка снова зашлась в хохоте.
Антон неодобрительно покачал головой.
– Что с ней, тренер? – вынырнул из-за спины запыхавшийся Ал-Шот.
– Грибов, типа, объелась? – дохнув винным настоем, предположил его товарищ, появляясь следом.
– Думаешь? – сморщил в сомнении мясистый лоб Ал-Шот.
– Точно говорю! – авторитетно заявил Шой Та. – Когда господин десятник мухоморами обожрался, так же корчился от животных колик.
– Лекаря надо, тренер! – хором озаботились стражники.
– Отставить лекаря! – негромко приказал Антон, сам едва сдерживаясь от смеха. – Слушайте внимательно, что вам предстоит сделать…
***
– Слушайте внимательно, что вам предстоит сделать, – негромко приказал лейтенант Фес, подозрительно принюхавшись к воротящим носы стражникам. – Сегодня ночью в замок прибудут двое знатных незнакомцев. Имен их вам знать не обязательно.
– А как нам к ним тогда обращаться? – искренне удивился Шой Та. – Благородные не любят, когда к ним запанибрата…
Сцепив руки за спиной, лейтенант размерено прошелся взад-вперед короткого строя, резко остановился и, вперив яростный взгляд в кривую переносицу, подчеркнуто спокойно сказал:
– Пасть откроешь, когда я разрешу! Тебе все ясно?
– Так точно! – испугано втянул живот Шой Та.
– Вот и отлично, – удовлетворенно кивнул лейтенант. – Повторяю, они прибудут инкогнито…
– Ын-конь-гны-то… – по слогам повторил Ал-Шот и, высунув от усердия язык, начертал острым угольком пару каракулей на мятом клочке пергамента.
– Ты что делаешь?! – задохнулся от бешенства Фес.
– Записываю, – почесал бровь стражник и простодушно пояснил: – Чтобы имя не забыть.
– Чье имя?! – заорал командир Ночных Кошек.
– Коня, – округлил глаза Ал-Шот, недоумевая на непонятливость лейтенанта.
– Дай сюда! – вырвав листок из рук, Фес разорвал его на мелкие кусочки и звенящим от ярости голосом прошипел: – Вы что, забыли о режиме секретности? Так я вам быстро напомню! До конца дней своих не забудете! – швырнув в лицо перепуганному капралу остатки записки, он ехидно спросил: – Грамоте, значит, обучен?
Ал-Шот хотел было рассказать, что не его это вина, а церковного дьякона, угощавшего сладким кагором мальчишек лишь за выученный урок, но благоразумно решил промолчать. С начальством лучше не спорить, целее будешь.
Не дождавшись ответа, Фес с угрозой повернулся ко второму стражнику:
– Ты тоже писать умеешь?
Ревниво покосившись на ученого товарища, Шой Та хвастливо заявил:
– Я на гуслях играть умею, – и, наткнувшись на дикий взгляд, торопливо зачастил: – Это типа скрипки у благородных, только без этой хреновины… – так и не вспомнив названия, он жестами изобразил смычок.
– Стойте здесь и никуда не уходите, – сдавленно прохрипел лейтенант и выскочил из караулки. Через секунду из коридора донеслись глухие удары.
– Что это с ним? – шепотом спросил Ал-Шот, с испугом косясь на дверь. – Видел, как рожу у него перекосило?
– Зубами мается, – поделился догадкой товарищ. – Когда господин десятник в прошлом году челюсть сломал о баранье ребро, он тоже головой все стены обстучал.
