четвертый камень, - с виноватым лицом сказал доктор Хассан.
- Все будет хорошо, - сказал Амон.
Я особо не волновалась, но уверенная улыбка Амона быстро исчезла, и это
заставило меня встревожиться. Пока мы шли за главным визирем по темному коридору, я
размышляла, почему меня так пугает процесс возрождения мумии. Он не выглядел
тревожным из-за потери моего камня, конечно, голова змеи не могла напугать полубога.
Происходило что-то еще, о чем я не знала.
Каждые несколько шагов Амон оглядывался на меня с беспокойством, и я поняла, что он тревожился за меня сильнее, чем за все остальное. Разгадывая его настроение, я
думала о том, было ли все так плохо, как казалось ему.
Конечно, я устала, а нога и рука болели там, где были укушены, но я была не
настолько больна, чтобы быть прикованной к постели, по крайней мере, пока что. Я сжала
руку Амона, чтобы приободрить его, когда мы завернули за угол и пришли к саркофагу.
Египтолог поторопился вперед, касаясь факелом еще одного, прикованного к стене, а
я сделала несколько шагов вперед, чтобы хорошенько разглядеть изображение брата
Амона. Деревянный гроб был скруглен по краям и по форме напоминал гроб царя Тута, но
саркофаг фараона был украшен сверкающим золотом, а этот был скромным, по моему
мнению. С художественной точки зрения гроб ничего из себя не представлял.
Как и стены в туннеле, по бокам он был украшен символами трех братьев – солнца, луны и звезд – но в этот раз ярче были изображены звезды. Я обошла саркофаг и заметила
изображение трех юношей, стоявших вместе с человеком с головой собаки.
- Кто это? – спросила я.
Амон склонился ко мне.
- Это Анубис. На этом рисунке Анубис дает нам дары богов и заново вдыхает жизнь
в наши тела. Это наше первое пробуждение.
- А этот? – я обвела рукой ноги.
- Там показано поражение нашего врага, Сетха.
- Так Сетх – бог с головой лошади?
- Это не лошадь. Это зверь.
- Какой зверь?
- Это все звери и ни один из них.
- Не понимаю.
Доктор Хассан подошел к другой стороне саркофага.
- Сет или Сетх, как его называет Амон, оборотень.
- Серьезно?
Амон кивнул.
- Он может принимать любую форму, и это делает его еще опаснее.
- Он может стать бегемотом или крокодилом, - сказал доктор Хассан. – Черной
свиньей или коброй.
- И Сетх всегда был связан с разрушением Египта? – спросила я.
- Он был богом хаоса уже с того момента, как был в утробе, – объяснил Амон. – Его
матерью была богиня Нут; он был нетерпеливым и не мог ждать своего часа появления на
свет. Вместо этого он использовал свои уже острые к тому моменту зубы и прогрыз себе
путь наружу, выбираясь из утробы матери.
- Власть и исполнение его темных желаний – его единственная цель, - дальше
объяснял доктор Хассан. – Его последователи не беспокоятся о жизнях других. Их похоть, их жажда крови, их ненасытность – все это показатели того, какому монстру они
поклоняются. Сетх – чудовище, и это запечатлено на рисунках.
- Сопоставление его с любым животным было бы жестоко, ведь они просто следуют
своим инстинктам. Даже самые страшные животные – крокодилы, змеи, скорпионы – не
вредят из злых побуждений. И поэтому древние придумали неживотное – зверя – чтобы
показать миру, кто он на самом деле, и предупредить, что будет, если он пробудится.
- Ладно, что дальше? – спросила я.
- Боюсь, я захватил не достаточно всего нужного для пробуждения брата Амона, -
сказал доктор Хассан. – У меня лишь немного еды и воды, чтобы освежить его.
- Ему этого для пробуждения не нужно, - тепло ответил Амон. – Хватит моего
заклинания.
- Но традиционный пир, музыка и танцы…
- То, что вы готовили это, когда могли, показывало вашу верность. Но ему хватит на
первое время и той еды, что вы взяли, - закончил Амон.
Доктор Хассан схватил сумку и принялся рыться в ее содержимом, доставая бутылку
воды и пачку печенья. Он благоговейно очистил место у основания саркофага, расстелив
красный шейный платок и ставя во главе скромные подношения. Он волновался,
несколько раз переставляя предметы, и я раскрыла свою сумку и предложила разделить
фрукты, которые Амон бросил мне в сумку перед уходом из отеля. Фрукт был уже
немного раздавленным, но такое предложение, казалось, обрадовало беловолосого
фанатика.
Перед тем, как устроиться рядом со мной, доктор Хассан использовал камень
куриный бог и провел рукой по стене, пока она вдруг не исчезла. Он вытащил оттуда
деревянный контейнер и достал из него огромный сосуд.
- Это его сосуды смерти? – удивлялась я, осторожно коснувшись одного из сосудов с
птицей с длинным клювом на вершине.
Доктор Хассан кивнул.
- Я принес их сюда, когда Амон пропал, и скрыл их с помощью камня, - объяснил он.
Он поставил перед нами каждый сосуд, и я не могла скрыть изумления тем, что могу
коснуться таких древних артефактов. Помимо сосуда с головой птицы наверху, здесь
были сосуды с головой собаки, человека и барана. Я хотела спросить у доктора Хассана, что они символизируют, но вмешался Амон.
- Вы готовы, доктор? – спросил Амон.
- Да, надеюсь.
- Вы откроете сосуды, как только почувствуете дыхание жизни на своем лице, -
проинструктировал Амон.
- Да, господин.
Амон встал в нескольких шагах от гроба, а я присела рядом с доктором Хассаном, который с восторгом наблюдал за Амоном.
Воплощение бога солнца вскинуло руки в воздух и принялось зачитывать
заклинание. Пока он это делал, тяжелая крышка саркофага дрожала и приподнималась над
основанием на пару дюймов.
Амон читал заклинание.
- Звезды появляются. Звезды падают. Звезды умирают.
Как и ты, мой брат.
Астен – воплощение звезд.
Время возродиться. Обновиться. Появиться.
Без тебя небо во тьме. Небеса дрожат от пустоты.
Небесам нужно твое сияющее величие.
Приди, Брат. Возьми свой колчан и лук.
И снова присоединись ко мне для нашей судьбы.
Приходит время исполнить нашу цель.
Мои враги станут твоими врагами.
Мои союзники будут твоими союзниками.
