— Уйти? — Орлана выдавила из себя удивление. — Нет уж, никуда вы не пойдёте.
— Но вы же всегда хотели!…
«Пусть она скажет речь перед своей кастой. Целители должны знать, кто их представляет в Совете», — у Орланы был очень жёсткий взгляд. Очень цепкий и тёмный. Таким, наверное, вправду можно убивать.
В тот день Аливера видела её чуть ли не впервые. Так близко — впервые точно. И Орлана не говорила с ней. Она говорила с мужчиной, замершим за её левым плечом, как будто Аливеры не существовало вовсе. Императрица говорила ему:
— Я хочу посмотреть на это. Что она им скажет.
Аливера стояла перед ними, в окружении стражей, советников и ещё демоны знают, кого, и очень хорошо понимала, что ей нужно уйти. Императрица не сказала ей этого в глаза — так не принято, — но она чудесно изъяснялась намёками. Аливера втянула в грудь немного горького воздуха. Сейчас же она скажет, что уходит. Пусть порадуются.
— Хорошо, я произнесу речь, если это нужно.
Орлана, наконец, глянула на неё. И Аливера поняла, что этот взгляд на самом деле мог убить. Никаких сомнений.
Ей было очень нужно остаться в столице. Очень.
Она прокашлялась, потому что в горле, конечно, захрипело, как захрипит раз двадцать во время речи. Но она выстоит.
— Конечно, я всё сделаю.
Орлана свела пальцы у подбородка.
— Хотела? Возможно. Но уж точно не после того, как вы натворили дел.
Сонно загудела у окна разбуженная муха. Орлана едва коснулась правой руки пальцами левой: всё ещё больно, и дышать по-прежнему тяжело, и в голове туман. Значит, Руана близко, она в мире живых и не собирается уходить обратно в подземелья.
Аливера смотрела на неё исподлобья.
— Мне обязательно нужно было остаться в столице! Я знала, на что шла. Я не раскаиваюсь. Хотите наказать меня, так накажите. Убивать будете? Пожалуйста. — Аливера дёрнула застёжку платья — отлетела верхняя пуговица.
Орлана мученически поморщилась и еле поборола в себе желание отвернуться.
— Убивать вас… Убью, если понадобится. Спасибо за разрешение, леди. Но я пришла не затем, чтобы выслушивать истерики. Я хочу услышать ваш рассказ. Обо всём, разумеется. В мелких деталях.
И разговор прервался. Аливера, некрасиво хмурясь, глядела в стол. В коридорах на высоких нотах гудел ветер, и единственным, кто подпевал ему, была странная девочка в соседней комнате. Тихонько, в полголоса она снова завела бессмысленный речитатив.
— Я должна была остаться здесь, потому что Илика так захотела, — выдавила из себя Аливера и отвернулась в угол, из которого дуло.
Орлана молчала и чувствовала, как её губы кривятся в улыбке.
— Не буду врать, сначала я хотела уйти. Что мне тут делать, в вашей столице? Пришла, чтобы забрать Илику. Даже когда меня призвали в Совет, я всё равно собиралась уйти. Ну что, искать меня что ли станут? Да кому я сдалась!
Девочка, услышав своё имя, немедленно затихла. Понимала ли она слова? Орлана медленно кивнула, постукивая пальцами левой руки по краю стола. Правая лежала неподвижно, то и дело притягивая взгляд Аливеры.
— Что с ней? — поинтересовалась Орлана, поджимая губы.
— Не ваше это дело… — без злости, только с усталой тоской откликнулась целительница.
Её платье с оторванной пуговицей топорщилось на груди, неровно лежало на плечах. Сколько Орлана помнила Аливеру — та одевалась необычно, если не сказать дико. То ли она шила эти платья сама, то ли портной решил подшутить.
Белый шёлк в канте из рыжего бархата и подол, уходящий к полу русалочьим хвостом — так она не раз являлась в замок, вызывая мысленное содрогание не только у Орланы. Сейчас она увидела, что белый шёлк пожелтел, а бархат стал похож на шкурку дохлой лисицы.
— Пока вы в моём Совете, вы вся — моё дело, — чётко произнесла Орлана. — Рассказывайте.
Та сердито сощурилась.
— Никто толком не знает, что с ней такое. Но когда я попыталась увести её отсюда, с ней случился настоящий припадок. Крик стоял на всю округу, кусалась, брыкалась, расцарапала мне руки. Пришлось остаться. Ребёнок привык жить в этом доме.
— Мне это ясно, — отрезала Орлана, предрекая ненужный приступ её красноречия. Слушать и дальше о несчастной сумасшедшей девочке было выше её сил. — Вы терпели все тяготы работы в Совете ради того, чтобы остаться в Альмарейне. Что случилось дальше?
Аливера бросила на неё колючий взгляд.
— Дальше я поняла, что я-то потерплю, а вот меня там терпеть никто не намерен.
— Под «никто» подразумеваюсь я, ведь так?
Аливера промолчала, скребя ногтем лакированный стол. По блестящей поверхности шли белые изломы.
— Я поняла, что никому я там не нравлюсь, — с нажимом повторила целительница.
От тяжелых вздохов платье топорщилось ещё сильнее, и Орлана устала отводить взгляд. Она всё же привыкла смотреть на собеседника. Чтобы в случае чего было проще убить.
— Понимаю. — Взглядом Орлана потребовала продолжения.
— И я… — Аливера запрокинула голову, будто так ей было легче дышать, и сделалась похожая на крупную птицу с белыми перьями в рыжих подпалинах. — Я знала, что нужно что-то сделать. Чтобы у вас появились проблемы посерьёзнее меня. Чтобы меня, наконец, оставили в покое со своими требованиями: платья, этикет, политика, как же вести себя на приёмах!
Пальцы Орланы замерли над столом, так и не выбив дробь в последний раз. Отпустить взгляд Аливеры сейчас казалось равносильным тому, чтобы повернуться спиной к наёмному убийце. И сделать вид, что ничего не происходит.
— И тогда вы решились?
— Я решила вызвать её! — рыкнула она зло, глядя на Орлану, как будто та прижигала её раскалённым железом. Швырнула в лицо последнее признание. Губы кривились от отчаянного желания то ли расхохотаться, то ли зарыдать.
— Любопытно, вы хотя бы подумали, какие последствия всё это может иметь? — Собственный голос, ледяной, как вода в Сантарине, Орлана не узнала.
— Это было сложно. Очень сложно, — произнесла Аливера, как будто не слыша её. — Мне пришлось долго готовиться. За три месяца я измоталась так, что не смогла бы и царапину затянуть. Хотите убивать меня — убивайте. Я не раскаюсь.
Орлана смотрела на неё в упор, пытаясь собрать рассыпающиеся мысли. Отчаянно хотелось стащить с больной руки тесную перчатку и сунуть ладонь в холодную воду. Казалось, что от этого станет легче, хотя вряд ли.
— То есть вы потратили столько сил, призвали Руану в мир живых, только чтобы жить в столице? Простите, но я не поверю, что это всё. Я не гнала вас из столицы. Живите. Я гнала вас всего лишь из Совета.
Аливера вспыхнула, разом став пунцовой, и Орлана поняла, что попала в цель.
