— Так Анхель и создал это положение! Он уже лет триста минимум делает все, чтобы превратить людей и драконов во врагов!
— Не думаю, что он это понимал. Он видел выход в Законе. Но эта идея держалась на одном его авторитете. Местные драконы слушались Анхеля, он мог ими управлять. Не представляю, как ему это удалось!
— Он что-то говорил о паритете сил, — вспомнил я.
— А теперь — ни Анхеля, ни паритета. Как бы не начался хаос!
Я встревожился. Выполняя приказ Грега, я думал только об интересах нашего клана, но как-то совершенно не задумывался о его последствиях для мира Эверн…
— Значит, надо брать власть в свои руки! Может, ты…
— Нет, нет, и не предлагай! Я ничем не управляю и никому не подчиняюсь!
— А Чудов…
— Спроси его, как очнется. Но не думаю. Он по сути такой же бродяга, как и я. Ему прикольно было набрать себе бригаду из змеенышей, и ее он не бросит, но на этот мир в целом ему плевать. Анхель же, при всех своих пороках, любил мир Эверн и заботился о нем…
— На этом его стальные и подловили, — пробормотал я. — Наши привязанности — наши слабости. Он сам так сказал.
— Так и есть. Вот и подумай, кто мог бы его заменить?
Я задумался. А если никого не найдется? Эверн обречен на хаос и гибель? И Уважек, и Виллемина… и Драганка?
— Грег что-нибудь придумает, — сказал я не очень уверенно.
В конце концов, он приказал мне избавиться от Анхеля — его и ответственность…
— Интересно, — проговорил Кром, — как Анхелю удалось стать Золотым лордом? На какую силу он опирался?
Я пожал плечами. Можно было вернуться к Анхелю и спросить его. Но я сам не хотел бы этим заниматься. И не факт, что он ответил бы. А выбивать ответы — это не ко мне…
— Что это у тебя на шее? — неожиданно спросил Кром.
— Где?
— Да вот, — он протянул руку и коснулся ключиц. — Цепочка.
Я провел рукой по шее и ничего не обнаружил.
— Точно, цепочка, — подтверил Кром. — Невидимая.
— А как ты узнал, что она там есть?
— Я смотрю в тепловом диапазоне. Она немного холоднее кожи…
Я снова потянулся к шее. Не ему первому кажется, что у меня на шее что-то есть… Никакого дискомфорта я не испытывал и холода не ощущал. Интересненько…
— У тебя на шее невидимый амулет, и ты не знал? — с усмешкой спросил Кром. — Как такое может быть?
— Понятия не имею… Погоди, ты сказал — цепочка!
— Ну да, а на цепочке висит амулет. Вот. — Кром ткнул мне пальцем в середину груди.
— Та-ак! И что это за амулет?
— Ключ, — ответил Кром, присмотревшись. — Типичный такой ключ, плоский, с бородкой…
— Ключ от чего?!
— Это уж тебе виднее. Дай-ка посмотрю…
Кром протянул руку, взял нечто невидимое и дернул на себя. Тут же где-то над крышей грохнуло, как из пушки. Мигнули все лампочки. Экран компьютера молча погас. Запахло горелой пластмассой. Кром отскочил от меня с поднятой рукой.
— Все-все, не трогаю! — воскликнул он. — Отключи защиту!
— Защиту чего?!
Мы застыли, ожидая нового раската грома. Но его не было. По крыше логова змеенышей, быстро усиливаясь, зашелестел дождь.
Не сговариваясь, мы выскочили на улицу. Снаружи погода испортилась капитально. Хлестал дождь, рокотал гром, в тучах вспыхивали зарницы, на мгновение озаряя двор логовища отступников холодным светом. Облака были так низко, что казалось, сейчас зацепятся за верхушки деревьев, и двигались подозрительно быстро.
В очередном проблеске молнии в темноте замелькали фигуры. Братья-отступники спешили под крышу. В толпе мелькнуло бледное лицо Яна Хагена, прижимающего к груди пучок веток. Сквозь грохот дождя доносились громкие оживленные голоса.
— Это магическая гроза! — услышал я. — Поверьте, я разбираюсь… Чародей поработал, оторвите мне хвост, если не так!
«Анхель», — по привычке подумал я, услышав про чародея.
Да нет, он больше неопасен. Анхель — всего лишь перепуганный, беспомощный старик… Или нет? На душе вдруг заскребли кошки. Не рано ли я списал Анхеля? Допустим, способность исцелять он утратил… Но это же не единственный его талант? В конце концов, даже если он совсем лишился волшебной силы, у него оставались знания, накопленные за столетия…
Дверь в дом с грохотом закрылась. Во дворе остались только мы с Кромом и еще два змееныша: тот, что авторитетно рассуждал о грозе, и еще один парень с глазами лесного зверя. Они продолжали спорить о погоде.
— Это вообще не гроза, — спокойно говорил парень со звериными глазами. — Над нами в небе — некто!
— Дракон? — хмыкнул «авторитетный».
— Сейчас глянем.
Его собеседник поднял голову и вгляделся в тучи. Его глаза начали медленно разгораться желтым светом.
— Нет… У него нет разума, нет жизни… Но есть желание. Оно… что-то ищет.
— Почему ты так думаешь? — спросил я.
— Я не думаю, я вижу.
Парень смотрел прямо сквозь тучу. То, что лилось из его глаз, напоминало уже не сияние, а жесткое излучение. Мне почему-то стало жутковато стоять рядом с ним. Может, потому, что нечто в тучах начало активно реагировать на повышенное внимание. Удар грома, миг тишины — и у меня возникло знакомое отвратительное ощущение вакуума. Как будто прямо над нами возникает дыра в пространстве. Краем глаза я заметил, как Кром попятился подальше от парня. Он тоже что-то почувствовал. А желтоглазый все пронизывал небо взглядом.
— Тучи — всего лишь тучи, — говорил он, не замечая опасности. — Я стараюсь смотреть в самую суть существа… У существа есть сердце. Живое золотое сердце… В деревянной коробке…
— Берегись! — заорал я, кидаясь к парню.
Молнию я все же опередить не сумел. Вспышка была такой ослепительной, что я решил: от мальчика-дракона останется только зола. Но он был невредим. А за его спиной в дверях стоял Чудов-Юдов с поднятой саблей.
И слегка покачивался.
Волосы у дракона-хамелеона стояли дыбом — вот теперь он выглядел стопроцентным панком! Каблуки дымились. В воздухе сильно пахло паленым.
— Заряд бодрости, чтобы как следует проснуться, — невнятно произнес он и чихнул. — Отличная встряска с утра!
Сабля в его руке, сыгравшая роль громоотвода, почернела. Чудов-Юдов кинул ее на землю. Точнее, выронил и прислонился к косяку. Змееныши подхватили его.
— Это же замок Лигейи! — воскликнул я. — Какого лешего он тут делает? Кто его сюда привел?!
— Ты, — устало сказал Чудов. — Сдается мне, он теперь твой.
— Что?!
Чудов-Юдов протянул руку и указательным пальцем ткнул мне в грудь. Однако прикосновения я не почувствовал.
