на красной, словно кровь, бархатной подушечке лежал кулон. Серебряная оправа, прозрачная смола с вкраплением маленьких, почти незаметных пузырьков, и голубая бабочка внутри.
В голове прозвучали слова Айла:
– Должна сблизиться с ним…
Безликий не мог справиться со своей Тьмой. Она бурлила, отравляя своей чернотой и без того темное сердце. В детстве, обретя силу, он еще не знал, в какого монстра она сможет превращать его.
Когда Люцифер находился рядом с Завесой, он принимал свой обычный облик, словно ее Свет каким-то образом разгонял его Тьму. Но стоило отдалиться на несколько километров, как Люцифер обращался в того, кого одновременно любил и ненавидел. В Безликого – того, кто брал все и ничего не отдавал взамен.
И сейчас, находясь рядом с Завесой, трогая ее кончиками пальцев, он был им. Не мог справиться с Тьмой, да и не хотел. Девчонка делала все, чтобы Люцифер был другим, таким, какой он сейчас. Рядом с ней он срывался, не мог контролировать силу, и тогда Тьма брала верх даже рядом с чистейшим Светом Завесы.
Как выяснилось потом, люди видели его по-разному. Это легко было объяснить: чем светлее душа у смотрящего, тем ближе к истине. Поэтому ему и дали имя – Безликий. Только София видела Люцифера таким, какой он есть. Но и человеком она не была.
Он усмехнулся, просунув руку по локоть в зудящую кожу Завесы. Ладони коснулся прохладный ветер, и Безликий прикрыл глаза, смакуя этот момент.
Вот уже несколько часов он находился один. Отпустил всех, как только почувствовал, что больше не может. Не может сдерживать то, что рвалось изнутри.
Безликий услышал ее сердцебиение до того, как она вошла. Сперва не поверил, но вот дверь отворилась, и он снова увидел ее голубые глаза. Она стояла, смотрела задумчиво, кусая пухлые губы, вкус которых ему снился каждую ночь.
– Зачем пришла, у вас еще есть время на отдых, – бросил он ей, отворачиваясь.
– Хотела проверить, как ты, – осторожно проговорила Тень, и Безликий услышал, как участился ее пульс.
Тень боялась или врала? Или было что-то другое? Этого он не знал, но так отчаянно желал понять. Даже их связь, обретенная на корабле, не давала ему возможностей пробраться в ее голову.
– Зачем той, кто так страстно ненавидит меня, интересоваться о подобном пустяке? – сухо сказал он, а сам ждал ее ответа с замиранием сердца.
Она молчала. Но Безликий понимал. Конечно, чего он мог ожидать после всего, что сделал и какую боль причинил ей. Он отвернулся, чтобы не видеть ее лица.
Тень приблизилась, и он вздрогнул от прикосновения ее рук. Она провела какие-то невообразимые линии на его спине, словно рисуя. Безликий напрягся.
– Я нарисовала тебе крылья, – прошептала она. – И у тебя есть только два пути. Подняться на них ввысь и наконец-то увидеть Свет или остаться здесь и утонуть во Тьме.
– Малышка, если бы ты знала, насколько много во мне черноты. Иногда мне кажется, что я никогда не смогу отмыться.
– Позволь мне поверить, что все возможно, – сказала она, уткнувшись носом в его спину, и Безликий ощутил ее согревающее дыхание сквозь плащ.
– Чего ты хочешь, Тень? – спросил он, разворачиваясь, уже заведомо зная ответ.
– Свободы и спасения.
И только сейчас он заметил то, что сперва не привлекло его внимание. Поблескивающую голубую бабочку на ее шее.
Она все-таки надела и приняла его.
Вдох – и Люцифер сделал шаг назад, выдох – и его рука устремилась вперед, поражая невидимую цель. Снова разворот – и он продолжил дикий танец, рассекая воздух клинком.
– В этом году звание Первого Меча Темных земель получу я! – усмехнулся Айл, вольготно распластавшись на трибунах и заложив руку за голову.
Люцифер вытер со лба капли пота и усмехнулся.
– Не сомневаюсь.
– Твой отец злится, – снова заговорил Айл.
– Пусть. Мне нет до этого дела. – Люцифер подобрал с прохладного песка небольшую кожаную сумку и сунул в нее скомканное, влажное полотенце, которым только что протер лоб.
– Эргон говорит, что Сопротивление снова зашевелилось. Дозорные видели, как они несколько раз покидали леса Нарвы.
А вот эта новость для Люцифера была действительно плохой. То, что Сопротивление любыми способами хочет захватить Жертвенниц и использовать их в своих целях, было правдой. Вот только, если Деасы хотели разрушить Завесу и избавиться от многолетнего заточения, Сопротивление хотело другого. Покинуть Темные земли, уничтожить возможность рождения здесь Светлых детей и тем самым навсегда отсечь Темных от Светлого мира.
Это Люцифер лично узнал у пойманного отряда Сопротивления. Многочасовыми пытками с использованием запредельных доз Алдана. Они раскололись – все как один. Глупая идея Лиги доверять свои планы всем командирам патрулирующих отрядов. Конечно, Люцифер не был настолько расточителен и не сказал об этом никому, даже Айлу. В том, что они с ним по-прежнему друзья, как в детстве, он начинал сомневаться.
– Что будем делать? – догнав его у дверей полигона, спросил Айл. – Скоро турнир, ты же знаешь, они попытаются проникнуть на него и забрать Жертвенниц.
– Ключевое слово «попытаются», Айл, – отодвигая его с дороги, сказал Люцифер. – Я везу Жертвенниц на ярмарку.
Брови Айла взлетели.
– Именно по этому поводу и злится Король Аварис, Люц. – Он нахмурился. – Ты позволяешь им слишком много! Они должны быть взаперти, лишний раз не показываться на глаза Сопротивлению: даже у стен есть глаза. Сотню лет девчонки сидели в комнатах под замком, и только ты все спускаешь им с рук. Под твоим началом они стали слишком разговорчивыми и не проявляют ни малейшего уважения к нам.
– Не стоит говорить мне о том, что я должен, – прорычал Люцифер. – Свои обязанности я знаю лучше, чем кто-либо из вас. И я хочу, чтобы сегодня эти девки танцевали на ярмарке и грызли яблоки в сахаре.
– Но зачем? – удивленно спросил Айл.
А ответа он не знал сам.
Вернувшись в свои покои, Люцифер не сразу заметил Альву. Обнаженная, она лежала посреди кровати, а изгибы ее тела обещали Люциферу высшее наслаждение. Но он прошел мимо, направляясь в купальню, и усмехнулся, услышав разочарованный вздох.
Горячие струи коснулись его бледной кожи, и он запрокинул голову. Перед глазами снова, в тысячный раз пронесся образ девчонки,
