– Что вы говорите? – воскликнула она, переводя взгляд с одного на другого. – Что это за язык? Можно хотя бы помедленнее?!
Один из всадников пристально взглянул на Лилины ноги и поморщился. Он спешился и подвёл лошадь к Лиле, показывая на седло.
– Я не умею, – покачала она головой. – Даже не просите.
Всадник тоже покачал головой и показал на её ноги, что-то настойчиво объясняя. Лиля вздохнула. После побега по лесу ноги действительно болели.
– Ладно.
Она поставила ногу в стремя и неловко перевалилась в седло. Путлище закрутилось вокруг её ноги, и она безучастно посмотрела на неё. Да ну... Какая разница.
– Это... А, к чёрту. Поехали.
Она вцепилась в переднюю луку и сидела, раскачиваясь. Шаги лошадки болезненно отдавались в каждой мышце, каждом суставе.
Мужчины что-то сказали друг другу, и тот, что остался верхом, забрал поводья у второго. Лиля без особого интереса смотрела на происходящее, пока тот, кто вёл её лошадь, не тронул свою коленями и она не поднялась в рысь.
– Ох... – только и вымолвила Лиля, чувствуя, как подскоки лошади вытрясают из неё душу.
На другие звуки она не решилась. Все силы уходили лишь на то, чтобы не свалиться вбок и не прикусить язык.
За поворотом показалась деревня, небольшая, оживлённая. Её спутника изредка приветствовали, но сама Лиля привлекала гораздо больше внимания. Она сидела, вспоминая легенду о леди Годиве, которая проехала весь город голышом. Лиля была одета, а деревушка была крохотной, но, въезжая в ворота усадьбы, она чувствовала себя так, будто её всю дорогу ощупывали руками.
Навстречу им вышел мужчина, представившийся накануне Октером. Лиля удручённо хмыкнула, глядя, как он отводит взгляд от её платья. Серьёзно? В такую жару напяливать поверх этой размахайки что-то ещё? Как они тут выживают вообще? Может, хоть в доме кондеи есть?
Лиля перекинула ногу через седло, вставая на землю, и замерла, дёргая вторую, запутавшуюся.
Они. Тут. Выживают.
Она не в съёмочном павильоне.
Она не в Подмосковье.
Где она?
Лошадь шагнула вперёд, и Лиля вдруг увидела небо, стремительно разворачивающееся над ней. Земля стукнула её по затылку, и всё погасло.
12. У кира есть книги
Сон был красивым, очень красивым. Море травы колыхалось у её ног, шире горизонта, шире мира. Юная светловолосая девушка повязывала ленту на странную пирамидку из камней, но, обернувшись, вдруг в один миг изменилась, ширясь, темнея.
– Эй! – тормошил её кто-то. – Эй, очнись!
Лиля застонала. Сон улетел. Явь навалилась головной болью. Девушка смотрела на неё обеспокоенно, а за спиной у неё стояла ещё одна.
– Я... Я вас помню, – сказала Лиля, морщась. Голова болела дико, дичайше, просто невыносимо. – Эй, так ты что, говоришь на моём языке?
– Талимда, она говорит на общем! – воскликнула девушка, стоящая позади. – Эй! Лилэр! Так ты притворялась? Зачем?
Лиля сморщилась ещё сильнее и села. Слова звучали в её голове неясно. Это было похоже на лучи, преломлённые хрустальными подвесками люстры на одной из дач, куда они зимой с друзьями забрались посмотреть, как живут обеспеченные люди из города.
– Так. – Лиля схватилась за голову, а другой рукой – за изголовье кровати. – Мне нужно встать и найти телефон. В какой я стране?
Девушки переглянулись, потом та, что стояла ближе, внимательно посмотрела на Лилю.
– Ты в Арнае, – сказала она таким тоном, будто объясняла что-то умственно отсталому ребёнку.
– Талимда, гватре говорил, что от удара головой бывает разное. – Девушка за её спиной подошла поближе и села на край кровати. – Слушай, у нас тут из-за тебя такие споры... Откуда ты взялась в нашем свинарнике?
– Я прилетела из другой страны, – сказала Лиля, пытаясь сообразить, что за Арнай имеет в виду Талимда. – Слушайте, я не помню такой страны... Видимо, крепко приложилась. Какое это полушарие? Какой материк?
– Это Арнай, – повторила Талимда со вздохом. – Раллин, ты права. Она ударилась головой. Что значит – прилетела? Ты птица, или, может быть, дракон?
– Нет. Я человек, – сказала Лиля, распуская волосы и вытряхивая из них какие-то листья.
– Ты женщина, – уточнила Раллин, нахмурившись.
– А что, женщина у вас тут человеком не считается? – улыбнулась Лиля, но улыбка медленно сползла с её лица. – Погодите... Погодите. Стойте.
Её передёрнуло, и мурашки побежали по телу от ужаса. Она вспомнила ночное небо.
– Я тут вышла в сад подышать воздухом, – сказала она осторожно. – Мне показалось, что с луной что-то не так...
– С которой? – подняла бровь Талимда. – Плохое предзнаменование, ежели так...
Лиля медленно выдохнула. Либо эта девушка так шутит, либо у них тут действительно две луны.
– Ладно. Дайте подумать немного... Сейчас...
– Слушай, а ты кирио или севас? – спросила вдруг Раллин. – Из какой ты страны?
– Ты что, глупая? Будь она из кирио, поселили бы её на этаже для катьонте?
– Стойте! Я вас не понимаю! – воскликнула Лиля, поднимая ладони. – Что вы такое говорите?
– Ну, ты из какого рода? – уточнила Раллин. – Твоё родовое имя не похоже ни на одно из тех, что мы знаем.
– Фамилия, что ли?
– Родовое имя... Твоё имя есть в родовой книге?
Лиля ошарашенно замолчала.
– Слушайте, я из другой страны, – сказала она наконец. – Из совсем далёкой.
– Из Койта? Или с Падена? – уточнила на этот раз Талимда, повергая Лилю в отчаяние. – Или из Харадала?
– Вы слышали про Россию?
Девушки в унисон помотали головами, потом переглянулись.
Лиля легла на кровать и закрыла глаза, вспоминая книги, которые читала в детстве. Юные, прекрасные девушки и парни переносились в иные миры, чтобы стать блистательными магами или героями и победить древнее зло, которое вдруг пробудилось в этом новом мире. Это сон, а сон обязан быть волшебным.
– Так, – сказала она, снова садясь на кровати. – У вас тут есть магия?
– А? – подняла брови Раллин.
– Магия. Огненные шары, потоки воды, которыми можно швыряться... Управление растениями или животными.
– А! Это есть, – кивнула Талимда. – Датилл умеет уговаривать свиней вернуться в хлев. Больше они никого не слушают. Лилэр, а зачем ты пила рум? Ты так настойчиво просила выпить...
– Я просила телефон. Ну, средство связи. У вас нету телефонов, да? Слушайте, а что у вас вообще есть?
– В каком смысле?
Лиля закрыла глаза, вспоминая всё, что видела.
– Девушки, я хочу осмотреть дом. Хочу понять, куда меня занесло и как я смогу вернуться.
– Ну, вообще-то тут не положено...
– Пусть оденется, – пожала плечами Талимда. – Кир всё равно в полях.
– Кир? – переспросила Лиля, неохотно натягивая серое платье, висевшее на стуле. – Ваш начальник?
– Хозяин этих земель.
Лиля прошла за девушками направо, по узкому коридорчику, и вышла в просторную кухню. Она внимательно оглядела посуду, очаг с решёткой, открыла по очереди все дверцы шкафчиков и попробовала на вкус то, что приняла за соль. Да, так и есть. Соль.
Она оглядывала помещение и стайку девушек, которые теперь следовали за ней хвостом. Две луны...
Стоп. Нет. Это какой-то сон.
Она схватила какой-то ножик и провела по руке. Если это сон, то раны не будет.
Девушки молча с ужасом смотрели, как из царапины на руке Лили выступают красные капли.
– Всё хорошо, – успокоила она их, прикрывая царапину второй рукой и чувствуя дурноту.
Ничего хорошего в этом не было. Разум восставал против мысли о том, что это может быть в реальности. А ещё дико, бешено хотелось курить.
– Пойдёмте дальше, – стиснув зубы, сказала Лиля.
– Там мужская половина, – остановила её одна из девушек. – Туда нельзя.
– Половина? – переспросила Лиля, убирая руку от ручки двери. – Мужская?
– Да. У вас нет половин?
Лиля озадаченно покачала головой и пожала плечами, поднимаясь по небольшой лестнице наверх, в холл, большой и светлый, с изящно изогнутой лестницей, по обе стороны которой открывались двери в такие же светлые комнаты.
