Крису казалось, — он забыл, как дышать. Кошачьи, нереальные глаза смотрели требовательно, с вызовом, но Лора молчала, не спеша отвечать, прогонять или делать шаг назад. Её зрачки бешено пульсировали, почти полностью скрывая ярко-зелёную радужку, гипнотизируя, заставляя забыть обо всём, что творится вокруг. Он слышал, как тяжело она дышит, чувствовал слабый цитрусовый запах и жар, исходящий от её тела. Лора медленно опустила глаза на его губы, и Крис окончательно смешался — все мысли моментально кончились, сметённые одной, навязчивой до тянущей боли в груди — коснуться её.
Он зачарованно наблюдал, как закрываются её глаза, как приподнимается подбородок и вся она устремляется ему навстречу, и сам неосознанно потянулся к ней, обжигая и обжигаясь чужим дыханием. В ушах шумела кровь, протяжно, глухо, затмевая все звуки вокруг, но звонкий голос Эммы пробился сквозь вату, заставив одновременно вздрогнуть и распахнуть глаза.
— О, вы тут! Лора выглянула из-за спины Криса и тут же отступила, поднимаясь на ступеньку. Старательно избегая смотреть ему в глаза, она решительно сказала:
— Надеюсь, ты меня понял. До завтрашнего вечера я буду здесь, в больнице. Ты можешь быть свободен.
Резко развернувшись, Лора поспешила наверх, сдерживаясь, чтобы не начать перескакивать через две ступеньки. Что это только что было? И почему всё внутри отзывается болезненной, сладкой тяжестью, а сердце колотится, как заполошное? Толкнув первую попавшуюся дверь, оказавшуюся входом в отделение дерматологии, Лора нырнула внутрь, тяжело оперлась о стену и прижала ладони к щекам. Часть её хотела вернуться вниз, схватить его за футболку и прижаться к губам, почувствовать его руки на своей талии, бёдрах… А часть мечтала бежать, не оборачиваясь, звонить папе и требовать, чтобы уволил, немедленно. Чтобы Кристофер Лаберт и на милю к ней не приближался. Дыхание постепенно выравнивалось, сердце замедляло свой бег. Лора глубоко вздохнула и оглянулась: у дерматологов всегда было тихо и спокойно, никто никуда не спешил, не бежал и не кричал. Кажется, никто даже не заметил, что она тут стоит. Отлипнув от стены, Лора расправила плечи и пошла к лифтам.
— Я помешала? — Эмма отпустила двери и подошла к Крису, останавливаясь за его спиной. Двери громко хлопнули, окончательно возвращая к реальности.
— Нет. — Он обернулся и слабо улыбнулся, потом обогнул Эмму и, к её глубочайшему сожалению, вышел в холл. Ей ничего не оставалось, как пойти следом.
— Тебя можно поздравить с внеплановым выходным? — вновь заговорила она, когда он подошёл к дверям столовой.
— Можно сказать и так, — криво усмехнулся Крис. Эмма уже не спрашивала разрешения, на правах знакомой села рядом, но это было даже к лучшему — слушая её болтовню, он почти не думал о том, что чуть не поцеловал Лору. И о том, что мысль об этом отдавалась теплом где-то очень глубоко внутри.
Лора оказалась верна своему слову — в следующие сутки он видел её лишь мельком, перед операцией. Но и Крису было не привыкать не спать сутками, и, вопреки её предложению, он провёл эти сутки рядом. Несколько часов сна в машине, несколько стаканов кофе — как и вся больница, он заразился ожиданием, с каждым часом становившимся всё тревожнее. Операция длилась семнадцать часов, и всё это время в холле время от времени показывалась очередная кучка интернов, с восторгом обсуждающих то, что сейчас творится в операционной.
«Я выйду через полчаса. Ты сможешь меня забрать?»
Сообщение от Лоры застало Криса в кафетерии, в очереди за новым стаканчиком. Рассвет только-только занимался, была половина пятого утра, зябкого и промозглого. Прислонившись к капоту и поставив второй стаканчик рядом, он осторожно отпил из своего и устало протёр глаза — почти двое суток на ногах всё же давали о себе знать. Лора вышла через четверть часа, оглянулась, увидела его и медленно пошла навстречу.
— Доброе утро. — Она устало улыбнулась, благодарно кивнула, принимая кофе.
— Устала?
— Ничуть! — Тряхнув головой, Лора в три глотка осушила свой стаканчик и, смяв его, ловким движением отправила в ближайшую урну. — Домой?
Крис распахнул дверь, обошёл машину, сел внутрь и повернул ключ.
— Я слышал, всё прошло успешно?
Ответом послужила тишина: прижавшись щекой к сидению, Лора крепко спала. Крис коротко хмыкнул и надавил на педаль. До дома добрались в считанные минуты — в это время улицы предсказуемо пустынны. Припарковавшись у дома, Крис покосился на Лору — она даже не шевельнулась. Открыв дверь с её стороны, он достал сумку, лежавшую на её коленях, повесил на плечо, надел на палец связку ключей и осторожно взял Лору на руки. Моргнула сигнализация, запирая машину, щёлкнула входная дверь, мелодично звякнул лифт. Зайдя в квартиру, Крис не стал зажигать свет — небо уже наливалось красками, до восхода оставалось полчаса, не больше. Он уложил её на кровать, снял туфли и накрыл пледом, а сам тихо вышел, захлопнув за собой дверь. Через час должен был подъехать Маркус, и всё, что оставалось — сдать ему свою смену.
9. На ступеньку выше, навстречу друг другу
Несмотря на усталость и почти бессонные сутки, вернувшись домой, Крис не мог уснуть. Просто сидел в темноте и смотрел на стену перед собой. Смутные очертания фотографий угадывались с трудом, но он и так знал, что именно там висит: осколки прошлой жизни. Той, что ушла навсегда, но за которую он всё ещё порой цеплялся, представляя, что могло бы быть, если бы. Очертания звёздно-полосатого флага, белые пятна — парадная форма, улыбки, радость, предвкушение чего-то нового, невероятного — когда он разучился думать о завтрашнем дне? Сегодня, глядя на Лору, Крис увидел в ней себя — те же попытки не думать о том, что будет потом, жить от утра до дома, и так по кругу. Разве о такой жизни он мечтал, когда сидел?
Но правда была не в этом даже, а в том, что с каждым новым днём он всё больше проникался чужой жизнью. Пропитывался ей: чужими проблемами, страхами, болью. Лора затягивала, подбираясь всё ближе к тому, что было надёжно скрыто глубоко внутри. Сначала она перестала вызывать презрение. Потом он по-настоящему пожалел её, а теперь почти хотел заботиться! Крис не хотел завязнуть в этом. Не хотел завязнуть в Лоре.
Он не питал иллюзий относительно своего будущего — либо теперь всю жизнь охранять жизнь чужую, либо постепенно опуститься на дно. Можно, конечно, скопить денег и открыть всё-таки небольшую транспортную компанию, но едва ли репутация уголовника позволит это сделать. Сможет ли он при подобном раскладе надеяться когда-нибудь создать нормальную семью? Крис горько усмехнулся темноте — он уже пытался один раз. Да, выбор был не лучшим и вовсе не означает, что второй раз ему бы не повезло. Только кто захочет связать будущее с убийцей предыдущей жены?
Глубоко вздохнув, Крис резко потёр лицо ладонями и поднялся, выходя на балкон. Сиэтл уже проснулся, но до десятого этажа шум улицы почти не долетал. Зато в просвет между высотками напротив можно было разглядеть кусочек озера. Сейчас там царила суета: сновали паромы, перевозя жителей на работу с одного берега на другой. Но Крис знал множество тихих местечек, в которых можно было отдохнуть в тишине. Знал и ни разу не навестил ни одно, а ведь со времени возвращения прошло уже почти три месяца! На что он потратил это время?
Через полчаса Хаммер уже спешил по оживлённым улицам в сторону парка Дискавери. В середине июня туристов там было немало, но сейчас, в восемь утра, навряд ли там можно было встретить толпу. Стоило ступить на дорожку, и над головой сомкнулись густые ветви ольхи и клёна, зашумели, зашептали, и захотелось дышать, наконец дышать полной грудью. Ноги сами несли вперёд, в обход популярных маршрутов, к заливу Пьюджета, чей каменистый берег непрерывно облизывали волны усмирённого, зажатого в тиски Тихого океана. Над водой с криками проносились чайки, изредка в сторону выхода из залива проплывал одинокий парусник.
